Архив:
Солигалич в сникнувшей государственной программе возрождения малых городов помечен скучным индексом «1-А». Но это похвала городку: цифра «1» означает наследие особой значимости, а первая буква алфавита – отрадный факт, что историческая застройка занимает 50 процентов территории города.
Да, по Солигаличу с его радиально-кольцевой планировкой, выразительными церквами и сохранившимися деревянными торговыми рядами да домами с резными украшениями можно постигать облик типичного уездного городка и районного центра.
Ну а прекрасный музей имени славного земляка адмирала Г.И. Невельского передаёт атмосферу города, который в 2015 году тихо отметил своё 680-летие. По преданию, галичский князь Фёдор в пасхальную ночь 1334 года увидел «свет велик, сияющ на западной стороне, аки заря». Поиски этого светозарного места привели князя со товарищи к соляным источникам, возле которых было расчищено место для церкви Воскресения Христова, а вставший на следующий год монастырь стал колыбелью и центром растущего города.
Районный центр в 216 километрах к северо-востоку от Костромы расположен на отрогах Галичской возвышенности, на правом берегу реки Кострома (приток Волги), в 95 километрах от станции Галич. Население – 7,5 тысяч человек в 1992 году, а в 1897 было 3,4 тысячи. По последней переписи – население уменьшилось. Директор музея имени Геннадия Невельского Татьяна Солодовская рассказала, что самым многолюдным район был в 1922–1928 годы, когда гражданская война, разруха и безработица заставили отходных рабочих, плотников да каменщиков, вернуться в родные края. Многие из них за века отходничества утратили навыки землепашца, но НЭП позволил заняться мелким производством, торговлей, ремёслами. Население уезда составило более 80 тысяч человек. Сегодня оно вместе с городом составляет около 11 тысяч, в самом городе около 6,5 тысяч, и продолжает, увы, уменьшаться. Огромные пространства остаются безлюдными. Что самое горькое – уезжает молодёжь. Татьяна Семёновна, секретарь главного врача санатория им. А.П. Бородина, горестно вздохнула: «Трое детей у меня – все разъехались. После армии сын вернулся, работы нет, год проболтался – подался в Кострому. И так – большинство...».
Солигалич является одним из старейших российских курортов, история которого неразрывно связана с соляными промыслами. Официальной датой открытия курорта на средства купца Кокорева считается 1841 год. Богатый виноторговец Кокорев во второй половине ХIХ века построил знаменитую гостиницу напротив Кремля, на Софийской набережной – так называемое Кокоревское подворье, где особенно любили останавливаться писатели, не только русские, но и очарованный Москвой и Россией австрийский поэт Рильке.
В Солигаличе благодарны купцу Кокореву прежде всего за то, что он, побывав на курорте Старая Русса, тоже основал в родном городе курорт. Город известен с ХIV века как Соль-Галицкая. В XIV–XVII веках это крупный центр добычи соли (солеварение прекратилось в 1823 году, когда для выварки рассола дров уже требовалось на сумму, превышающую выручку). В Солигаличе во время моего приезда работал немалый по местным меркам известковый комбинат и маслосыродельный завод. Небольшой льнообрабатывающий завод канул в просторы, где исконную культуру теперь не выращивают. До недавнего времени был леспромхоз, но его закрыли, как убеждены многие, по политиканским и рваческим соображениям, а многие люди лишились работы, да и районный бюджет пострадал.
Курортные сооружения (санатории, водо- и грязелечебницы) расположены в парке, на правом берегу Костромы, за Крестовоздвиженской церковью. «В гидрогеологическом отношении месторождение минеральных вод представляет собой очаг разгрузки высоконапорных рассолов пермских отложений, которые по пути движения к дневной поверхности частично разбавляются пресными водами», – так пишет доктор геолого-минеральных наук В. Адилов, и я замираю над этими строчками, поражаюсь размаху нашей страны даже в природно-геологической стихии – «рассолы пермских отложений». Помню, сколько я ехал до их сердца – соляных разноцветных пещер Соликамска на севере Пермской области, а вот здесь, за сотни вёрст, из той далёкой соляной жилы пробилась целебная вода!
