Архив:
Этот год Россия начинает в статусе воюющей державы. И то, что эта война ведётся на дальних рубежах, не означает, что мы живём в мирное время. Вторая, «подмороженная» война затаилась прямо под боком – на просторах Русского мира.
Переходное время
То, что мы до сих пор живём в переходных, временных конструкциях – трагедия всей постсоветской России. Отказавшись от собственной, пускай и не оправдавшей надежд социально-экономической и политической модели, мы как народ не выработали новой, вместо этого согласившись на навязанные нам чужие схемы и идеологемы. То, что немалая часть элиты осознанно играла на эту полуколониальную модель, то, что многие на Западе делали всё для её внедрения у нас, не отменяет нашего собственного упущения. Колоссальные разрушения – как экономические, так и моральные, как кадровые, так и идейные, – стали следствием этого обвала. Путин не стал менять форму собственности в большом бизнесе, не пошёл на национализацию; вместо этого он постепенно вернул государству контроль над ключевыми отраслями сырьевой экономики, собрал в бюджете средства, позволяющие осуществлять инвестиционные проекты. Всё это – при сопротивлении как коррумпированного чиновничества, так и бизнеса, а главное, при развращённых вседозволенностью и аморальностью 1990-х кадрах.
Так, в 2014-м страна вошла в сложнейший период испытаний, предопределённый самим ходом как внутренних, так и внешних событий. По истечении 2015 года можно сказать, что она его выдержала – этот этап заканчивается, начинается новый, также непростой, но точно другой.
Между США и Европой
Почти весь 2015 год между Украиной и Донбассом не было большой войны: после перемирия в феврале по итогам минских переговоров периодически возобновляются лишь локальные перестрелки. Но никакой стабилизации на самой Украине не произошло, напротив, системная деградация продолжается, а значит, война может возобновиться в любой момент. Правда, сейчас в этой войне не заинтересованы не только в Европе, но и в США, озабоченных сохранением контроля над Украиной в целом. Фиксация статус-кво, таким образом, более чем реальна на среднесрочную перспективу – как минимум до момента резкого обострения борьбы за власть в Киеве. В этих условиях Штатам становится сложнее удержать Европу в состоянии конфронтации с Россией, особенно учитывая, что всё большее число европейских политиков откровенно призывают к восстановлению нормальных отношений с Москвой. И уж тем более – на фоне нового поворота сирийского кризиса, который из борьбы Запада против Асада под воздействием российской военной операции и терактов в Париже всё больше превращается в глобальную операцию против «исламского халифата». В этой операции Европа хочет быть вместе с Россией, что делает сохранение санкций ещё более проблематичным.
Но само по себе снятие европейских санкций вовсе не означает прекращения конфронтации между Россией и атлантистами. Оно лишь принимает новую форму. При втягивании Европы в Трансатлантическое партнёрство, фактически означающее формирование общего рынка США и ЕС под контролем глобальных корпораций, атлантические элиты не могут одновременно осуществлять давление на европейские страны по всем направлениям. Невозможно одновременно требовать от Парижа, Берлина и Рима сохранения совершенно невыгодных им санкций против России, препятствовать сближению позиций Европы с Россией в ходе войны против халифата и ускорять процесс заключения Трансатлантического партнёрства. Нужно будет действовать менее напористо, сбавить давление, иначе можно через пару лет доиграться до победы на выборах в ключевых европейских странах откровенно антиатлантических (и, соответственно, симпатизирующих европейско-российскому сближению) сил.
Подвижки в треугольнике США – Европа – Россия начнутся уже в 2016 году – естественно, при сохранении как неустранимых противоречий по украинскому вопросу, так и курса России на консолидацию антиатлантических сил в мире. Европа, конечно, пока не имеет шансов выйти из-под плотной опеки атлантического проекта, но определённые тенденции к большей самостоятельности проявятся уже в краткосрочной перспективе.
Идём на Восток
Расчёт на постепенную эмансипацию Европы от США по-прежнему будет занимать важное место в геополитических действиях России в 2016 году, но скорее как работа на будущее. Общий разворот на Восток и Юг будет иметь гораздо большее значение. Кроме Китая, отношения с которым имеют стратегический характер и играют ключевую роль в работе по трансформации англосаксонского миропорядка в многополярный мир, и Индии, сотрудничество с которой теперь уже идёт не только в двустороннем формате, но и приобретает новые формы через работу в БРИКС и ШОС (в который Дели войдёт в 2016 году), для России имеет принципиальное значение усиление взаимодействия с несколькими важными силовыми центрами Евразии. Речь идёт об Иране, Японии, Южной Корее и Саудовской Аравии. Отношения с ними имеют разную историю, и на пути стратегического партнёрства с некоторыми из них стоят известные ограничения и препятствия, но одновременно все эти страны сами крайне заинтересованы в углублении связей с Москвой.
