И сказано в «Повести временных лет», в год 6370 (862) обратились славяне, кривичи и весь к варягам: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». Минуло более тысячи лет, а справиться с богатствами родной земли, да приумножить их, да обратить в нужное русло – по-прежнему получается не очень. Оттого прирастает оно темпами 1,5-2 % в год. Варяги нам, конечно, ни к чему. А вот разобраться самим пора.
Теория скучна, но…
Одним из главных компонентов управления рыночной экономикой является денежно-кредитная политика. Её смысл прост: требуется подстегнуть производство, – банковская система облегчает доступ предприятий к денежным средствам.
Денежные ресурсы открывают компаниям возможности расширять присутствие на рынке, увеличивать производственные мощности, выпускать больше продукции, предоставляя рабочие места с достойными заработками.
Денежно-кредитная политика разрабатывается и осуществляется Центральным банком. В его руках несколько рычагов воздействия на денежные ресурсы, но основной – ключевая ставка. Для понимания процесса надо вспомнить, что банковская система у нас организована по двухуровневому принципу.
На первом (верхнем) уровне находится Центральный банк (ЦБ) и его территориальные учреждения. На втором – коммерческие банки. ЦБ работает только с ними и не имеет права «выходить» на небанковские бизнес-структуры (компании, занимающиеся производством товаров и предоставлением услуг). Коммерческие банки, получая кредиты от банка центрального, снабжают денежными ресурсами бизнес.
Почему ставка ключевая
Так называется ставка, по которой «центр» передаёт средства на второй уровень в виде кредитов. Конечно, у коммерческих банков есть и другие источники ресурсов для операций – расчётно-платёжного обслуживания фирм или кредитования клиентов. Однако ключевая ставка выступает ориентиром, практически обязательным к исполнению коммерческими банками при установлении процентов по кредитам промышленности. Если ключевая ставка повышается, то автоматически увеличивается и ставка по кредитам коммерческих банков.
С кредитом и ценой (ставкой) по нему, взаимоотношениями между ЦБ и банками более или менее понятно.
Но как это затрагивает промышленные предприятия? Достигнув определённой величины, они не могут функционировать без заёмных денег. Бизнес-среда изобилует разного рода обстоятельствами, вынуждающими прибегать к
кредитам.
Ключ в руках у ЦБ
Казалось бы, раз механизм воздействия ключевой ставки на темпы экономического роста прозрачен, то и курс денежно-кредитной политики должен быть предельно понятен. Сейчас стране необходимо преодолевать последствия пандемии и двигаться вперёд, значит, надо предоставить экономическим агентам возможность реализовывать свои производственные и коммерческие способности. И важную роль в этом должны играть кредитные ресурсы.
Однако ЦБ вопреки простой логике буквально при каждом удобном случае стремится к увеличению ключевой ставки. Ссылаясь на Закон о ЦБ, он поясняет, что не должен заниматься проблемами экономического роста. Его дело обеспечить стабильность национальной денежной единицы, то есть бороться с инфляцией. И хотя не отрицает настоятельную необходимость ускорения темпов производства валового внутреннего продукта (ВВП), но считает, что важнейшим фактором, препятствующим социально-экономическому прогрессу, выступает именно инфляция. Она-де существенно подрывает уверенность бизнесменов в завтрашнем дне, из-за чего тормозится инвестиционная активность, обусловливающая расширение производства. Надо сначала победить главного врага экономического процветания, а потом развивать экономику. Первым занимается сам банк, а вторым – другие министерства.
Свои действия ЦБ объясняет так называемой доктриной таргетирования инфляции (от английского слова target – цель). Устанавливается предельно допустимое значение инфляции, а регулятор всеми доступными ему средствами стремится удержать рост цен на этом уровне. В качестве числового ориентира принят уровень в 4 %. При этом никаких обосновывающих расчётов найти невозможно.
Знакомая незнакомая инфляция
Теперь обратимся к теории инфляции – её определению и факторам образования. В течение длительного времени инфляция рассматривалась как чисто денежный феномен и трактовалась как переполнение каналов денежного обращения избыточной денежной массой. Это вело к обесценению денег, о чём свидетельствовало удорожание товаров.
Такие теоретические воззрения не подвергались сомнению вплоть до 1970-х годов. Тогда в странах с развитой экономикой стали наблюдаться странные с точки зрения устоявшейся теории явления. А именно – производство топталось на месте, войн не было, а цены на продукцию росли. Причём довольно быстрыми темпами: в консервативной и благополучной ФРГ – на 10-12 %, в менее экономически успешной Италии – на 20- 25 %.
Усилия исследователей вскоре принесли результаты. Вопервых, инфляцией стали считать любой рост розничных цен.