Основные природные лечебные факторы – сульфатнохлоридные натриевые, содержащие бром и кальций воды, которые используются для ванн, а также местный лечебный торф. С добавлением минеральной воды его используют для грязевых аппликаций. Главный врач санатория имени А.П. Бородина Людмила Разумова переживала: «Приходится перед отдыхающими извиняться, что у нас по всей территории дрова сложены. Мы ведь дровами и углём топим, а в стороне, у скважины минеральной воды, ничего складировать нельзя… В 1985 году, когда я начала работать, у нас заполняемость была до 500 процентов. Больше ста человек на территории плюс курсовочники. Не скажу, что мы были градообразующим предприятием, но транспортники за наш счёт жили, приусадебное хозяйство процветало. Вот недавно выходила на администрацию: «Ребята, давайте что-нибудь сообща придумаем, сделаем, отреставрируем! Надо же помогать. Никому ничего не надо».
Ещё в лучшие годы построили бетонированный пруд: как огромный колодец, куда постоянно течёт минералка. Пруд поделён на шесть отсеков, торф настаивается не менее полугода и по мере созревания выбирается для процедур. Здешняя торфяная грязь – густая, чёрная, комковатая, с мягкими останками неперегнившей древесины. Торф можно использовать повторно, восстанавливать в отсеке, чтобы не транжирить природные богатства. Запасы позволяют принять порядка пятисот человек. Только строй и готовь город к приёму гостей, чтобы лечить опорно-двигательный аппарат, желудочный тракт, кожные заболевания, безплодие женское и мужское. Да просто погрузиться в неспешную уездную жизнь…
На углу улицы Коммунистической стоит громадный деревянный дом с посеревшими архитектурными деталями. Он кажется каким-то полужилым – часть окон заколочены, а мемориальная доска гласит об иной общественной судьбе: «28 июля 1918 года здесь был открыт социалистический клуб Красной Армии имени III Интернационала». Дальше, по улице Валентины Вакуровой, стоит и вовсе почерневший дом с мемориальной доской, гласящей, что здесь с 1921 по 1941 год жила юная патриотка, которая ушла в партизаны и погибла в 1942 году, подарив имя родной улице. Вообще, глухой и малонаселённый Солигаличский район дал Родине аж шесть Героев Советского Союза, а ещё раньше проводил в большую жизнь адмирала, исследователя и присоединителя Дальнего Востока Геннадия Невельского, сына волостного писаря и внука пахаря Ивана Сытина, ставшего гением на книго-
издательском и просветительском поприще. Славные имена, которые подают нам сияющий пример служения отчизне и заставляют верить в то, что земля её не оскудеет, не зарастёт бурьяном равнодушия. До революции, как рассказывают краеведческие издания, главная хлебная лавка в Солигаличе располагалась под церковью Бориса и Глеба, недалеко от курорта, где торговал мукой и хлебом В.С. Маслов, честный и порядочный человек, про которого сложили стишок:
Под Борисом-Глебом
Торгует хлебом,
Овсом и рожью
Во славу Божью.
Поля многие заброшены, рожь не сеют, но грязь-то – вот она! Людмила Петровна Волнухина, которая отпускает с шутками и прибаутками грязи и ванны, приехала в своё время из Ленинграда к родственникам, встретилась тут с будущим мужем и осталась в малом городе. Когда она мне стала делать «куртку из грязи», я спросил:
– Не скучали по Ленинграду?
– Как не скучала! Бывало, вспомню да и заплачу горькими слезами. Муж: «Ты чего?» – «Да так...». Да ведь от судьбы не уйдёшь... Не больно горячая грязь-то? Удобно? Ну, лечись...
Бывшая ленинградка узнала, что мажет грязью писателя и попросила на память книжку. Я пришёл в лечебный каменный корпус в конце рабочего дня, за который она перетаскивает немало простыней, наполненных тяжёлой грязью, отработавшей своё, но собираемой для нового обогащения. Застал её сидящей на перекладине над ванной с желтоватой соленой водой, в которой она отогревала ноги после резиновых калош.
– Вот книжка и кассета, которая начинается песней о брате, погибшем под Ленинградом.
– Вот спасибо! Подписал? Молодец.
– Помогает минеральная вода ногам?
– А как же. От всех болячек помогает. Приезжай ещё – убедишься.
