Архив:
С директором Российского института стратегических исследований Леонидом Петровичем РЕШЕТНИКОВЫМ беседует главный редактор журнала «Русский Дом» Александр Николаевич КРУТОВ
– Леонид Петрович, итак, Запад объявил Россию вечным врагом. Там считается, что Россию нужно если не уничтожить, то остановить, задавить и сделать так, чтобы о ней не вспоминали.
– А в этой позиции ничего нового нет. Злобная русофобия продолжается столетиями – то вспыхнет, то чуть-чуть притушится. Даже когда она была советофобией, антисоветчиной, как мы говорили, – она всё равно была русофобией.
– Но, согласитесь, до такой ненависти, как сегодня, не доходило.
– А потому, что сейчас, когда ушла советская идеология, обнажилось то, что они больше всего ненавидят в нас, – Россия, русская идея, русское мировоззрение. Они считают, что именно это и есть альтернатива их миропорядку и мировоззрению. То есть русская православная цивилизация. И это их не устраивает, конечно.
– То есть Запад видит, что Россия отказывается от западного проекта?
– Она постоянно отказывается. Мы, действительно, со времён перестройки взяли этот проект, со времён Горбачёва.
– Ещё и Советский Союз – тоже западный проект, если уж так говорить.
– Да, это тоже западный проект, и они нам его подсовывали очень активно. Этот проект вроде получился. Но русский народ переварил коммунизм, пережил, победил в войне и вышел практически на те же позиции, которые были до так называемого советского проекта. То есть опять возвращается идея другой цивилизации.
– И вот эти десятилетия, так скажем, новой России, им тоже казалось, что Россия пойдёт по западному пути развития.
– Начиная с Горбачёва – все девяностые и двухтысячные годы – они нам подсовывали этот западный проект. Мы вроде бы его приняли и сделали очень много для развития отношений России с Западом. Мы открылись Западу. И что, мы получили огромные инвестиции? Новые технологии? Достижения в области науки, образования? Нет, мы получили только огромный минус. И всё хорошее, что у нас сохранилось, – это благодаря тому, что у нас остались старые связи. Например, часть военно-промышленного комплекса. За счёт того, что не Америке, не Франции продавали нашу технику, а продавали её в Китай, Индию, Малайзию и др. Наши идеалисты, которые верили, что «Запад нам поможет», просто убедились, что Запад не собирается нам помогать.
– Но мы-то получили от Запада в своё время «семибанкирщину», потом мощный «олигархат». А теперь мы получаем, что России не место в семье мировой цивилизации. Отовсюду, из всех клубов «по интересам» её изгнали.
– Сейчас пришло время осознания нами места и роли России. Нам, особенно общественности, элите, как сейчас модно говорить, – людям, которые работают в государственном аппарате, людям, которые обладают большими средствами, финансами, нужно понять, что для нас во внешней политике США не могут быть приоритетом вообще. Вы правильно заметили, что США нас объявили противником. Но и Америка в нашей внешней политике не должна быть приоритетом. Мы на этом направлении ничего не достигнем. И не достигали никогда. В лучшем случае – это так называемая разрядка 70-х годов.
– Сигареты «Союз-Аполлон».
– Это в лучшем случае. Поэтому во внешней политике всем нашим американофилам надо перестать болтать о перспективах развития российско-американских отношений. Да, Америка – это большая сила, это страна, претендующая на мировое господство, но она не является приоритетом для нашей внешней политики, для развития с ней отношений.
– Сейчас в Соединённых Штатах Америки набирает силу военная истерия против России. Они собираются поставить ядерные ракеты средней дальности в Европу, проводят огромное количество манёвров. На границу с Россией перебрасывают подразделения Вооружённых сил. Как говорится, обкладывают Россию со всех сторон.
