Архив:
Рассказ с разными сюжетами (продолжение)
Михаил из Серпухова недолго оставался в долгу. И он начал: «Всё это ещё не гамбургский счёт! Подумаешь! Это простые чудеса. Чего же в этом удивительного? Просто Господь Бог показывает то, как Он близок к людям». Михаил говорил на эту тему совсем обыденно, как будто с ним похожие чудеса случаются несколько раз в день. Мы ещё больше напряглись.
Михаил не стал нас долго томить и поведал, что один его знакомый занимался разного рода бизнесом, причём не очень чистым. Например, этот знакомый Михаила сумел заработать себе состояние на том, что занимался рейдерством, то есть отбором предприятий у их настоящих собственников путём юридических махинаций. Он брал в банках кредиты под какие-то «бизнес-проекты», а деньги не возвращал. Причём изначально он и не собирался ничего возвращать банкам. Ещё на стадии разработки махинации он был готов к суду, обстряпывая бумаги так, будто банкротство «бизнес-проекта» произошло не по его вине.
Сильно пополнить свой кошелёк этому новому «Остапу Бендеру» удавалось ещё и тем, что он имел удивительный талант «дружить» с сильными мира сего – со всякими мэрами, губернаторами и прочими властями. Он превращал эту «дружбу» в деньги. На каждом углу он то прямо говорил, то намекал, что имеет прямой выход то ли на губернатора, то ли на мэра, поэтому сам является очень надёжным партнёром, ведь «у него поддержка на самом верху». Причём эти мэры и губернаторы даже не подозревали, что их именами манипулируют как инструментом для зарабатывания денег. Он был очень убедителен, ему верили. К тому же он был известен как человек православный. По крайней мере, он сам так говорил о себе публично. А кто был в его офисе, мог видеть, что стены увешаны иконами. В результате в своём регионе он прослыл человеком православным, одновременно богатым, да ещё и меценатом. Не знаю, насколько сильна его вера. Может быть, он ближе к Богу, чем все мы вместе взятые. Однако то, как он вёл свой бизнес и как он реально относился к партнёрам, совсем не вязалось с общим представлением о нём как о человеке православном.
Помимо всего прочего, он занимался покупкой-продажей недвижимости за границей. Один раз он нанял в Испании группу консультантов, они за определённую сумму согласились подобрать ему несколько домов и квартир, которые он собирался перепродать русским покупателям. Он договорился с ними, что, когда они подберут ему в приморском районе определённое количество квартир и домов на продажу, он заплатит им пятьдесят тысяч евро на всю команду. Причём убедил этих консультантов не подписывать с ним никаких контрактов, а работать так, за честное слово, что деньги он им заплатит.
Испанские партнёры свою часть работы сделали – нашли нужное количество домов и квартир, которые можно было бы очень выгодно перепродать в России. Была проведена тщательная работа по изучению юридической чистоты этой недвижимости и даже составлены контракты о купле-продаже каждого объекта, сторонам оставалось их только подписать.
Но тут нашему бизнесмену подвернулась удача. Он, будучи человеком общительным, «подружился» с очередным нужным человеком. Им оказался друг какого-то испанского то ли губернатора, то ли мэра. Этот новый испанский друг, как оказалось, тоже занимается недвижимостью. Он предложил «Остапу» партнёрство на ниве продажи испанской недвижимости в России. Причём испанский партнёр гарантировал успех бизнеса именно тем, что компаньоны будут иметь поддержку со стороны испанских властей.
Наш «Остап» не задумываясь заявил своим старым испанским партнёрам, что он больше с ними не работает и что платить им ничего не будет. Когда те ему сказали: «Как же так? Мы же тебе поверили!» – он им ответил: «Такова ваша судьба». Говоря жаргоном современного русского бизнеса, он просто кинул своих друзей-партнёров. Да и как не кинуть каких-то консультантов, если у тебя в руках новая дружба – теперь уже с испанскими властями, хоть и местными! А там, глядишь, и ещё какой-нибудь бизнес с их помощью нарисуется. Перспектива!
И перспектива не заставила себя долго ждать. На самом деле этот новый испанский друг пообещал моему знакомому по дешёвке накупить приморской недвижимости аж на пять миллионов евро. Причём, по самым скромным подсчётам, её перепродажа в России должна была бы принести инвестору как минимум пятнадцать миллионов.
Мой знакомый перевёл в Испанию пятьсот тысяч евро в задаток под эту сделку. И знаете что?..
***
Тут Михаил притормозил, как бы давая нам возможность додумать, что было дальше.
Я тут же сопоставил суммы: пятьдесят тысяч, которые «Остап» не заплатил своим бывшим испанским партнёрам, и пятьсот тысяч, которые он перевёл в Испанию новому компаньону. «Так теперь его самого кинули!» – продолжил я, будучи уверенным, что попал своей догадкой в яблочко.
«Нет, – сказал Михаил. – Не кинули. Он купил эту недвижимость за пять миллионов евро и перепродал значительно дороже пятнадцати миллионов».
