Архив:
Сегодня так получилось, что, ожидая исповеди, простоял в притворе всю службу. А пришёл в храм заранее. Но очень много исповедников, да и батюшка молодой, старательный, подолгу наставляет. Да и сам я виноват.
Утром у паперти остановила девушка: «Можно вас спросить? Вот я иду первый раз на исповедь, что мне говорить?» – «В чём грешны, что тяготит, в том кайтесь». – «Но я же первый раз». Я улыбнулся и пошутил: «Тогда начинайте с самого начала. Вот, скажите батюшке, была я маленькой и маме ночью спать не давала, каюсь. В школе двойки получала…» Думаю, она поняла, что я шучу, но и в самом деле эта девушка стояла у священника целую вечность. Зря я пошутил, советуя ей рассказывать свою греховную биографию.
Но видывал я и, так сказать, профессиональных исповедников. Особенно в Троице-Сергиевой Лавре в незабвенные годы преподавания в Духовной академии. Обычно ходил к ранней литургии в Троицкий храм. А до этого на исповедь в надвратную Предтеченскую церковь. Там читается вначале общая исповедь, а потом монахи расходятся по своим местам, и к каждому из них выстраивается очередь. Монахи очень терпеливы и доброжелательны. Но иногда бывало их даже жалко, когда видел, сколько им приходится терпеть от пришедших.
Исповедь – тайна. И что там говорит исповедник, и что ему советует монах, это только их дело. Но один раз так сошлось, что я был свидетелем двух исповедей. Я совсем и не хотел подслушивать, но сами исповедники так громко говорили, что их все слышали. Одна женщина после общей исповеди встала впереди всех, вынула школьную тетрадь и, помахав ею, объявила: «За мной не занимать!» За ней стоял мужчина в брезентовой куртке, с рюкзаком и в сапогах, а за ним я. Мы уже не стали никуда переходить. И вот женщина стала зачитывать перечень своих грехов. Она сообщила монаху, что записала их по разделам, «чтоб вам легче было понять меня». И стала читать:
– Грехи против плоти: питание, объядение, одевание, пересыпание, леность, косметика. Грехи против духа: осуждение, пристрастие к зрелищам, сплетни, недержание языка, нежелание покаяния…
Монах, седой старик, терпеливо слушал. Он только попросил её говорить потише, но она возразила:
– А как же в ранние века христианства? Публичная исповедь была, все вслух каялись. Да вот и при Иоанне Кронштадтском прямо кричали. Сказано же нам: не убойтесь и не усрамитесь. Мне скрывать нечего, я каюсь!
Монах смиренно замолчал. Чтение продолжалось.
– Питание. Соблазнялась в пост шоколадными конфетами, соблазнялась сдобой на сливочном масле, соблазнялась круассанами и мороженым…
Монах смиренно спросил:
– Соблазнялись или вкушали?
Женщина посмотрела на него как на непонимающего:
– Ну, ясно же, если соблазнялась, значит, и вкушала. – Перевернула страницу. – Дальше. Грехи в одежде: носила короткое платье, носила обтягивающее платье, носила голые плечи, носила нескромные вырезы. Грехи против духа: обсуждала и пересуждала сотрудников и соседей, а также слушала и передавала сплетни…
Мужчина впереди меня был не так терпелив, как монах. Он, я видел, медленно накаливался и, наконец, перебил исповедницу:
– Скажи: ты каешься или нет? Каешься? Скажи и иди.
– А зачем я сюда пришла? – возразила женщина, но стала всё-таки сокращать свои откровения. И вдруг спросила монаха: – А вы женаты?
Опять же смиренно монах сообщил, что нет, не женат.
– Тогда я вам это место не буду зачитывать.
Ещё перевернула страницы:
– Смотрела сериалы, смотрела «Поле чудес», смотрела неприличные виды, возмущалась политиками и обозревателями, в воскресенье долго спала…
Долго ли, коротко ли, монах, тяжко вздохнув, накрыл её епитрахилью, и она, победно помахав тетрадкой, ушла.
Подошёл к монаху мужчина и с ходу заявил:
– Благословляй меня на причастие к Сергию!
– А вы читали молитвы ко причастию, Каноны? Готовились?
– Я всегда готов!
– Читали Правило?
– Не буду я это читать, люди грешные писали. Я к святому Сергию пришёл. Един Бог без греха. Правила люди грешные писали. У вас тут трёхразовое питание, постель чистая, а я по вокзалам живу, слово Божие несу людям. У меня сплошной великий пост. Хлеб да вода, да когда что. За одно это меня надо похвалить. Я вообще сходу могу причащаться.
Монах помолчал:
– А откуда вы узнали, что преподобный Сергий святой?
– Как откуда? Житьё читал!
– А кто же житие написал? Люди грешные?
Тут мужчина запнулся. Монах смиренно сказал, что не может его благословить к принятию Причастия. «Прочитайте молитвы к Причастию, приходите. Вот на это я вас благословляю». Мужчина сердито закинул рюкзак за спину и пошёл к выходу, бормоча что-то сердитое.
На литургии в Троицком храме и он, и та женщина стояли в первых рядах. Женщина пронзительно взирала на священника, дьякона, певчих. И видно было, знает службу. И стояла в храме как строгая проверяющая. Первой, даже до детей, подошла к Чаше. А мужчина всё-таки ко Причастию подойти не осмелился.
Владимир Николаевич КРУПИН