– У Соединённых Штатов сейчас кризис, как они говорят, своей мессианской идеи по управлению миром. Поэтому везде, где появляются Вооружённые силы Соединённых Штатов, возникают перевороты, «оранжевые революции». О чём это говорит? Они не находят средств для реализации этой идеи. А они хотят руководить миром. И в какой-то степени им руководят, особенно если брать Европу и некоторые другие регионы. Но сейчас – явный кризис. Вот Китай и Россия выбились из общего строя. Страны БРИКС тяготеют к тому, чтобы уйти. Не удаётся загнать страны в общий строй – давайте будем их пугать дубиной или «Болотную площадь» устроим.
– Четыреста либералов пришло на недавний митинг.
– Так и будет. Тут никуда не деться. Во всей истории России так было, да и в других странах. Но хочу сказать, что попытка нас запугать – не Путина или Путина и Кремль, – а запугать именно нас, чтобы мы отчаялись, чтобы мы запаниковали, чтобы мы пришли в уныние. И тогда четыреста могут вырасти до четырёх миллионов, как они считают, если мы придём в такое состояние от разговоров о войне. Их тактика объясняется этим. Я думаю, мы понимаем, что воевать, вообще-то, с той стороны некому. Кто будет воевать? Немцы, что ли? Итальянцы? Американцы? Так что надо учитывать возможность начала военных действий, но не паниковать. Они, скорее всего, не начнутся со стороны НАТО.
– Объясните, пожалуйста, почему они вновь продлили санкции против России? Ведь понимают, что санкции не работают?
– Я только что беседовал с одним французским гражданином. Он мне сказал: «А я так рад, что на вас наложили санкции. Я здесь занимаюсь бизнесом. Сюда приезжаю и вижу, как в результате санкций начинает оживляться российское производство, российская промышленность и, самое главное, российские умы. Люди стали более творчески подходить к делу. Они стали свободны. Если санкции продлятся ещё лет пять-шесть (вы сейчас не замечаете позитив от них), то через два-три года позитив будет очевидным». Европейцы, может, это и понимают. Но в целом элита коллективного Запада полностью зависит от Соединённых Штатов. Духовно, морально, политически, экономически. Ситуация показала, что Европа не смогла стать самостоятельной.
– Сейчас в стане наших либеральных товарищей раздаются голоса: «Как? Россия поворачивается к Востоку? Почему мы от Запада отказываемся?»
– Потому что на Западе мы видим только враждебные акции, противостояние и нежелание понять нас. Просто есть приказ – не понимать. Нас обвиняют, что мы нарушили принятый порядок. Мироустройство. Они по Югославии отбомбились, уничтожили, разбили, разгромили, создали проблему на десятки лет. Но это не нарушение. А Россия сейчас нарушила мироустройство. Каким образом? Вот Крым воссоединился с Россией, как ГДР с ФРГ – исторически воссоединились. И куда нам идти, если нас понимать не хотят? Поэтому мы идём туда, где, во-первых, есть пространство для настоящей работы – в экономической, политической, гуманитарной областях. Во-вторых, где к нам относятся с пониманием. И, конечно, мы не должны сейчас вести себя пассивно на восточном направлении. Чтобы не превратиться в «подносчиков снарядов» у Китая, Индии, Японии, Сингапура, других стран. Если сейчас мы будем активны, то станем играть если не лидирующую, то очень важную роль в этом регионе. Это создаёт нам возможности для решения огромного количества экономических, политических и проблем безопасности. Мы – участники и создатели Шанхайской организации сотрудничества. Сейчас в неё будут приняты Индия и Пакистан. Не за горами, я думаю, Иран. И это будет мощная сила с возможностью сотрудничества для решения многих проблем. Мы идём по пути создания большого евроазиатского сообщества, в котором Россия будет занимать достойное место.
– То есть мы устанавливаем новое мироустройство, в котором каждый его член работает на равных. Учитываются его интересы, и никто не главенствует, так скажем.
