Пётр Михайлов - Гром, грабли, мужики

…Храм в нашем селе – Преображенский, вот мы и надеемся на действительное преображение человеческих душ, на преображение родной земли.

 

Когда оно случится, мы не знаем, но не наше дело «знать времена и сроки», мы должны спокойно, никого не осуждая, заниматься своим делом. А оно у нас достойное.

«Преображение русского села немыслимо без храма: будет в селе церковь – будет жить глубинка, нет – загнётся окончательно. А загибаться мы что-то не желаем: нам жить охота, причём достойно.

И желанием становления достойной жизни, думаю, и продиктовано восстановление сельского Преображенского храма в усадьбе Спасское-Куркино на родной Вологодчине», – Александр Алфеевич Сайкин, староста церкви, рассказывает о нелёгком деле возвращения русского села к Православию. Он согласился беседовать при условии: «Никаких фанфар и восхвалений! Я – грешный человек, поэтому дифирамбы неуместны. Но, будучи грешным, я почему-то счастлив: стараюсь работать для Христа. Этим-то счастьем я бы и хотел поделиться»

– Это был, наверное, знакомый многим и довольно печальный путь: через болезнь. Действительно, я одной ногой уже порог перешагнул, чувствовалось дыхание смерти. В 2001 году я страшно заболел, потерял 33 килограмма, в общем, перспективы были невесёлые. Когда стоишь на пороге смерти, вглядываешься в вечность, то понимаешь, что от тебя сейчас зависит, какой эта вечность будет. Тогда я совершенно ничего практически не знал ни о благоразумном разбойнике, ни о Христе – так, что-то поверхностное всплывало в подсознании: где-то что-то услышал, кто-то что-то говорил между делом, а то и со смешком. А тут, понимаете, пришлось всмотреться в вечность всерьёз. И, слава Богу, Он привёл меня к встрече с одним замечательным человеком, Иванычем, который меня надоумил и, как мне кажется, с его помощью Бог-то меня и спас. Иваныч и говорит мне: «Александр, тебя спасёт только Церковь. Ходи в храм, прими его всерьёз. Ведь Церковь – это не здание только, это подарок нам от Христа. Поэтому будь в храме, участвуй в таинствах, только участвуй осознанно». Так и получилось, что я крестился, стал христианином. Да, поздновато, зато доходчиво – так сказать, при помощи известных средств: «грома» и «граблей». Ну вот, с тех пор я и в Церкви. И хотя крестился я уже во взрослом возрасте, крёст-ные-то родители у меня всё-таки были – спасибо им за молитвы, поддержку, любовь и наставления!

А потом, оклемавшись уже от болезни, я сидел дома с Иванычем и говорю ему: «Слушай, у нас же тут раньше храм был, в Куркино. Спасо-Преображенская церковь, построена была ещё в 1818 году. А сейчас – сам видишь: убито всё». Разговорились мы с ним по храму, он и говорит: «Так надо церковь восстановить, вот и всё!» – «Да мы пока ещё над этим не думали – вон сколько дел! А тут – поди-ка, сверни такую гору, восстанови церковь!» Ну, Иваныч вздохнул и ушёл домой. Потом мы как-то раз заехали к нему – то ли на рыбалку собирались, то ли за грибами, не помню уже. Иваныч спит. Надо сказать, что он не пил абсолютно, так что тут без всяких – спит и всё тут. Сидим на крыльце у него, ждём. Выходит: «Знаешь, от чего я проснулся?» – «?» – «Звон колокольный слышал. От вашего храма. Красивый звон» – «Ладно тебе, перестань! Какой ещё звон – тут же бардак на месте церкви: хоккейный корт, да и тот зарос!» Вот, знаешь, всегда, наверное, чувствуешь, врёт тебе человек или нет – за Иванычем вранья никогда не водилось, смотрит открыто, чисто: «А я тебе говорю, что проснулся от колокольного звона, понял? Пошли давай». Потом было ещё несколько случаев, но не случайностей, связанных со святителем Николаем, его заступничеством за нас – их я передавать не буду, слишком личные, благодаря которым многие из наших убедились в следующем: возрождать храм в селе нужно во что бы то ни стало, и святитель Николай не оставит нас в этом деле. Так и получилось, что возрождение храма было обусловлено многими причинами: и «намёками» от святителя, и настоянием благочестивых жителей, и желанием возродить элементарную историческую и духовную справедливость, и моей благодарностью, конечно, за спасение от смерти. Вместе дело и начали. Пока храм не освящён, здесь служатся только молебны, но мы очень надеемся, что и литургия будет. 

 – Как сложилась судьба прежнего храма?

– Как обычно в то время: печально. После переворота 1917 года службы здесь ещё шли до 20-х годов. Потом начали притеснять вовсю: комсомольцы специально выставляли динамик напротив церковного окна во время службы, чтобы сорвать её. Это так, «милые шалости». Кстати, что-то они в наше время повторяться начали. Потом стали терроризировать семью священника, и батюшка вынужден был бежать с ней в Череповец. Сейчас мы общаемся с той семьёй – приезжают к нам иногда его потомки, рассказывают, что помнят.  А когда выгнали батюшку, то и служб в церкви не стало – литургию-то не отслужишь уже. И вот тогда, торжествуя, «в связи с ненадобностью» храм разорили, а в нём устраивали поочерёдно то клуб для комсомольцев, то гараж, то ещё что-нибудь. В стоявшей неподалёку часовне вообще свиней забивали – такая вот оптимизация. А потом – война, разруха, восстановление. Школу рядом построили. Храм-то, хоть и осквернённый, стоять продолжал. А в 1974 году приехала сюда какая-то комиссия: «Негоже, что рядом с образовательным учреждением церковное здание стоит, хоть и запущенное! Разрушить его!» Поверишь, нет – сюда танки приехали. В войну здесь танков не было – на, получи, причём не от фашистов – от русских, казалось бы, людей. Ну, советских. На куски рвали церковь, в разные стороны тянули. Тросы лопались, как нитки: умели предки строить. Тогда связали по нескольку тросов в один, привязали к колоннам, потянули в стороны, и только тогда храм рухнул. Тут были ещё захоронения служивших здесь священников – все погребены под теми обломками.