Особый колорит и значимость курорту придаёт тот факт, что в середине XIX века известный учёный-химик и композитор Александр Порфирьевич Бородин провёл химический анализ здешней минеральной воды, подтвердил её лечебные свойства. Бюст выдающегося русского таланта стоит в центре санатория, носящего его имя, в окружении плакучих берёз. На покрашенном постаменте почему-то исчезла надпись и даты жизни автора оперы «Князь Игорь»: 1833–1887. За свою короткую жизнь он стал академиком и профессором Медико-хирургической академии и профессором Лесной академии. Всё это имеет прямое отношение к этим краям, как и то, что Бородин основал Женские медицинские курсы: ведь в курортологии хитрые методики разрабатывают больше мужчины, а упорно претворяют их в жизнь, лечат, отпускают процедуры и таскают грязь – женщины. Да и вообще – всё в провинции тянут…
Главный врач тяжело вздыхала:
– Как ни странно, местные жители как-то халатно относятся к собственной здравнице. Только в последнее время, когда несколько руководителей согнулось, им нигде не помогли, а на родном курорте поставили на ноги, стали говорить: ну всё – только в санатории лечиться надо. Но всё равно мало к нам идут за здоровьем. Спасибо хоть известковому комбинату, что он своих работников старается оздоравливать. Хотя считается, что у нас профессиональных заболеваний не наблюдается. Как это может быть? Цементный цех, например, запустили. Других крупных предприятий – нет. Был леспромхоз, но разорили. Оценили в копейки, технику продали в пять раз дороже, людей оставили без работы. Тоже был градообразующим, как и известковый комбинат. Остались только небольшие производства, вроде хлебозавода и маслозавода. Частный бизнес процветает – купеческая жилка испокон веков сильна. Во дворце культуры выездная торговля. Растёт частный бизнес на базе леса. Ради Бога! Заключаешь договор о вырубке – заключи ещё один: кирпичный завод восстанавливаешь или детсад ремонтируешь. За рубежом вокруг каждого промысла растёт социальная структура, а у нас? Лес вырубаем, что детям останется? Уйдёт не только минеральная, но и пресная вода.
– Ну и сколько же человек одновременно мог бы принимать курорт по своим природным запасам на существующей медико-природной базе, на стихии природной?
(Людмила Викторовна быстро взяла калькулятор: «Так, одиннадцать тысяч кубов в год… два литра воды в секунду. Множим…»)
– Порядка пятисот человек. Только строй и готовь город к приёму гостей. К сожалению, возможности такие не используются. Ладно бы у нас, в глубинке, но я ведь знаю, что и более современные здравницы, которые успели построиться до дикого рынка, например, комфортабельный санаторий «Волга» имеет такую же низкую заполняемость. Это уже – не специфика, а общая социальная политика. Вернее, её отсутствие…. А ведь мы, кроме неврологических болезней и заболеваний опорно-двигательного аппарата, успешно лечим безплодие и мужской простатит. Это сейчас бич. Таблетками, сколько их ни рекламируй, ничего не сделаешь. А мы ввели методику вытяжки с чередованием приёма минеральной воды. За последние пятнадцать лет убедились, что хорошо излечиваются нашей грязью кожные заболевания, особенно у детей. Торф вообще действует замечательно, а ещё в нашей воде есть значительное содержание брома, который успокаивает, расслабляет, снимает раздражение.
– Ну и какие реальные шаги вы видите к более разумному использованию этих богатств и методик? Не будем мечтать о несбыточном: вот, мол, завтра какой-то олигарх не очередной футбольный клуб купит, а по примеру виноторговца Кокорева решит устроить здравницу – на это надежды нет. А на что же надеяться?
– Для того, чтобы сохранить когда-то лучшую в мире систему, надо наконец принять многострадальный внятный закон о санаторно-курортной деятельности. И должен обязательно быть просчитанный государственный заказ на выживание. Ведь понятно же, что даже не в самих курортах как учреждениях дело или в работающих на них людях – речь идёт о завтрашнем дне государства. У нас почти сравнялось число трудоспособных и иждивенцев, скоро вторые перевесят первых. Как помочь труженику сохранить здоровье? Когда мы будем думать о человеке?
