Архив:
Репортаж из самого закрытого скита Валаамского монастыря
На Валааме есть скит, куда не возят паломников и туристов. Его не скрывают, о нём всем рассказывают, его показывают… издалека. И просят не обижаться, поясняя: «На Предтеченский остров вход для мужчин только по благословению игумена монастыря. Женщины на остров не допускаются». И никто эти строгости не осуждает, понимая, что у монахов, при всей открытости современной жизни обители, должны оставаться потаённые места, где ведётся строгая подвижническая жизнь.
В Спасо-Преображенском Валаамском монастыре исторически сложилось так, что человек, ищущий спасения в отречении от мира, начинает свой путь на Центральной усадьбе. Затем, если чувствует силы и духовную потребность, испрашивает благословения духовника и игумена монастыря перейти в скит.
Согласно монастырскому преданию, скитская жизнь на Предтече возникла ещё в незапамятные времена: первоначальное название острова – Сирничан – переводится с карельского как «монашеский». Сейчас в возрождённом скиту подвизаются три человека. По договорённости с братией: минимум фотографий и суеты, а также никаких имён.
– Расскажите, пожалуйста, о суточном круге богослужений в скиту.
– Ежедневно в пять часов вечера мы служим вечерню, два-три раза в неделю собираемся на Божественную литургию, а все остальные молитвословия совершаем уже сами в келье по чёткам. Помимо общего, у каждого из нас свой молитвенный круг. Кто-то любит больше ночью молиться, кто-то с утра, поэтому, чтобы не отяжелять человека, живущего в уединении, решили собираться только на две вышеуказанные службы.
– Что значат для вашего скита святой пророк Иоанн Предтеча и преподобный Сергий Радонежский? Мы знаем, что в 1996 году именно в честь преподобного Сергия Радонежского был освящён домовый храм скита.
– В честь Предтечи и Крестителя Господня Иоанна освящён сам скит и храм. Он своеобразный родоначальник монашества, который вдохновляет нас примером своей жизни. А преподобный Сергий Радонежский для любого русского монаха является достойнейшим образцом для подражания. У преподобного Сергия я стараюсь учиться безмолвию и уединению. Для меня любой преподобный является примером, от которого я могу что-то взять, но отцы Египта – это что-то особенное. Сколько могу, подражаю этим основателям монашества, их жизни, их целям и стремлениям, хотя и нахожусь несказанно далеко от их уровня.
– Как в скиту вы боретесь с монашеской теплохладностью?
– Я думаю, что теплохладность – состояние, когда человек из-за уныния перестаёт молиться и читать Священное Писание, потому что это предполагает труд, и труд зачастую сухой. Наше естество повреждено, нам хочется постоянно наслаждаться, а не настраивать себя на духовную жизнь. И поэтому человеку первое время надо себя понуждать. Потом, когда он перейдёт некоторую грань, ему станет легче: даже в минуты нежелания молиться он будет понимать, что для него это единственный смысл в жизни. Если человек не попускает себе расслаблений, то потом, запомнив, в чём он себя победил, встанет на нужные рельсы. А тем, кто позволил унынию овладеть собой хотя бы один раз, конечно, очень трудно восстать и исправиться. Мы пришли в монастырь не за тем, чтобы других воспитывать, а чтобы смотреть за собой. Наша жизнь в скиту позволяет рассчитывать на самостоятельность братьев. Если человек не хочет жить правильно – это на его совести.
Полностью материал читайте в бумажной версии журнала.
Трудами братии
Валаамского монастыря,
Ольга Алексеева
Татьяна ТкачЁва