Архив:
В духовном пространстве икон, как и перед очами Божиими, часто рядом стоят подвижники, которые в земной жизни могли и не встречаться друг с другом. Таковы святые Геннадий и Никифор Важеоозерские.
Рядом стоят они на иконе, рядом стоят и в «Олонецком патерике», составленном архимандритом Никодимом. Память преподобного Геннадия – 8 января. Память преподобного Никифора – 9 февраля.
Рядом стоят эти святые и в нашей духовной истории.
И Геннадий, и Никифор Важеозерские были учениками святого Александра Свирского, оба они, хотя и в разное время, совершали иноческие подвиги на озере Важе, из которого вытекает река Важинка, впадающая в Свирь.
Геннадий в числе первых учеников пришёл к Александру Свирскому и здесь, на берегу Святого озера, прошёл великую школу смиренномудрия, а когда почувствовал в себе достаточные духовные силы, удалился в затвор.
На берегу Важского озера он устроил себе пещеру и подвизался одиноким пустынником, подобно своему великому учителю, вплоть до своей кончины 8 января 1516 года.
Вполне вероятно, что в земной жизни преподобный Никифор никогда не встречался со своим предшественником. Когда он пришёл в монастырь Александра Свирского, преподобный Геннадий уже удалился в затвор на Важское озеро...
Никифор родился и вырос в селе Важины, стоящем при впадении реки Важинки в Свирь, а исток Важинки – в Важском озере, на берегу которого и совершал свои молитвенные подвиги Геннадий Важеозерский. Получается, что в детстве и юности Никифор пил намоленную преподобным Геннадием воду, омывался ею... И может быть, молитвы важского затворника и определили жизненный путь Никифора.
Будучи ещё совсем молодым человеком, он почувствовал призвание к монастырской жизни, и в 1510 году пришёл в обитель Живоначальной Троицы. Подобно Геннадию, под руководством святого Александра Свирского постигал Никифор науку стяжания Святого Духа.
Не сохранилось сведений, как строился Геннадиево-Никифоровский Важеозерский монастырь. Известно только, что преподобный Никифор уже к 1530 году сумел превратить отшельническую пустыньку на берегу Важского озера в процветающую обитель.
Тогда на берегу озера поднялась деревянная церковь во имя Преображения Господня, а вокруг выросло десять келий для братии.
Известно, что заботился преподобный Никифор и о том, чтобы возрождённая им обитель не распалась после его кончины. Для этого и хлопотал он, испрашивая для монастыря царскую грамоту на владение землёй. Грамоту эту государь Иоанн IV Васильевич Грозный пожаловал только 9 марта 7065 (1557) года, а за месяц до этого, 9 февраля 1557 года, преподобный Никифор уже завершил свой земной путь. Вот и получается, что грамоту эту важеозерскому игумену удалось выхлопотать, только встав рядом с преподобным Геннадием перед Престолом Божиим.
Погребли преподобного Никифора рядом с преподобным Геннадием, и святые мощи их и сейчас почивают под спудом в устроенном ими Важеозерском монастыре.
История Никифорово-Важеозерской обители, основанной преподобным Геннадием, тесно связана с именем другого великого русского святого – отца Иоанна Кронштадтского.
В 1885 году в обители произошёл пожар. Уцелели лишь каменная Всесвятская церковь, где под спудом почивали мощи основателей, небольшой каменный дом да часовня. Пришлось монастырской братии разбрестись по другим обителям.
Чтобы спасти пустынь, иеромонах Геннадий приступил к сбору пожертвований. Собрать ему удалось немалую сумму. Но всё же главным в этом деле стало знакомство иеромонаха Геннадия с протоиереем Кронштадтского Андреевского собора отцом Иоанном Ильичом Сергиевым.
Иеромонах обратил на себя внимание Всероссийского батюшки нелицемерным смирением, кротостью и энергией в сборе пожертвований. С молитвенной и практической поддержкой святого Задне-Никифоровскую пустынь удалось возродить буквально в считаные годы. Причём возрождена она была в большем великолепии, нежели была до пожара. В 1892 году достроили каменную церковь Преображения Господня, и 19 июля её освятил сам Иоанн Кронштадтский.
Так при молитвенном и практическом участии святого праведного отца Иоанна Кронштадтского и была восстановлена обитель святых учеников преподобного Александра Свирского Геннадия и Никифора Важеозерских.
Тогда и встала на Петербургском почтовом тракте (нынешнее Мурманское шоссе) деревянная часовня, указывающая путь к монастырю. А сам монастырь с высокой колокольней, пятиглавыми церквями и башнями отражается в тихой воде озера, словно там – ещё один монастырь...
В этот отражённый вместе с небом в озёрной воде монастырь и уходили важеозерские иноки, когда захлестнула обитель большевистская тьма. Всю братию расстреляли здесь, на берегу светлого озера, а опустевшую обитель переименовали в Интерпосёлок и населили лесорубами различных национальностей.
Потом, когда леса вокруг повырубили, в монастыре устроили тюрьму для малолеток, потом – республиканскую психбольницу...