– Согласны ли вы с мнением, что большинство бед нашего народа и государства обусловлено именно этим – устроением скотобойни в храмах, распространением мерзости запустения в святых местах?

– Как нет-то? Понятно, что так и есть всё. Когда на место Бога, Христа, пытаются поставить кого-то или что-то другое, ничего хорошего ждать не приходится. Тогда, в 17-м, пытались Ленина поставить, сейчас – рубль, евро и доллар, та ещё «троица» – мы так из помойки духовной никогда не выберемся, если вместо Христа у нас будет кто-то или что-то другое, так и будем оскотиниваться. Если Бог – так, побоку, в придачу, то можешь не волноваться: всё пойдёт прахом. Большевики пришли ведь не с бухты-барахты: всё уже было подготовлено к их приходу и торжеству. Если бы были мы верными христианами, не случилось бы той трагедии с Россией, я думаю. Думаю о прошлом, но боюсь что-то за будущее – похожие какие-то всё симптомы.

 – В течение нескольких лет храм в селе восстановили. Кто помогает? Богатый «спонсор» «сверху» или…

– …Или. Всем миром работаем, и это, по-моему, главное. Да, хочется, чтобы всё было быстро сделано, конечно. Но, знаете, иногда даже кажущаяся «тягомотина» может позволить свету заглянуть в сердце: приходит, положим, односельчанин или мужик из соседней деревни, от которых ничего, кроме подвоха, и не ждёшь, и говорит: «Давай-ко я те помогу церкву-то починить». И правда: берёт дрель, лопату, другой какой инструмент и начинает работать. Просто так, безплатно – а когда деньги, пусть символические, предлагаешь, с возмущением отказывается: «Не для тебя работал, а для Бога – не забывайся!» И лица какие у мужиков, когда работают – хоть Лескова зови для описания. Так что даже время, которое, кажется, могло бы идти поскорее, Бог, как видите, использует для того, чтобы мы лучше узнали самих себя, своего ближнего, поняли, для кого храм строим. А заодно и себе цену узнали: вот, осуждал людей всегда, а они, оказывается, повыше твоего «благочестия».

 – Получается, крест на русском народе ставить рановато?

– Ну, крест-то я как раз бы оставил! А вот унывать, мол, русский народ окончательно превратился в бездуховное быдло или ещё чего там, я бы не стал. Другое дело, повторяюсь, что религиозные почести кому бы то ни было, кроме Бога, воздавать не стоит – русский, да и любой другой народ – не исключение. Идёт, как и всегда, война – что за душу человека, что за душу народа – с победами и с поражениями, с восхитительными триумфами и удручающими падениями. Вот о падениях, например. Прихожане нашего храма устроили неподалёку от Куркина святой источник, мы за ним приглядываем. Ну, часовенка небольшая, оградка, ковшики, родничок, ступеньки. Так недавно несколько дней подряд кто-то гадил, да, гадил на ступеньки. Или ящик для пожертвований сорвут – мол, у сельского прихода денег немерено. Причём, судя по следам, приезжали на квадроцикле – не бомжи, значит. Что – агенты ФБР, «Моссада» приезжали? Фашисты с исламистами на ступеньки гадили? Не-е-ет: свои, доморощенные. Мы можем золотить купола сколько угодно, можно пробить себе грудь с криками о собственном Православии, но когда на твоей земле происходят такие вещи, то, знаете, насчёт торжества Православия ещё призадумаешься.
 

Это – с одной стороны. С другой же, очень больно, когда даже в Церкви стало громко заявлять о себе стремление не ко Христу, а к деньгам. Увы, такое явление есть, это мы должны честно признать, и это не может не вызывать тревоги, причём тревоги обоснованной, мне кажется, за судьбу Северной Фиваиды с её традициями нестяжательства. Вот Патриарх Кирилл сказал недавно: «Любовь Божию невозможно стяжать, получив много денег, добившись власти или признания в обществе» – боюсь, далеко не все этот почти что крик слышат…

 – Когда вы сталкиваетесь с такими делами, не охватывает ли вас отчаяние? Не хочется ли завыть?

– Вой не вой, а унывать нельзя. Поэтому, преодолевая отвращение, удушающую скорбь, всё-таки берёшь лопату, тряпку и разгребаешь весь этот ужас. То же касается и духовной стороны: получил под дых, столкнувшись с религиозным стремлением к деньгам, – не унывай, не отчаивайся, а продолжай молиться и работать. За Голгофой следует Воскресение – в это мы твёрдо верим. Хотя и тяжело, ох как тяжело бывает на душе. Так и кажется, что всеми силами сами сгущаем над собой тучи, сами с незавидным упорством устилаем дорогу граблями…

…Храм в нашем селе – Преображенский, вот мы и надеемся на действительное преображение человеческих душ, на преображение родной земли. Когда оно случится, мы не знаем, но не наше дело «знать времена и сроки», мы должны спокойно, никого не осуждая, заниматься своим делом. А оно у нас достойное.
 
Беседовал
Пётр Михайлович
МИХАЙЛОВ