«Так в чём же суть твоей истории, Миша? – возмутились мы. – По логике нашего жанра, твоего “Остапа Бендера” должны были бы кинуть на сумму, в десять раз превышающую ту, на которую он кинул своих друзей. Была бы десятина, так сказать, наоборот, – не в десять раз меньше суммы дохода, как пожертвование, а в десять раз больше суммы обмана, как наказание свыше. Вот и была бы компенсация по гамбургскому счёту!»
«Это у нас всякие арифметические расчёты с Богом, – сказал Михаил. – Получил ты сто рублей зарплаты – отдай ровно десять в качестве пожертвования. Так мы думаем и так делаем. А ведь Бог даёт нам всё, что надо, без всякой меры. Мы этого часто не видим. Мы просто всегда хотим больше необходимого, но необходимое-то нам всегда даётся без меры. Неслучайно же говорится, что счастлив не тот, у кого много всего, а тот, кто доволен тем, что у него есть. А за наши грехи или ошибки Бог даже не наказывает. Бог очень долго ждёт, пока мы в себя придём и начнём делать как надо, а не как хочется. Вот мы по-человечески подумали, что нашего "Остапа Бендера" Господь должен был бы наказать в десять раз сильнее, чем тот согрешил. А почему мы так решили? Мы что, за Бога будем решать, кого миловать, кого наказывать? Просто я хотел сказать, что ваши истории о чудесном возвращении пожертвованных денег – отнюдь не правило. Человек может всю жизнь жертвовать для других и ничего в этой жизни не получить даже в утешение. И наоборот, человек может всю жизнь материально обогащаться за счёт лукавства, обмана и паразитирования на других и тоже ничего в этой жизни не получить в наказание. Я где-то вычитал у Льюиса – это тот, который "Хроники Нарнии" написал, – что, если человек встретился с Христом, понял, что Бог есть, но не пошёл за Ним, он не остался таким, каким был до этой встречи. Этот человек сделался значительно хуже. Так что настоящая компенсация по гамбургскому счёту у моего знакомого "Остапа Бендера" ещё впереди, если не покается. Впрочем, и Льюис тут не авторитет. Богу виднее…»
Мы снова молча шагали дальше, осмысливая сказанное Михаилом. Что и говорить, он свалил нас всех наповал! Мы были поражены глубиной его рассуждений. Нечего было возразить. Мысль простая, но глубокая: Богу виднее.
***
Слушая моих спутников, я вспомнил один эпизод из жизни моей матери. Она родом из тамбовской глубинки, там прошли её детство и юность. Я слышал много её рассказов о голодных военных годах, которые семья моей матери пережила только потому, что в доме была корова, которая давала молоко, а на огороде – картошка. Моя мать и четверо её братьев и сестёр остались без отца: мой дед погиб на фронте в 43-м. Мать моей матери, моя бабушка, растила детей одна.
Они были практически нищие, как и всё их родное село Митрополье Бондарского района Тамбовской области, как и вся деревенская Россия в военные и в первые послевоенные годы. Кто бы знал, что моя мама, впоследствии закончившая в Москве медицинский институт и ставшая врачом, пошла в школу в первый класс в галошах на босу ногу и в платьице, сшитом из старого износившегося платья своей мамы. А вместо портфеля у неё была сумка от противогаза. Вот такие они были «богатые».
Однажды, когда моей маме было лет десять, она, возвращаясь из школы домой, встретилась на дороге с соседом, который ехал на запряжённой телеге в обратную сторону. Поприветствовав соседа, мама обернулась, чтобы по-дружески помахать ему вслед, и увидела, как с телеги, видимо, от тряски, упала смотанная в рулон верёвка.
«Я её радостно подобрала и принесла домой, – рассказывала мне мать. – Говорю маме, то есть твоей бабке: “Вот смотри, какая радость, у нас есть теперь верёвка. Будет, чем телёнка привязывать!” Твоя бабка спрашивает: “Откуда у тебя верёвка?” Говорю: “Сосед обронил с телеги, а я тихонько подобрала”. Мать мне дала увесистый подзатыльник и отругала. Говорит: “Никогда в жизни не смей брать чужого. Во-первых, это большой грех. Во-вторых, Бог накажет за это уже в этой жизни, ты потеряешь в сто раз больше. Иди и верни верёвку соседу”. Вечером я вернула ему верёвку, было очень стыдно».
…Отмеривая шаги по афонской дороге, я думал о том давнем эпизоде с моей мамой – маленькой девочкой-сироткой из бедной семьи тамбовских крестьян, которые стыдились взять чужое, хотя сами нуждались во всём. Мало бы кто их осудил, если бы они, скажем, прихватили горсть пшеницы из колхозных закромов. Но они этого не делали не из страха быть пойманными и, наверное, репрессированными, а из страха согрешить.
Я снова размышлял и о том «бизнесмене», который ворочает миллионами на международной арене и смело обманывает нанятых им работников на десятки тысяч евро. В чём такая разница в поведении людей? Может, чем богаче человек, тем меньше у него совести, и наоборот, чем беднее он, тем больше боится Бога?
А может, просто времена изменились, и тех, кто боится грешить, становится всё меньше, а тех, кто не боится ни Бога, ни людей, – всё больше? Кто знает? Богу виднее…
Игорь Борисович Пшеничников