На 2016 год цена пребывания в одноместном номере в день – 1 900 рублей, в двухместном – подешевле, но уже не так дёшево, как в мой приезд несколько лет назад. Народу-то по-прежнему мало: 106 человек. С другой стороны, одна грязевая ванна на Мёртвом море может доходить до 100 долларов, а тут весь лечебный курс чуть дороже! При этом для целого ряда болезней торфяная грязь полезней, чем морская. А вообще, выбор воды и грязи – прерогатива врача-курортолога, а не девочки из турфирмы или сведущего приятеля: «Жена была, там – круто!» Но, увы, подбор лечения у нас тоже поставлен на самотёк, нужных кадров почти не готовится, внятной информации нет. А человек должен прежде всего решить, зачем он едет – оттягиваться, развлекаться, спокойно отдыхать или целенаправленно лечиться? И получить квалифицированный совет, веер предложений. Ему сегодня никто не подсказывает этого, электронные СМИ гонят примитивную рекламу, направленную на коммерческий туризм и варварское самолечение. Здесь тоже никакой государственной политики нет!
Когда смотришь на деревянные корпуса курорта, одного из недорогих из встреченных в России, на строения, возведённые больше века назад и покрашенные синей краской, на трубопроводы и горы дров под ними, на испоганенные чёрной краской какими-то вандалами белые скульптуры, трудно поверить, что всё это соответствует красивому и обязывающему слову – здравница. Но кому-то по цене, по медицинским показаниям подходит именно она – провинциальная, домашняя, не фешенебельная, но очень заботливая. Вот типичный отзыв: «Самое лучшее в санатории Бородина – лечебная грязь и природа Костромской области, старинный русский городок, добродушный персонал, правильное лечение, питание тоже неплохое. Смущают только удобства на этаже. Анна». Конечно, смущают, но ничего-то с моего приезда не изменилось, а ведь миллионы людей никуда не поехали в этот сезон!
По дороге в сторону Москвы встретил село с хорошим названием Воротимово. Хочется воротиться в этот приветливый город, где впадает в Кострому речка Светица, где рождаются и записываются частушки про курорт. Мы ведь и на этих неласковых просторах – не унываем.
На Руси во всяком разе
Понимает наш народ,
Что лечебной – много грязи,
А простой – невпроворот!
Какая грязь достанется русскому больному человеку – целебная или простая, захолустная, какая пересилит вода – мёртвая или живая, покажет будущее. После отдыха, на долгой дороге до Костромы – больше 200 км, хотелось верить в лучшее.
Александр Александрович
МОСКАЛЁВ
– Как ни странно, местные жители как-то халатно относятся к собственной здравнице. Только в последнее время, когда несколько руководителей согнулось, им нигде не помогли, а на родном курорте поставили на ноги, стали говорить: ну всё – только в санатории лечиться надо. Но всё равно мало к нам идут за здоровьем. Спасибо хоть известковому комбинату, что он своих работников старается оздоравливать. Хотя считается, что у нас профессиональных заболеваний не наблюдается. Как это может быть? Цементный цех, например, запустили. Других крупных предприятий – нет. Был леспромхоз, но разорили. Оценили в копейки, технику продали в пять раз дороже, людей оставили без работы. Тоже был градообразующим, как и известковый комбинат. Остались только небольшие производства, вроде хлебозавода и маслозавода. Частный бизнес процветает – купеческая жилка испокон веков сильна. Во дворце культуры выездная торговля. Растёт частный бизнес на базе леса. Ради Бога! Заключаешь договор о вырубке – заключи ещё один: кирпичный завод восстанавливаешь или детсад ремонтируешь. За рубежом вокруг каждого промысла растёт социальная структура, а у нас? Лес вырубаем, что детям останется? Уйдёт не только минеральная, но и пресная вода.
– Ну и сколько же человек одновременно мог бы принимать курорт по своим природным запасам на существующей медико-природной базе, на стихии природной?
