Александр Вяземский - Каких писателей поддержать?

…Пора переиначить нелепую русскую поговорку о двух русских бедах – дураках и дорогах. Не дураки и дороги, а интеллигенция и нефть – вот две нынешних великих русских беды. (Владимир БОНДАРЕНКО – из новой книги «Рай для подлецов»)

В свете усиливающихся информационных атак на Россию особо значимыми представляются решения ноябрьского XVIII Всемирного Русского Народного Собора, посвящённого теме: «Единство истории, единство народа, единство России». В Союзе писателей России прошло заседание секции Собора, на котором шла речь о Годе литературы. В официальном постановлении говорилось с тревогой: «Всё происходит сегодня исподтишка – у Союза писателей не отберут здание в открытую – просто попросят съехать на время ремонта… а там предложат заместо ненужных писателей креативный проект». Один из таких «проектов» – намерение министра культуры Мединского вселить в здание Союза писателей России ПЕН-центр. А между тем, именно руководители ПЕН-центра в лице Улицкой, Ерофеева, Айзенберга, Войновича, Гельмана решили заступиться за своего обиженного коллегу, автора строк: «Вредителей этих возьмёшь лишь огнём – Горят колорады за милую душу!». Районный суд в п. Кромы Орловской области признал экстремистским стихотворение «Украинским патриотам», принадлежащее перу местного учителя Александра Бывшева и размещённое в интернете.

В этом стихотворении учитель Бывшев, которого, конечно, нельзя пускать на порог школы, пишет, какой в его понимании является Россия: «Россия – рай для подлецов. В ней честь имеют раком». Не прибавляет чести отечественной литературе то, что письмо в защиту Бывшева подписал и Денис Гуцко из Ростова-на-Дону – лауреат премии «Куликово поле» за публицистику. Я как финалист этой премии по поэзии просто потрясён двуличием! Напомню, что 2 мая прошлого года выбросили из окна русского поэта-романтика, обожжённого автора марша «Куликово поле»  Вадима Негатурова – отца трёх дочек, скончавшегося в реанимации… И вот наградили лауреата «Русского Букера» Гуцко патриотической премией, а он поддержал того, кто радуется гибели Негатурова и публикует открытые письма украинским властям такого содержания: «Дай Бог, чтобы в Украине успешно завершилась антитеррористическая операция против преступных сепаратистов-«колорадов»… И чем больше цинковых гробов прибудет в том числе и в Россию, тем лучше...».

Что же за писатели сегодня пишут на русском, ездят от Роспечати на книжные ярмарки и претендуют на здание писателей-патриотов? Нет и тени внятной государственной политики в Год литературы, а такие литераторы хребет любому обществу перешибут!

Дорожная дума

Владимир Даль приводит загадочную поговорку: «Домашняя думка в дорогу не годится». Есть в ней невыразимая русская широта и жажда вырваться из четырёх стен, мысленно обогатиться. Путевая проза – один из великих жанров русской литературы, который ныне вырождается в гламурные издания и плоские путеводители без глубоких мыслей и свежих чувств. Как известно, российский туризм переподчинили министерству культуры. Как это сказалось на отрасли? Ровным счётом – никак! Яркий пример: в Год культуры не появилось даже ярких рубрик на ТВ, в Год литературы нет своей книгоиздательской государственной программы. А как нужны новые книги о ратных полях России в год 70-летия Победы, о русском Севере и Кавказе на фоне немыслимо выросших в цене зарубежных туров, о дорогах по постсоветскому пространству в подтверждение разговоров о Евразийском союзе. И о заграничных дорогах с поиском Русского мира и благодатных примеров. 
 
Михаил Пришвин, который в своей путевой прозе и очерках, будь то северная повесть «В краю непуганых птиц» или подмосковные «Башмаки», остаётся для меня непревзойдённым и вдохновляющим образцом писательского постижения Отчизны, обронил парадоксальную на первый взгляд фразу: «Русский, восхищаясь другой страной, так выражает смертельную любовь к своей родине». После безконечных дорог по стране и многих – по зарубежью мне сполна открылся смысл высказывания. Русский, восхищаясь, не столько завидует, сколько искренне любуется, жадно постигает, а главное – пытается сравнивать, перенимать всё лучшее, задумывается: почему же на родине не так? – ну, вот же отличный пример!

Лучшим подтверждением этого глубокого высказывания Пришвина стала для меня новая книга Владимира Бондаренко «Заметки русского империалиста. Книга странствий». Давно мы с ним дружим, сражаемся плечом к плечу на литературных баррикадах, начиная с молодых лет в редакции «Литературной России». Тогда ещё знал, как любит он дорогу и так же, как я, не отказывается от любой писательской поездки и журналистской командировки, но, только прочитав сводную книгу странствий, понял до конца его признание первопроходца: «Скажу честно: я всю жизнь болен страстью к путешествиям. Помню, когда работал инженером в научном институте бумаги, с удовольствием ездил в каждую дыру, будь то Боровичи или литовский Григишкес, Сызрань или эстонский Вильянди. Коллеги отказывались под любым предлогом: семья, дети, спорт, болезнь, спокойный диван дома, а я мчался на любой край света… То же самое происходило и после моего перехода на журналистику, в "Литературную Россию" в 1977 году. Многие журналисты тоже предпочитали и предпочитают отсиживаться в Домжуре или ЦДЛ, а не ездить в теплушках, не летать на вертушках, не ночевать непонятно где, от сеновала до нетопленного рабочего общежития. Ведь, сразу в журналистскую элиту с люксами и пятизвёздочными отелями не попадешь ни у нас, ни в Америке, ни в Европе, сначала надо доказать, что ты можешь».

