Архив:
Кремль на разных этапах отдавал в руки русофобов средства массовой информации, целые отрасли культуры, т. е. те инструменты, которые формируют общественное сознание
Более полутора веков тому назад великий русский историк В.О. Ключевский одним из первых попытался разобраться в причинах нелюбви иностранцев из западных стран к России. Его работа «Сказания иностранцев о Московском государстве» стала отправной точкой в этих исследованиях. С годами русофобия пускала за рубежом всё более глубокие корни, с середины ХIХ века появился феномен внутренней русофобии. Ненависть к России, её народу, её истории, обычаям и нравам стала превращаться в систему взглядов, усиленно насаждавшихся правительствами западных государств. Средства массовой информации с помощью новейших технологий молниеносно и безгранично тиражируют ложь о России и русских.
Крупный российский учёный, академик Игорь Ростиславович Шафаревич в 1982 г. написал блестящую работу, которую так и назвал «Русофобия». Десять лет спустя он дополнил её новыми материалами. Даже не пытайтесь представить себе шквал ненависти, который вызвала эта работа на Западе. Американская академия наук, в уставе которой не предусмотрена такая мера наказания, как исключение, потребовала, чтобы И.Р. Шафаревич, избранный ранее её членом, сам написал письмо о добровольном выходе из её состава.
Нынешний министр культуры России В.Р. Мединский написал серию работ под общим названием «Мифы о России», в которых опровергаются наиболее развесистые «клюквы», укоренившиеся в коллективном сознании западников. От яростных атак русофобов, использующих любой предлог для дискредитации самой позиции патриота, его не спасают ни учёные степени и звания, ни пост министра.
Тема русофобии неисчерпаема и постоянна. Поэтому возвращение к ней оправданно, особенно в периоды истерических всплесков её на Западе. Зародилась русофобия давным-давно, в самом начале ХVI века.
Вероятным источником её первоначально была Реформация, т. е. раскол католического мира под влиянием проповедей Лютера и Кальвина на протестантов и ортодоксальных католиков. Масштабы влияния Ватикана в мире резко сократились, и папы стали думать, как нарастить численность паствы и вернуть прежний уровень доходов. Их мысли обратились к только что открытому Колумбом Новому Свету, в первую очередь к Латинской Америке, которую завоёвывали и колонизовали две католические метрополии – Испания и Португалия. Отряды конкистадоров всегда сопровождали священники. Захват новых земель шёл параллельно с принудительным насаждением католичества.
Вторым направлением светской и духовной агрессии был восток, где рождалось и крепло русское государство. Там ударным отрядом западно-католической интервенции стало Великое литовское княжество и Польское королевство. Можно даже назвать первого русофоба – польского короля Сигизмунда I (годы правления 1506–1548), который проиграл войну с Московией и был вынужден отдать ключевой город Смоленск победителям. С его именем связано распространение при дворах европейских монархов и в Ватикане жёсткорусофобских мифов, утверждавших, что русские вовсе не христиане, а азиатские дикари, с которыми нельзя устанавливать нормальные отношения.
Больше века длился польско-католический «навал» на Россию. Верхом достижений Запада была Брестская уния 1596 года, когда небольшая группка предателей из числа православного духовенства согласилась признать верховенство Римского папы. В политической, светской жизни полякам удалось даже посадить на русский престол своего ставленника Гришку Отрепьева, известного под именем Лжедмитрия I, который 11 месяцев считался царём (с июня 1605 по май 1606 г.).
Но в отличие от Латинской Америки, где язычество и государства ацтеков и инков не смогли оказать эффективного сопротивления интервентам, на Востоке они столкнулись с несокрушимой силой Православия и русского патриотизма. Смутное время высветило и силу, и слабости русского государства и его народа, но всё-таки верх взяла русскость во всех её проявлениях – светской и духовной.
С той поры на Западе и начало выковываться «психоисторическое оружие» под названием русофобия. Россию стали подавать обществу как средоточие самых отрицательных качеств. Ненависть к России стала местью ей со стороны Запада за её непобедимость. Русофобия живёт уже более 500 лет, и она, как показывает история, не зависит от конкретных социально-экономических укладов, менявшихся в нашей стране по мере исторического развития. Запад одинаково непримирим по отношению к России феодальной, капиталистической, социалистической или либеральной. От Сигизмунда I, считавшего Россию «дикой азиатчиной», до Рональда Рейгана, объявившего СССР «империей зла», в менталитете западных лидеров никаких существенных перемен не произошло.
Нынешний набор стереотипов, приписываемый русофобами России и её народам, немудрящ и почти не меняется десятилетиями и даже веками. Мы – олицетворение отсталости, безкультурья, бедности, вероломства, неуважения к законам, пьянства, безнравственности, жестокости, склонности к авторитаризму и т. д. Любопытно заметить, что во времена Австро-Венгерской империи этими же самыми качествами власть имущие «награждали» все славянские народности, входившие тогда в состав империи: поляков, чехов, словаков, сербов, хорватов и пр. Оказывается, что клеймо «неполноценных» (по гитлеровской терминологии) снимается, если народы и государства соглашаются принять западные ценности и отказаться от своей идентичности.