(Людмила Викторовна быстро взяла калькулятор: «Так, одиннадцать тысяч кубов в год… два литра воды в секунду. Множим…»)
– Порядка пятисот человек. Только строй и готовь город к приёму гостей. К сожалению, возможности такие не используются. Ладно бы у нас, в глубинке, но я ведь знаю, что и более современные здравницы, которые успели построиться до дикого рынка, например, комфортабельный санаторий «Волга» имеет такую же низкую заполняемость. Это уже – не специфика, а общая социальная политика. Вернее, её отсутствие…. А ведь мы, кроме неврологических болезней и заболеваний опорно-двигательного аппарата, успешно лечим безплодие и мужской простатит. Это сейчас бич. Таблетками, сколько их ни рекламируй, ничего не сделаешь. А мы ввели методику вытяжки с чередованием приёма минеральной воды. За последние пятнадцать лет убедились, что хорошо излечиваются нашей грязью кожные заболевания, особенно у детей. Торф вообще действует замечательно, а ещё в нашей воде есть значительное содержание брома, который успокаивает, расслабляет, снимает раздражение.
– Ну и какие реальные шаги вы видите к более разумному использованию этих богатств и методик? Не будем мечтать о несбыточном: вот, мол, завтра какой-то олигарх не очередной футбольный клуб купит, а по примеру виноторговца Кокорева решит устроить здравницу – на это надежды нет. А на что же надеяться?
– Для того, чтобы сохранить когда-то лучшую в мире систему, надо наконец принять многострадальный внятный закон о санаторно-курортной деятельности. И должен обязательно быть просчитанный государственный заказ на выживание. Ведь понятно же, что даже не в самих курортах как учреждениях дело или в работающих на них людях – речь идёт о завтрашнем дне государства. У нас почти сравнялось число трудоспособных и иждивенцев, скоро вторые перевесят первых. Как помочь труженику сохранить здоровье? Когда мы будем думать о человеке?
На 2016 год цена пребывания в одноместном номере в день – 1 900 рублей, в двухместном – подешевле, но уже не так дёшево, как в мой приезд несколько лет назад. Народу-то по-прежнему мало: 106 человек. С другой стороны, одна грязевая ванна на Мёртвом море может доходить до 100 долларов, а тут весь лечебный курс чуть дороже! При этом для целого ряда болезней торфяная грязь полезней, чем морская. А вообще, выбор воды и грязи – прерогатива врача-курортолога, а не девочки из турфирмы или сведущего приятеля: «Жена была, там – круто!» Но, увы, подбор лечения у нас тоже поставлен на самотёк, нужных кадров почти не готовится, внятной информации нет. А человек должен прежде всего решить, зачем он едет – оттягиваться, развлекаться, спокойно отдыхать или целенаправленно лечиться? И получить квалифицированный совет, веер предложений. Ему сегодня никто не подсказывает этого, электронные СМИ гонят примитивную рекламу, направленную на коммерческий туризм и варварское самолечение. Здесь тоже никакой государственной политики нет!
Когда смотришь на деревянные корпуса курорта, одного из недорогих из встреченных в России, на строения, возведённые больше века назад и покрашенные синей краской, на трубопроводы и горы дров под ними, на испоганенные чёрной краской какими-то вандалами белые скульптуры, трудно поверить, что всё это соответствует красивому и обязывающему слову – здравница. Но кому-то по цене, по медицинским показаниям подходит именно она – провинциальная, домашняя, не фешенебельная, но очень заботливая. Вот типичный отзыв: «Самое лучшее в санатории Бородина – лечебная грязь и природа Костромской области, старинный русский городок, добродушный персонал, правильное лечение, питание тоже неплохое. Смущают только удобства на этаже. Анна». Конечно, смущают, но ничего-то с моего приезда не изменилось, а ведь миллионы людей никуда не поехали в этот сезон!
По дороге в сторону Москвы встретил село с хорошим названием Воротимово. Хочется воротиться в этот приветливый город, где впадает в Кострому речка Светица, где рождаются и записываются частушки про курорт. Мы ведь и на этих неласковых просторах – не унываем.
На Руси во всяком разе
Понимает наш народ,
Что лечебной – много грязи,
А простой – невпроворот!
Какая грязь достанется русскому больному человеку – целебная или простая, захолустная, какая пересилит вода – мёртвая или живая, покажет будущее. После отдыха, на долгой дороге до Костромы – больше 200 км, хотелось верить в лучшее.
Александр Александрович
МОСКАЛЁВ