Архив:
Почему – «сокровенная»? Дело в том, что приезд на Южный берег Крыма в зимние дни – это каждый раз уход от внешней суетности, от злобы дня (в том числе и политической) и погружение в самого себя.
Зимой у Чёрного моря нет возможности с восторгом нырять в «набежавшую волну», но за многобалльным прибоем можно наблюдать с набережной, с пирса или с холма. Зазевавшись на берегу у ялтинского кафе, увлекшись разговором с местными знакомцами – бардом и его супругой, вы окажетесь окаченным – со спины – гигантской волной – со всеми «вытекающими» последствиями, то есть с мокрой одеждой и ботинками, полными воды. Что, впрочем, лишь ненадолго отвлечёт от созерцаний и размышлений.
Зима, однако! Заснеженная Ялта напоминает кадры из фильма Соловьёва «Асса». И странно глядеть, как снег насыпался «за ворот» цветущим кустам роз, и чувства всё равно сплошь новогодние, рождественские, праздничные.
Тем интересней прыгнуть в маршрутку у кинотеатра «Спартак», в котором демонстрируют, как и везде нынче, очередную голливудскую чушь, безсмысленную и безпощадную, и через семь минут оказаться в посёлке Ливадия, который, в общем-то, уже почти находится в городской ялтинской черте. Здесь всё рядом. Но Ливадия – любима особо.
Правда, никогда прежде нам не доводилось видеть снег в знаменитом парке Ливадийского дворца, в любую пору прекрасном, задумчивом, «сокровенном», не умученном изобилием регулярных, закатанных в окончательный асфальт аллей и террас. (В справочниках пишут, что этот парк, один из лучших в Крыму, занимает целых 40 гектаров!) «Царская тропа» на сей раз не просто заснежена, но даже чуть прихвачена ледяной корочкой, ходить по таким склонам непросто, и становится проблематичной прогулка к стоящему на мысу Покровскому храму в видную справа и внизу Ореанду, первое на побережье, с 1825 года, имение Романовых, приобретённое ещё Александром I. Потому есть смысл пройтись по залам дворца.
Ливадийский дворец
В Белом зале роскошного белокаменного дворца (тут в феврале 1945 года проходила знаменитая Ялтинская конференция лидеров стран антигитлеровской коалиции) хочется потрогать тот самый круглый стол, за которым обсуждали геополитические проблемы Сталин, Рузвельт и Черчилль. Хорошо – заглянуть в итальянский дворик, где снимались сцены известных отечественных кинофильмов, посидеть на той самой мраморной лавочке, где сделан исторический снимок вышеупомянутых политических лидеров прошлого. Однако эхо совсем иных событий и иных судеб каждый раз отзывается в сердце любого русского человека, когда он переступает порог этого прекрасного, почти флорентийского строения, возведённого в 1911 году архитектором Н.П. Красновым на месте дворца прежнего (архитектор И.А. Монигетти, 1862–1864). С 1861 года Ливадийский дворец являлся летней резиденцией императора Александра II и императорской семьи.
Здесь думается о замечательной семье государя императора Николая Романова, которому ещё преподобным Серафимом Саровским была предсказана страшная, мученическая судьба. Старец почил в 1833-м, а пророческую записку Николаю II вручили в 1903-м, в Дивееве, при прославлении преподобного.
…Имена детей последнего государя Российской империи, их удивительные лики, встречаемые на фото почти во всех залах второго этажа царского дворца, теперь всегда в нашей памяти и совести. Вот класс, где учились грамоте царёвы дети, тут же под стеклом выставлены их рукодельные работы, рисунки, в том числе и цесаревича Алексия, родившегося у царской четы после дивеевской поездки, но с рождения неизлечимо хворавшего болезнью несвёртываемости крови.
А вот – портрет праведного Иоанна Кронштадтского, всероссийского любимца и духовного наставника. Знаменитый протоиерей Иоанн Ильич Сергиев прибыл из Петербурга к больному императору Александру III Александровичу, почившему здесь на его руках 20 октября 1894 года.
В кабинете государя – вещи подлинные, уцелевшие, как ни странно, в годы всех страшных войн ХХ века. Здесь из окна за кронами удивительных итальянских сосен открывается замечательный вид на Ялтинский залив, на весь приморский город. Касаясь пальцами кожаной обивки большого императорского стула с тиснёным императорским вензелем, можно глядеть на открывающийся в окне пейзаж – словно глазами государя Николая II. Быть может, этот удивительный, близкий к райскому, хоть и со снегом, вид давал сердечное отдохновение Николаю Александровичу от государевых забот, от мыслей о непременном страшном исполнении пророчества о гибели его фамилии. «Мы не находим слов, чтобы выразить Нашу радость и удовольствие иметь дом, выстроенный именно так, как хотели», – описал он своей матери впечатление о дворце.