– Никто не диктует. Мы должны участвовать в этом строительстве очень активно, потому что там будет большая роль Китая. А иначе получится, что на одном полюсе США, Европа, а на другом – Китай. А где же Россия?
– А не получится, что, уходя на Восток, мы обостряем противостояние с Западом?
– Нет, ни с кем не надо прерывать связи, просто надо сместить акценты. Мы не должны, конечно, отказываться от связей и работы с европейскими странами. Но опять-таки должны понимать, чего мы там достигли. Где есть граница максимума? А мы уже дошли до этой границы.
– То есть Шёлковый путь должен плавно перерасти в путь «из варяг в греки». И наоборот.
– Из Китая в греки. Что такое Шёлковый путь? Это попытка Китая выйти на международную арену в качестве крупнейшего экономического игрока. Пока они на международную арену выходят очень осторожно. Они сами понимают, что самостоятельно на международную арену они выйти не смогут. Вернее, смогут, но результаты будут не очень высокие. А вот если мы войдём с Россией, говорят они, то результат может быть значительно выше. Потому что, где Китай, а где Европа – очень большое расстояние.
– И расстояние это лежит в России.
– В России. Хотя ЕС является главным торговым партнёром Китая. Но, конечно, если говорить о перспективах развития, транспортных артериях и так далее, то, конечно, России это очень важно. Индия и Иран важны для Китая – это выход в Индийский океан.
– Леонид Петрович, я смотрю, у вас больше оптимизма, чем пессимизма.
– Мы же русские. Для нас пессимизм не свойственен. Несмотря на гигантские трудности, проблемы и несчастья, мы всегда выходили из этих несчастий и трудностей. Только надо научиться выходить с меньшими потерями. Есть великие победы, но они в то же время достигнуты на великих несчастьях. Надо уменьшать количество несчастий и выходить на этот уровень. Я вам скажу честно – недавно в беседе с высокими представителями Евросоюза я задал им вопрос: «Вам не надоело тысячу лет одним и тем же заниматься? Вы всё хотите нас выстроить и научить нас жить. Тысячу лет – посмотрите в прошлое. Это же когда-то должно закончиться». Ничего не ответили.
– Они такими категориями не мыслят. По сути, сегодня происходит возвращение России к историческому мышлению, к исторической государственной политике. На мой взгляд, это дорогого стоит.
– Во многом понимание того, что делать, куда идти и как оценивать, зависит от нашего исторического сознания: как мы понимаем ход истории, судьбу нашей страны, судьбу и роль нашего народа. Если мы будем углубляться туда, и не по штампам, особенно советской историографии, которая очень много заморочила нам голову, то мы будем очень хорошо понимать то, что происходит сегодня и что будет происходить завтра.
– Я только что беседовал с одним французским гражданином. Он мне сказал: «А я так рад, что на вас наложили санкции. Я здесь занимаюсь бизнесом. Сюда приезжаю и вижу, как в результате санкций начинает оживляться российское производство, российская промышленность и, самое главное, российские умы. Люди стали более творчески подходить к делу. Они стали свободны. Если санкции продлятся ещё лет пять-шесть (вы сейчас не замечаете позитив от них), то через два-три года позитив будет очевидным». Европейцы, может, это и понимают. Но в целом элита коллективного Запада полностью зависит от Соединённых Штатов. Духовно, морально, политически, экономически. Ситуация показала, что Европа не смогла стать самостоятельной.
– Сейчас в стане наших либеральных товарищей раздаются голоса: «Как? Россия поворачивается к Востоку? Почему мы от Запада отказываемся?»