Во-вторых, выяснили, что инфляция вызывается разными причинами, необязательно финансового происхождения. К таковым отнесли: – монополистический характер ценообразования (крупные компании, доминирующие на рынке, диктуют выгодные для себя ценовые условия);
– завышенные цены на продукцию военного характера (оплачиваются из бюджета государством, которое на этом направлении не экономит); – импортируемую инфляцию (ввоз более дорогих товаров из-за рубежа, что влияет на внутренние цены); – кредитную эмиссию банков (кредиты, предоставленные финансовыми учреждениями, могут привести к увеличению денежной массы); – выпуск денег государством для покрытия дефицита бюджета. Главными «виновниками» неуклонного тотального подорожания товаров и услуг были признаны монополии (крупные корпорации). Именно они, ломая законы рынка (спроса и предложения), в погоне за дополнительной прибылью устанавливали наиболее выгодные для себя цены.
Вывод, сделанный полвека назад для стран капиталистического способа производства, практически в полной мере относится к ситуации в нашей стране, вставшей на рыночные рельсы. У нас инфляция имеет немонетарный характер. Причина её не в том, что денежная масса перестаёт соответствовать товарообороту. Виноваты монополии, вздувающие цены. Вот и получается, что регулятор со своим «таргетированием» бьёт мимо цели, применяя денежный инструментарий. Опираясь на воззрения столетней давности, он пытается привести в равновесие товарную и денежную массы. Но в современной экономике «корень зла» – монополистическое ценообразование, и к «порядку надо призывать» крупные корпорации.
Дорогие деньги
«Дорогими деньгами» у экономистов называются средства, за пользование которыми надо много платить (в виде процента) или когда доступ к ним ограничен. Предприятиям в таких условиях действовать, а тем более развиваться сложно.
Если отсечь резонансные случаи, то кредитование населения выполняет полезную функцию. Выданные банками ссуды не только позволяют людям удовлетворять свои потребности, но и расширяют спрос на произведённые товары и услуги.
Между тем инфляция, с которой борется регулятор, ещё и облегчает кредитное бремя. Ведь предприятия и население получают у банков полноценные деньги, а погашают задолженность уже обесцененными. Для долгосрочных кредитов – аргумент весомый. Да и население покупает с большим энтузиазмом, пока не поменяли ценники, что придаёт рынку дополнительную динамику. Бить тревогу, когда инфляция повышается на процент-другой, и немедленно включать денежные тормоза – вряд ли стоит. На повышение же банковского процента промышленник реагирует весьма болезненно – погашать кредит и проценты по нему предстоит из прибыли. А если учесть, что её норма в промышленности не превышает 10-15 %, то последующая реакция вполне объяснима. Даже один процент от десятков и сотен миллионов рублей (у крупных компаний) – весьма ощутимая сумма. Предприятие будет вынуждено отказаться от приобретения необходимого оборудования, ограничить социальные расходы и выплаты работникам.
К сожалению, при «дорогих деньгах» под угрозой оказываются национальные проекты и программы развития. Все они долго и тщательно разрабатываются, под них выделяются фонды, строятся объекты. Но это лишь первый этап. Сданный объект должен работать, выпускать продукцию, вносить вклад в ВВП. В жёстких финансовых условиях делать это весьма затруднительно по уже известным причинам. Из положения пытаются выйти путём введения разного рода дотаций и льготных ставок.
Здесь явно просматривается ментальное наследие плановой экономики, когда во главу угла ставилась задача построить объект и сдать комиссии. А дальше – по разнарядке получали сырьё и необходимые компоненты для выпуска продукции, на предприятие направлялись рабочие и инженеры, продукция шла по адресам, указанным плановиками.
В рыночной экономике всё иначе. Завод или фабрика сами должны заботиться о своей дееспособности, а для этого необходимы соответствующие экономические условия.
Высокий банковский процент затрудняет доступ бизнесменов не только к кредитным ресурсам, но и к фондовому рынку. Это площадка, на которой компании могут продать свои акции или облигации и получить дополнительные средства для развития. Покупателей ценных бумаг (инвесторов) интересует прежде всего будущий доход. Очевидно, что при высоком банковском проценте депозиты (вклады) выглядят вполне привлекательно, составляя серьёзную конкуренцию бумагам промышленных предприятий – и доходность приемлемая, и риск, в отличие от акций, намного ниже.
Для индивидуального инвестора ситуация может быть и выигрышная, чего не скажешь о тех, кто работает в реальном секторе экономики. Им не приходится рассчитывать на возможность черпать средства с биржи.
У нас таргетирование
Руководствуясь теорией таргетирования, Банк России рассматривает зависимость между инфляцией и кредитными ставками как жёсткий императив. Так, в июле текущего года после осторожных корректировок произошло повышение ставки сразу на 100 базисных пунктов – с 5,5 % до 6,5 %.
Объяснение было стандартным. Руководство регулятора рассказывало, что экономика страны вышла на допандемический уровень, поэтому «мягкая денежно-кредитная политика» больше не требуется. Зато настоятельно требуется ограничение риска отклонения инфляции вверх от цели и возвращение её к 4 %.
Обратить внимание стоит на два момента.