Припомним, что строительству дворца препятствовала не только холера, свирепствовавшая в Крыму в 1910 году, но и суровая по здешним меркам зима. В январе 1911 года, когда дворец был уже подготовлен к внутренним отделочным работам, на ЮБК, где обычна мягкая, тёплая зима, внезапно ударили морозы: днем минус 5, а ночью до минус 13. Всё время шёл обильный снег, и вся стройка покрылась огромными сугробами. Морозы ослабели только в марте, но и в апреле–мае стояла ненастная, неустойчивая погода. Отсыревшие стены зданий не позволяли приступать к отделочным работам, однако, использовав внутренние электрические обогреватели (электростанция тогда уже работала), трудясь по ночам, строители завершили все работы даже раньше 17-месячного срока, отпущенного на строительство дворцового комплекса. Архитектор Краснов дал такую характеристику Большого Ливадийского дворца: «Проектирован и выполнен в стиле итальянского Ренессанса из штучного инкерманского камня, со всеми орнаментальными частями, высеченными из того же камня. Здание дворца имеет 116 отдельных помещений, один большой внутренний двор и три малых световых двора. Парадные официальные комнаты дворца отделаны и меблированы в том же стиле».
А ведь в древней мифологии Ливадия – это вход в рай (от греческого «ливадион» – «луг, лужайка»). Историки говорят, что в конце Х века здесь располагался византийский монастырь св. Иоанна. Размышляя о символичности этого названия, вы наконец понимаете, что этот благословенный уголок земли (место и сам дворец были особенно любимы Романовыми) стал спасительной отрадой, внутренним убежищем семейству, коему предстояла мученическая кончина. Семья проводила немало времени здесь, «у входа в рай». Да, вот так было назначено провидением, чтобы её путь от входа в собственно рай – прошёл через ад унижений и расстрела.
В Крестовоздвиженском храме
Ко дворцу с запада примыкает дворцовая церковь во имя Воздвижения Честного Креста, построенная в 1872 году (богослужения здесь после безбожных времён возобновились в 1991 году). Портал входа, реконструированный Красновым, украшает мозаичная икона «Ангел Господень», выполненная в мастерской профессора П.П. Чистякова по рисунку А.С. Славцова. Интерьер церкви создавался также в византийском стиле художником Изелло по рисункам Монигетти. Иконы для храма написал академик А.Е. Бейдеман, за что был награждён орденом Святого Станислава 2-й степени. Царские врата и алтарные двери сделаны из резной бронзы. Особым украшением церкви прежде являлся иконостас из белого мрамора, однако не уцелел: в долгие годы запустения здесь устраивали и клуб, и склад, и музей.
Рядом с храмом стоит звонница (проект Д.И. Грима), которую украшает орнамент, вырезанный из камня крестьянином Орловской губернии Т.А. Костиковым. Со времён правления Александра III, в 1879 году, по соседству со звонницей в память о войне 1877–1878 года, когда Россия воевала за освобождение Болгарии от турецкого ига, установлена мраморная колонна из крепости Рущук, что на Дунае.
Ливадийский храм – свидетель важных духовных событий нашего Отечества. В частности, панихиды по почившему государю Александру III и присяги императора Николая II. Здесь же святой Иоанн Кронштадтский миропомазал невесту Николая принцессу Алису Гессенскую, и она стала православной благоверной княгиней Александрой Феодоровной. Сам Николай II и его мать императрица Мария Феодоровна собирались провести обряд венчания сразу же после миропомазания невесты. Но этому воспротивились родственники, высказавшие мысль, что брак императора как акт государственного значения должен осуществиться в столице, с присущей событию торжественностью.
…Ставим свою свечу у иконы царственных страстотерпцев, под которой на стене храма висит фотография мученической семьи – все семеро. За окном храма уже по-зимнему смеркается. Ещё раз взглянув на тающую в сумраке и оставляемую до следующего приезда Ореанду, до которой всего-то минут 20-25 ходьбы, направимся через парк в посёлок, в знаменитый Ливадийский органный зал, обустроенный в здании электростанции, бывшей здесь в дореволюционные времена.
Здесь всегда в 16 часов концерт органной музыки. Если повезёт, в прохладном зале, кроме прочего, прозвучит знаменитое адажио из концерта для гобоя Алессандро Марчелло, переложенного для клавира великим немцем Иоганном Бахом. Эта удивительная – элегичная, меланхолическая – музыка льнёт к общему строю души, погружённой в благодать Ливадии и связанные с ней скорбные и возвышенные мыслечувства.
Станислав Александрович Александров
Фото автора