– Потому что на Западе мы видим только враждебные акции, противостояние и нежелание понять нас. Просто есть приказ – не понимать. Нас обвиняют, что мы нарушили принятый порядок. Мироустройство. Они по Югославии отбомбились, уничтожили, разбили, разгромили, создали проблему на десятки лет. Но это не нарушение. А Россия сейчас нарушила мироустройство. Каким образом? Вот Крым воссоединился с Россией, как ГДР с ФРГ – исторически воссоединились. И куда нам идти, если нас понимать не хотят? Поэтому мы идём туда, где, во-первых, есть пространство для настоящей работы – в экономической, политической, гуманитарной областях. Во-вторых, где к нам относятся с пониманием. И, конечно, мы не должны сейчас вести себя пассивно на восточном направлении. Чтобы не превратиться в «подносчиков снарядов» у Китая, Индии, Японии, Сингапура, других стран. Если сейчас мы будем активны, то станем играть если не лидирующую, то очень важную роль в этом регионе. Это создаёт нам возможности для решения огромного количества экономических, политических и проблем безопасности. Мы – участники и создатели Шанхайской организации сотрудничества. Сейчас в неё будут приняты Индия и Пакистан. Не за горами, я думаю, Иран. И это будет мощная сила с возможностью сотрудничества для решения многих проблем. Мы идём по пути создания большого евроазиатского сообщества, в котором Россия будет занимать достойное место.
– То есть мы устанавливаем новое мироустройство, в котором каждый его член работает на равных. Учитываются его интересы, и никто не главенствует, так скажем.
– Никто не диктует. Мы должны участвовать в этом строительстве очень активно, потому что там будет большая роль Китая. А иначе получится, что на одном полюсе США, Европа, а на другом – Китай. А где же Россия?
– А не получится, что, уходя на Восток, мы обостряем противостояние с Западом?
– Нет, ни с кем не надо прерывать связи, просто надо сместить акценты. Мы не должны, конечно, отказываться от связей и работы с европейскими странами. Но опять-таки должны понимать, чего мы там достигли. Где есть граница максимума? А мы уже дошли до этой границы.
– То есть Шёлковый путь должен плавно перерасти в путь «из варяг в греки». И наоборот.
– Из Китая в греки. Что такое Шёлковый путь? Это попытка Китая выйти на международную арену в качестве крупнейшего экономического игрока. Пока они на международную арену выходят очень осторожно. Они сами понимают, что самостоятельно на международную арену они выйти не смогут. Вернее, смогут, но результаты будут не очень высокие. А вот если мы войдём с Россией, говорят они, то результат может быть значительно выше. Потому что, где Китай, а где Европа – очень большое расстояние.
– И расстояние это лежит в России.
– В России. Хотя ЕС является главным торговым партнёром Китая. Но, конечно, если говорить о перспективах развития, транспортных артериях и так далее, то, конечно, России это очень важно. Индия и Иран важны для Китая – это выход в Индийский океан.
– Леонид Петрович, я смотрю, у вас больше оптимизма, чем пессимизма.
– Мы же русские. Для нас пессимизм не свойственен. Несмотря на гигантские трудности, проблемы и несчастья, мы всегда выходили из этих несчастий и трудностей. Только надо научиться выходить с меньшими потерями. Есть великие победы, но они в то же время достигнуты на великих несчастьях. Надо уменьшать количество несчастий и выходить на этот уровень. Я вам скажу честно – недавно в беседе с высокими представителями Евросоюза я задал им вопрос: «Вам не надоело тысячу лет одним и тем же заниматься? Вы всё хотите нас выстроить и научить нас жить. Тысячу лет – посмотрите в прошлое. Это же когда-то должно закончиться». Ничего не ответили.
– Они такими категориями не мыслят. По сути, сегодня происходит возвращение России к историческому мышлению, к исторической государственной политике. На мой взгляд, это дорогого стоит.
– Во многом понимание того, что делать, куда идти и как оценивать, зависит от нашего исторического сознания: как мы понимаем ход истории, судьбу нашей страны, судьбу и роль нашего народа. Если мы будем углубляться туда, и не по штампам, особенно советской историографии, которая очень много заморочила нам голову, то мы будем очень хорошо понимать то, что происходит сегодня и что будет происходить завтра.