Первый – выдвижение в качестве аргумента инфляционных ожиданий. Предполагается, что если граждане и предприниматели ожидают повышения цен, то они к ним психологически готовы, и можно спокойно продавать товары по новым ценам. Критиковать эту «теорию» неловко. Любому ясно, что предчувствие подорожания товаров может спровоцировать ажиотажный спрос с последующим изменением ценников. Повышая ставку и объясняя свои действия ожидаемой инфляцией, регулятор в известной мере подливает масло в огонь. У нас пока к прогнозам ЦБ относятся с доверием. Если сказал, что будет инфляция, значит, будет. Точнее, не столько верят, сколько вспоминают прежний опыт обесценения своих накоплений.
Второй момент вроде бы напрямую населения не касается. ЦБ обращает внимание на самочувствие финансовой сферы. Она в рыночном механизме занимает важнейшее место.
Но продукты-то производятся в реальном секторе. Финансы только помогают функционировать производственной сфере. Однако данный аспект старательно обходится.
К сожалению, перспективы ослабления денежно-кредитной петли весьма призрачны. Об ужесточении денежнокредитной политики руководители ЦБ говорят достаточно уверенно, поясняя, что сейчас банк завершает переход к нейтральной политике, но не исключён и умеренно-жёсткий вариант.
Градации степеней жёсткости денежно-кредитной политики, деление курса на мягкий, жёсткий, умеренно-жёсткий и т.д. имеют больше методологическое значение. Ни одна не может претендовать на статус «правильной» или «неправильной». Право на существование и реализацию есть только у той, которая приносит положительный результат для экономики.
Например, Национальный банк Дании держит ставку на уровне 0,05 % с 2015 года, ЕЦБ – на нулевом уровне с 2016 года, Швейцария – 0,75 % с 2015 года, а Япония – минус 0,10 % с 2016-го.
У них регулирование
Инфляции уделяется большое внимание и на Западе. Но «работают» с ней в рамках регулирования. Разница между регулированием и таргетированием существенная, хотя на поверхности обе методики предполагают удержание показателя в заранее установленных рамках. Сторонники таргетирования исповедуют немедленное, жёсткое и не допускающее вариантов реагирование. При регулировании действия более мягкие, с выжидательной позицией. Главной целью при этом остаётся экономический рост и повышение социальноэкономического благополучия страны и населения.
Таргетирование применяется только в 10 странах с развитой экономикой и в 40 развивающихся странах. США и Еврозона, не отрицая необходимость регулирования, методику таргетирования на вооружение не взяли. Заметим, что в странах, не придерживающихся доктрины таргетирования при банковской ставке в районе нуля, инфляция вовсе не склонна к разгону: в Германии – 2,5 %, в Великобритании – 2,1 %, во Франции – 1,4 %, в Италии – 1,3 %.
Практичная теория
Руководители финансовых ведомств ведущих в экономическом отношении стран реализуют свои взгляды в конкретных денежно-кредитных курсах, применяемых здесь и сейчас.
Когда стало понятно, что пандемия нанесла серьёзный удар по экономике, а карантинные ограничения могут принять затяжной характер, ФРС (Федеральная резервная система, выполняющая функции центрального банка США) начала активные действия по стимулированию экономики. Объём вливаний составил 2,3 трлн долларов. «Мы развернули эти кредитные возможности на безпрецедентном уровне… и будем продолжать использовать их настойчиво и даже агрессивно до тех пор, пока не убедимся, что мы твёрдо стоим на пути к восстановлению», – сказал глава ФРС.
Специалисты ФРС видят негативный эффект жёсткой денежной политики в том, что преодоление кризисных явлений теряет темп, поскольку при ужесточении курса бизнесу требуются дополнительные усилия для поиска средств, необходимых для поддержания инвестиций.
Аналогичными соображениями руководствуется и Европейский центральный банк (ЕЦБ). В марте 2021 года ЕЦБ сохранил ключевую ставку «на исторически низком уровне», сообщив, что продолжит поддерживать кредитные потоки, поощряющие потребление и инвестиции.
Количественного смягчения придерживаются и в Восточном полушарии. Недавно Народный банк Китая влил в банковскую систему 600 млрд юаней (92,6 млрд долл.) в русле программы повышения доступности среднесрочных кредитов. Ставка ссуд, предоставленных на один год, составляет 2,95 %. В условиях регулируемой экономики, так же как и в «чисто рыночной», выход на траекторию устойчивого развития в Китае видят в стимулировании экономики с помощью дополнительных денег, а не зажима доступа к ресурсам. Ключевая ставка Народного банка не нулевая, но на благоприятном для бизнеса уровне в 3,85 %.
Авторитетный английский журнал «Экономист» написал: «...политика свободных денег в допандемический период помогла удержать безработицу на рекордно низких уровнях, не сопровождаясь инфляцией. А когда экономика весной 2020 года была фактически застопорена, ФРС предотвратила коллапс безпрецедентными и немедленными денежными интервенциями».
Экономика традиционно выступает благодатным полем для любителей полемики. Для решения спора о денежно-кредитном курсе призывать варягов вряд ли стоит. А присмотреться к их опыту, который оказался позитивным, целесообразно.
Михаил Кимович БЕЛЯЕВ, экономист