Кто-то, как Иран, хочет и геополитического, и экономического сближения, кто-то, как Южная Корея, заинтересован в основном в экономическом партнёрстве, а кого-то, как Саудовскую Аравию, безпокоит в первую очередь геополитическое взаимопонимание. Только Южная Корея не претендует на роль самостоятельного регионального центра силы. Все остальные, включая пока ещё ограниченную в своём суверенитете Японию, хотят играть самостоятельную роль в новом мировом порядке. И Москва, которая, с одной стороны, не стремится стать ни мировым, ни региональным гегемоном, а с другой – получает всё больший вес на том же Ближнем Востоке, становится интересным, важным и нужным партнёром. А учитывая наш огромный экономический и сырьевой потенциал, ещё и партнёром выгодным. Если это удастся, разворот на Восток (под которым мы имеем в виду не только Китай, но в перспективе и Японию с Кореей) будет дополнен стратегически и экономически важным разворотом на Юг.
Региональные и межрегиональные цели России, естественно, являются лишь элементом стратегической линии на выстраивание новой системы международных отношений, частью которых будет и новая система безопасности (баланса интересов), и новая система мировых финансов, и новые правила мировой торговли. В этой связи имеет огромное значение координация усилий России и других стран БРИКС с противниками продвигаемых США (а точнее, стоящей на их плечах наднациональной атлантической элитой) Трансатлантического и Транстихоокеанского партнёрств, причём противниками именно в тех странах, которые должны войти в эти «общие рынки». Попытка насильственного и ускоренного перехода на новый уровень глобализации (частью этого процесса и являются американоцентричные «общие рынки») несёт в себе серьёзнейшие риски для мировой безопасности, вплоть до угрозы начала сперва торговых, а потом и обычных войн.
Выбор будущего
Россия, в принципе, готова уже к любому повороту событий. Более того, сама программа, провозглашённая Владимиром Путиным на рубеже 2011–2012 годов, означала подготовку страны к временам глобальной конфронтации. Подготовку, естественно, на всех направлениях, включая и внутреннее. Но состояние дел в стране, конечно, не может рассматриваться просто как положение в тылу, как по причине формального отсутствия состояния войны (войну в Сирии и на Украине, конфликт с Западом и войну санкций всё-таки не воспринимают как «настоящую» войну), так и вследствие переходного характера нынешнего российского внутриполитического и экономического устройства. Множество внутренних проблем – от экономических до национальных, от социальных до идеологических – потенциально являются взрывоопасными, но не фатальными.
В этой связи парламентские выборы 2016 года станут важным этапом в деле обновления политической элиты как на федеральном, так и на региональном уровнях. Через возвращённые одномандатные округа может пройти достаточно новых, а главное, не связанных ни с бизнесом (ни в личном качестве, ни в виде ставленников), ни с коррумпированной местной и федеральной номенклатурой людей. Обновление в первую очередь будет касаться «Единой России», которая после выборов, по сути, лишится статуса единственной правящей партии. Думское большинство будет, скорее всего, сформировано на основе партий, входящих в Народный фронт, и включит в себя не только членов двух партий, ЕР и СР, но и безпартийных «фронтовиков».
Сами по себе парламентские выборы будут важны и для формирования нового экономического курса, точнее, его корректировки. Естественно, что формирование правительства при этом будет зависеть и от конкретной социально-экономической ситуации, и от результатов выборов, хотя нет сомнений в том, что партии с «левыми» программами в сентябре 2016-го получат больше голосов, чем в 2011-м. Но само по себе это направление движения предопределено как запросами общества, так и текущим курсом Кремля.
При этом, конечно, будут попытки использовать выборы и для раскачки внутриполитической стабильности – говоря проще, для организации «бунта против воровского режима». Надежды на его возможность всё ещё сохраняют представители оппозиционного Путину и лишь отчасти эмигрантского олигархата, а также радикально настроенные силы, считающие нынешнюю власть то ли «олигархической», то ли «антирусской». Но шансов организовать сколько-нибудь серьёзные волнения практически нет.
Даже весьма возможное продолжение ухудшения социально-экономической ситуации (включая и реальное падение доходов населения) не ставит Россию на грань смуты. Потому что опыт событий как столетней, так и четвертьвековой давности очень хорошо усвоен и нашим народом, и властью. Это важнейший признак того, что полосу испытаний Россия пройдёт в целости и сохранности. А в этом единстве и есть чуть ли не главный залог того, что мы выйдем из испытаний победителями. Потому что не позволим, отвлекая нас на ложные цели от главных вызовов, обрушить всё в третий раз за столетие.
Пётр Эдуардович АКОПОВ