Архив:
6 июля 1796 года, 220 лет назад, родился император Николай I
«Зачем ты картавишь? Это физический недостаток, а Бог избавил тебя от него. За француза тебя никто не примет; благодари Бога, что ты Русский, а обезьянничать никуда не годится», – с такими словами в 1817 году великий князь Николай Павлович обратился к камер-пажу своей супруги. Через одиннадцать лет, уже будучи государем, в напутствии отправляемым на стажировку в Дерпт студентам он подчеркнёт: «Возвращайтесь русскими!»
А.С. Пушкин не случайно называл императора Николая I первым со времён Петра русским человеком на троне. Действительно, в это царствование пришла «мода» на русскость, на русское. Именно в период правления Николая Павловича Россия преодолела период «ученичества» перед Западом. Вчера ещё робкая русская словесность расцвела плеядой превосходных поэтов и писателей. В музыке явил себя гений Глинки, который, подобно Пушкину и Карамзину в литературе, создал русскую классическую музыку, русский оперный театр. А сколько шедевров создано было русскими живописцами и зодчими! Золотой век был воистину золотым для России.
В советской историографии императора Николая представляли ограниченным солдафоном. Между тем, государь был одним из наиболее просвещённых людей своего времени, и тот же Пушкин сетовал, что просвещённость остальной России не дотягивает до просвещённости её монарха. В молодые годы общавшийся с первыми литераторами мира, такими как Гёте и Шатобриан, Николай хорошо разбирался в литературе и любил её, неплохо рисовал. Художники пользовались монаршей поддержкой; Глинка, который без покровительства государя был бы, по замечанию Танеева, затёрт иностранцами, получил должность капельмейстера придворной Певческой капеллы; Гоголю был пожалован пансион; актёры были неизменно обласканы – по утверждению Шаляпина никто из российских монархов не стоял так близко к театру. Пушкина же император при жизни старался защитить от нападок, а после гибели поэта выплатил все его многочисленные долги.
Но об этом наши псевдоисторики не рассказывали, старательно ваяя образ тирана, погубившего декабристов. Не уточняя при этом, что «тиран» пожаловал пенсии семействам преступников, устраивал их детей в лучшие учебные заведения и не чинил ни малейших препятствий по службе. Пункта о «ЧС» (члены семьи врагов народа) при царизме не было…
«Революция на пороге России, но клянусь, она не проникнет в неё, пока во мне сохранится дыхание жизни, пока, Божией милостью, я буду императором!» – так говорил Николай Павлович после подавления бунта на Сенатской площади. Подавление первой попытки революции в России – одна из огромных заслуг Николая I.
Одной из главных своих задач он видел отмену крепостного права. Но государь прекрасно сознавал, что такую серьёзную реформу невозможно провести скоро. И не только из-за противодействия дворянского сословия. Нельзя было освободить крестьян без земли – это привело бы к их закабалению. Нельзя было провести освобождения и без достойной компенсации помещикам, ибо в противном случае мелкопоместное дворянство было бы ввергнуто в нищету. Одним словом, реформа, проведённая без учёта всех этих факторов, неминуемо должна была обернуться тем, о чём десятилетия спустя напишет Некрасов – «одним концом по барину, другим по мужику».
Николай Павлович много путешествовал по России. Зачастую – инкогнито, под видом простого офицера. Он запросто общался со встречаемыми людьми – от помещика до простого мужика, и эти встречи дали немало исторических анекдотов, окрашенных добродушным юмором самодержца.
Когда же три года спустя в путешествие по России отправился наследник Александр Николаевич, Николай писал ему: «Радуюсь, что ты ознакомился с частью сердца России и увидел всю цену благословенного сего края, увидел и как там любят свою надежду. Какой важный разительный урок для тебя, которого чистая душа умеет ощущать высокие чувства! Не чувствуешь ли ты в себе новую силу подвизаться на то дело, на которое Бог тебя предназначил? Не любишь ли отныне ещё сильнее нашу славную, добрую Родину, нашу матушку Россию? Люби её нежно; люби её с гордостью, что ей принадлежен и родиной называть смеешь, ею править будешь, когда Бог сие определит для её славы, для её счастия! Молю Бога всякий день в всяком случае, что сподобил тебя на сие великое дело к пользе, чести и славе России…»
В завещании же, написанном в 1835 году, Николай среди прочего наставлял своего сына: «Три брата у тебя, которым отныне ты служить должен отцом; …смотри, чтобы были Русские…».
«Чтобы были Русские» – эта забота красной нитью проходит через всё царствование Николая. Характерен его упрёк иркутским купцам: «Я надеялся увидеть вас одетых по-русски, а вы подражаете иностранцам; мне приятно было бы видеть сибирского купца в народном русском платье, которое так красиво и покойно! А вы оделись как французы!» Купцы смешались, один из них осмелился сказать: «Да так одевался уже отец мой». – «Так что же, – отвечал государь, – ежели отец твой ошибался, то ты можешь это исправить, одежда не главное, что нужно перенимать у отца!..»