Из монастырской братии уцелел только блаженный инок Владимир, его в день расстрела не было в монастыре.
Дивные истории рассказывают про этого последнего инока Важеозерского монастыря. Говорят, что, несмотря на многочисленные злоключения, на частые насмешки и несправедливую брань, инок Владимир всегда сохранял спокойствие, был всем доволен и взор его всегда светился радостью.
«Духовный мир исходил от всего его существа, – вспоминали про инока Владимира, – и кто соприкасался с ним, ощущал веяние этого мира на себе». Обладая даром прозорливости, не раз удерживал инок Владимир своих знакомых от гибельных поступков, много исцелений и помощи получали люди по его молитвам, ещё больше чудотворений совершается по молитвам к нему после его кончины.
Духовный свет обители, который хранил в себе этот последний важеозерский инок, порою разгорался в нём с такой силой, что становился различимым для других.
В конце жизни инок Владимир предсказал, что тело его будет несколько раз перезахоронено, пока, наконец, его не перенесут в Важеозерскую обитель, ясный свет которой переполнял всё его существо.
Так и случилось.
Когда возродилась Важеозерская пустынь, тело блаженного инока перенесли в монастырь. Нынешний игумен монастыря, архимандрит Иларион (Кильганов) омыл его косточки красным вином, и погребли инока Владимира, как и предсказывал он, между тремя берёзами прямо на берегу светлого Важского озера...
Могила блаженного инока сразу стала почитаемой паломниками.
В чём-то со светоносным блаженным Владимиром, последним иноком Важеозерского монастыря, схожа и судьба Воскресенской церкви в Важинах, последней действующей церкви в огромном Подпорожском районе Ленинградской области.
Три с половиной столетия – немалый срок для любого здания, тем более срубленного из брёвен. И когда входишь в десятигранный летний храм, насквозь пронизанный светом, первое ощущение здесь – ощущение чуда. В общем-то понятно, почему с таким остервенением вытаптывали большевики-ленинцы православную веру на Руси. Труднее понять, почему, закрывая одни храмы, другие они пощадили.
Впрочем, слово «пощада» здесь неуместно.
Троцкие и Луначарские, Бухарины и Хрущёвы готовы были закрыть все храмы, расстрелять или, по крайней мере, посадить за колючую проволоку всех православных. Просто не получилось, не удалось их чёрной сатанинской силе загасить все светильники, затопить темнотою всю Россию.
И Воскресенская церковь в селе Важины оказалась спасена не по милости большевистской власти, опутавшей всё Присвирье проволокой Свирьлага, а, может быть, как раз заступничеством преподобного Никифора Важеозерского, родившегося здесь, в Важинах.
Помню, когда я первый раз побывал в Воскресенской церкви в Важинах, тогдашний настоятель, отец Михаил, показал мне описание часовен, принадлежавших церкви в 1910 году. Я читал длинный список, и возникало ощущение, словно лучи расходятся от церкви Воскресения Христова, озаряя округу ясным светом Православия.
И разглядывая опоясывающую церковное крыльцо надпись: «Храм построен по благотворению Великого князя Михаила Фёдоровича и царевича Алексея Михайловича при Патриархе Филарете радением прихожан Важинского погоста», отчётливо ощущал я, что взаимосвязь важинской церкви с преподобным Никифором осуществляется прежде всего через его молитвенное предстательство.
По предстательству преподобного и встала на мыске, омываемом прихотливо изгибающейся Важинкой, Воскресенская церковь. Казалось, сюда, на родину основателя, и перетёк закрытый большевиками Важеозерский монастырь...
Ещё в детстве, в посёлке Вознесенье, мне доводилось слышать, что отражённый в Важском озере монастырь опять видели в Интерпосёлке. Шёпотом рассказывали истории, что пациенты разместившейся здесь психиатрической больницы замечают иноков, слышат звон колоколов.
Монашеские кости были раскиданы по всему монастырю, и где ни начни рыть, обязательно попадёшь на них. Потом уже, когда снова возобновился монастырь, эти кости собрали вместе...
И снова поднялись разрушенные монастырские строения, и сейчас, когда приезжаешь в Важеозерский монастырь, когда выходишь на берег озера и смотришь на отражения храмов в намоленной воде озера, уже невозможно представить, чтобы не было храмов в этом нестеровском пейзаже, чтобы не отражались они в спокойной воде озера…
Сегодня Важеозерский монастырь заступничеством преподобных Геннадия и Никифора, трудами игумена Илариона с братией возродился. Великими трудами – и нападения были, и церкви горели – удалось вырвать обитель из интерпосёлковской трясины.
На берегу светлого Важского озера, где стоит между тремя берёзами крест на могиле блаженного инока Владимира, снова зазвучали в храмах молитвы. Благодатны церковные службы. Прекрасны они и в пышно украшенных столичных храмах, и в скромных сельских церквушках.
За высокими окнами, совсем рядом, плещется наполненное, кажется, не водой, а светом Важское озеро, и тихий свет его, мешаясь со светом белой ночи, омывает каждое слово молитв.
Николай Михайлович КОНЯЕВ