Бондаренко давно доказал, в книге собраны «почётные» путешествия по высоким приглашениям. Например, он выступал во Франкфурте-на-Майне, читал лекции о «литературе врага» в логове американской военной разведки в Гармиш-центре среди баварских Альп. «Помню, известный тогда “огоньковский” журналист Феликс Медведев встретил меня в Мюнхене на радио “Свобода” и поразился, кто пустил сюда этого красно-коричневого? Мой друг Петя Паламарчук даже боялся подходить к Гармиш-центру, я прочёл там цикл лекций о русской литературе. Когда прочёл несколько лекций о русской литературе, разразился скандал». Его пригласили в поездку по всем крупнейшим университетским центрам Германии с лекциями и дискуссиями, но он оказался с инфарктом в немецком госпитале Кёльна, где и провалялся около месяца.

 Но дороги продолжились.«Кстати, ни разу, ни в советское, ни в антисоветское время я не ездил за границу за счёт Союза писателей. Чем-то не подходил высокому литературному начальству ни в советское, ни в антисоветское время. Хотя, поправлюсь, один раз я ездил за рубеж за счёт Союза писателей СССР. По рекомендации Александра Проханова ездил в составе писательской делегации из двух человек в воюющий Афганистан». Но они вырвались из правительственного особняка в Кабуле и объехали все горячие точки. В воюющей Сербии и Черногории он был несколько раз, беседовал с Воиславом Шешелем, с Радованом Караджичем. Попадал и на съезд Ку-клукс-клана в Атланте, где успешно выступил, а затем и на встречи правых республиканцев в Нью-Орлеане. Вместе с Владимиром Жириновским летал в Тунис и далее – на машинах через пустыню в Ливию, в шатёр к растерзанному позже Каддафи.

Володю не устраивало, что в Венецианском университете, в Оксфорде, в Кёльне – везде царила либеральная цензура. Кроме Пастернака, Мандельштама, Ахматовой, Цветаевой, а затем сразу же Солженицына и Бродского – больше никого не знали. Ни Блока, ни Платонова, ни Есенина, ни Шолохова, ни Клюева, ни Хлебникова, ни Кузнецова, ни Рубцова, а уж нынешних русских прозаиков и подавно.

Но главное открытие и откровение – Китай! С полным основанием безкомпромиссный критик пишет: «Мои заметки не столько о Китае, что увидишь в этой имперской Твердыне за две недели? Сколько о своих впечатлениях и о Китае и о России на фоне Китая, в отражении Китая. Китай – это упущенные возможности России…Когда мы подлетали к Харбину, Валентин Распутин говорит мне: “Володя, ну это захолустный провинциальный город, интересный разве что своим русским прошлым”. И на самом деле, по сравнению с Даляном или Шанхаем, с промышленными гигантами юго-востока, Харбин далеко не на первом месте. Но вот мы прилетели, едем от аэропорта в гостиницу, мимо – громадные стройки, мосты, небоскребы, уникальные дорожные развязки… Современный, многомиллионный, динамично развивающийся город. Я спрашиваю Валентина Распутина: “Хоть в чём-нибудь с твоим разрушающимся Иркутском можно Харбин сравнить? А ведь когда-то были похожи друг на друга, и архитектурно, и по количеству населения, и по объёму экономики”. Можно находить минусы и в Харбине, и в Шанхае, они есть всегда и везде. Но Иркутск или Красноярск, Владивосток или Хабаровск сегодня неконкурентоспособны по сравнению даже с Харбином. Уезжая, Валентин вынужден был согласиться: да, на нашу сибирскую провинцию Харбин не похож...»

И ещё раз Бондаренко оказался прав. Радиостанция «Свобода», хоть и переехала в Прагу, но суть её и состав не изменились. Как пишет автор: «Значит, и впредь на всю Россию будет влиять многосотенный коллектив, где на сегодняшний день нет ни одного этнического русского». Тогдашние руководители русской служ­бы уверяли гостя, что необхо­димо провести мутацию русского духа, если таковой вообще нужен. Изменили же, мол, союзники немецкий дух, и немцы довольны. Так и с русскими требуется поступить. Эта программа нам по собственным СМИ печально известна, главный вопрос Года литературы: поддержит ли государство писателей – столпов русского духа, русских ценностей?

Александр Александрович
ВЯЗЕМСКИЙ