Император Николай Павлович заботился о просвещении России и русского народа. При нём было открыто большое число учебных заведений. Весьма важны соображения императора, высказанные в рескрипте министру просвещения А.С. Шишкову: «…необходимо, чтобы повсюду предметы учения и самые способы преподавания были, по возможности, соображаемы с будущим вероятным предназначением обучающихся, чтобы каждый, вместе со здравыми, для всех общими понятиями о вере, законах и нравственности, приобретал познания, наиболее для него нужные, могущие служить к улучшению его участи и, не быв ниже своего состояния, также не стремился чрез меру возвыситься над тем, в коем, по обыкновенному течению дел, суждено ему оставаться».
Николая I называли рыцарем на троне. Пушкин даже тревожился об этом, замечая, что государь судит о людях по своей мерке, тогда как они зачастую отнюдь не таковы. Опасения поэта были небезосновательны. Злоупотребления чиновников, сыгравшие столь печальную роль в Крымской войне, подпитывались излишним доверием императора к людям. Люди без чести всегда склонны пользоваться чужим благородством. Благородством Николая пользовались как европейские монархи, спасаемые им от революций, так и внутренние враги – как сказали бы теперь, коррупционеры. «Сначала я никак не мог вразумить себя, чтобы можно было хвалить кого-нибудь за честность, и меня всегда взрывало, когда ставили это кому в заслугу, но после пришлось поневоле свыкнуться с этой мыслью. Горько думать, что у нас бывает ещё противное, когда я и все мы употребляем столько усилий, чтобы искоренить это зло», – в этих словах весь государь Николай I…
Маркиз де Кюстин, весьма враждебно относившийся к России, тем не менее сохранил для истории некоторые суждения Николая Павловича, высказанные в беседе с ним: «Русский народ добр, но нужно быть достойным управлять этим народом. …Я люблю Россию и думаю, что понял её. Когда я сильно устаю от разных мерзостей нашего времени, то забвения от всей остальной Европы ищу, удаляясь внутрь России. …Никто не может быть душою более русским, чем я. …Я понимаю республику – это прямое и честное правление, или, по крайне мере, оно может быть таковым. Я понимаю абсолютную монархию, потому что сам я её возглавляю. Но представительного образа правления я постигнуть не могу. Это – правительство лжи, обмана, подкупа. …Покупать голоса, подкупать совесть, завлекать одних, чтобы обманывать других, – я с презрением отверг все эти средства, столь же позорящие тех, кто подчиняется, столь и того, кто повелевает. <…> Меня слишком мало знают, упрекая в честолюбии. Я далёк от мысли стремиться к расширению нашей территории, я хотел бы лишь сплотить вокруг себя всё население России, я хотел бы победить его нищету и варварство. Желание улучшить участь русского народа – для меня несравненно выше, чем жадность к новым завоеваниям».
В правление императора Николая I государственное управление и законы Российской империи были значительно упорядочены, строились дороги, развивалась торговля и промышленность. Империя простёрла свои владения на Закавказье, нанеся поражения персам и туркам…
Государь воспринимал свою власть как крест, как Долг перед Россией и Богом. В самые кризисные моменты он брал всю ответственность на себя: усмирял бунт на Сенатской, приезжал в холерную Москву, своим словом останавливал холерные безпорядки в столице, стоя один перед лицом разъярённой толпы… Сам внимательно читал все доклады, сам нередко встречался с обвинёнными в государственных преступлениях и проступках, дабы составить своё мнение, объяснившись прямо, глядя в глаза ожидающим решения своей участи, – и лишь тогда вынести вердикт. Он вёл аскетическую жизнь – спал на кушетке, укрывшись шинелью, не пил вина, был воздержан в пище. И никогда не забывал о том, что он, прежде всего, христианин. Замечательны его слова, сказанные Ю.Ф. Самарину, арестованному за распространение рукописной книги, в которой приводились вверенные ему по должности документы, но отпущенному по монаршей милости: «Вы хотите принуждением, силой сделать из немцев русских, с мечом в руках, как Магомет; но мы этого не должны именно потому, что мы – христиане. Теперь вы должны совершенно перемениться, служить, как вы присягали, верой и правдой, а не нападать на правительство. Мы все так должны служить; я сам служу не себе, а вам всем; и я обязан наводить заблуждающихся на путь истины; но я никому не позволю забываться: я не должен этого по той же самой присяге, которой я верен. Теперь это дело конченное: помиримся и обнимемся…»
В.С. Соловьёв, русский религиозный мыслитель и публицист, обращаясь к этому тексту, замечает: «Кроме великодушного характера и человеческого сердца в этом “железном великане”, – какое ясное и твёрдое понимание принципов христианской политики! “ Мы этого не должны, именно потому, что мы – христиане”, – вот простые слова, которыми император Николай I “определил” и свою, и нашу эпоху, вот начальная истина, которую приходится напоминать нашему обществу!»
Елена Владимировна СЕМЁНОВА