Некоторые из таких «новообращённых» государств становятся даже более яростными русофобами, чем их новые хозяева. Про нынешнюю Польшу даже западные аналитики говорят, что она «впала в антироссийское помешательство», что она «сама себя отравляет чувством ненависти к России».
Ещё раньше психическое расстройство на почве русофобии унесло в могилу первого военного министра США Джеймса Форрестола, который 22 мая 1949 г. выбросился из окна 16 этажа с криком: «Русские идут!»
Каждое новое «генеральное наступление» Запада на Россию, как правило, оканчивалось провалом и служило поводом новой вспышки русофобии в качестве своеобразной «мести» за поражение.
Европейский кумир Наполеон Бонапарт солгал всему миру, дав указание сочинить пасквиль под названием «Завещание Петра Великого», чтобы как-то оправдать своё нападение на Россию. Он вероломно нарушил подписанный им Тильзитский мир, в тексте которого называл Россию союзницей. Его армия вела себя по-варварски, грабя всё вокруг, превращая православные храмы в конюшни. Гибель всей его «великой армии» в России и закат «наполеоновского мифа» вызвали приступ ненависти от безсилия. Появился маркиз Астольф де Кюстин, выморочный французский аристократ. Безнравственный полубродяга с нетрадиционной ориентацией был почти изгоем у себя в стране. Его пожалел император Николай I, который дал ему возможность приехать в Россию. «Маркиз» отплатил чёрной неблагодарностью, написав книгу «Россия в 1839 году», которую называют «классикой мировой русофобии». Он оплевал приютившую его страну, как только мог. Поэт Жуковский назвал его «собакой». Трудно сказать, сколько изданий её вышло на всех европейских языках, но она продолжает отравлять умы европейцев и до сих пор, почти два века спустя. Художник И. Глазунов сказал про неё: «Эта книга учит ненависти к России».
В годы войны с Наполеоном при ставке командования русской армии находился английский генерал Роберт Томас Вильсон, который люто ненавидел М. Кутузова, пытался интриговать в придворных кругах, чтобы заменить Кутузова на Беннигсена, и в конце концов написал пасквильную книжку, в которой он оболгал всё командование русской армии за плохое ведение боевых действий. Получается, как в басне: «Ай, моська! Знать, она сильна, что лает на слона!».
В 1848 году в Австрии вспыхнуло восстание венгров. Сами австрияки не могли справиться с ситуацией, и Вена обратилась к Николаю I с просьбой прислать русские войска для восстановления, как бы теперь сказали, «законного порядка». Россия не преследовала никаких собственных интересов, она только выполняла написанные принципы Священного союза, по которым монархи должны были оказывать друг другу помощь в консолидации посленаполеоновского мира в Европе. Русофобы никогда не вспомнят, что русские войска пришли в Венгрию по просьбе императора Франца-Иосифа I, как и не вспомнят, что инициаторами разделов Польши были всегда Пруссия и Австрия, но отнюдь не Россия.
Третий всеевропейский поход на Россию под командованием гитлеровской Германии пришёлся на середину ХХ века. Это было самое длительное и кровавое столкновение двух цивилизаций в истории человечества. Чем оно закончилось – всем известно. Россия не только победила, но и превратилась в великую мировую державу. Но её триумф вызвал ненависть и страх у Запада, который сразу же начал «холодную» войну против России. Русофобия стала обязательной нормой для политиков после печально известной речи У. Черчилля в Фултоне в 1946 г. Никакой разницы между А. Гитлером, считавшим русских «недочеловеками», и М. Тэтчер, полагавшей, что будет достаточно, если в мире останется всего 15 млн русских вокруг Москвы, нет. Ход мыслей всё тот же, маленькая разница только в словах.
Но, как говорит русская пословица: «Близок локоток, да не укусишь!» Вынужденная уберечь себя от всяких напастей, Россия выковала себе ракетно-ядерный щит, против которого безсильны когти и клыки любого супостата. Однако это обстоятельство не в силах остановить русофобию. На неё и делается сейчас основная ставка. Частично эта ставка сработала в 1991 году, когда под информационно-пропагандистским «навалом» с Запада ослабел наш национальный иммунитет, а тогдашние вожди не выдержали груза своих собственных ошибок. Распался Советский Союз, но осталась Россия.
Со времени зарождения русофобии прошло более 500 лет. Южная Америка вся окатоличилась и стала основным финансовым донором и политическим оплотом Ватикана. Теперь даже папский престол занимает латиноамериканец. Весь континент стал частью западного мира. Государства ацтеков и инков исчезли и стали музейными артефактами истории.
А вот на Востоке и по сей день идёт жестокое противостояние цивилизаций. Россия бьётся за свою политическую и духовную идентичность почти на тех же рубежах от Балтики до Чёрного моря, где она стояла и полтысячи лет тому назад. Нельзя разделить цели западников на светские, мирские и духовные. Они действуют в контексте своего средневекового принципа «чья земля, того и вера».
В своём упорном натиске на Восток («Drang nach Osten») Запад плодит русофобов всех мастей, особенно тех, которые паразитируют в недрах самой России. По недогляду или под давлением сиюминутных политических потребностей в борьбе за власть Кремль на разных этапах отдавал в руки русофобов средства массовой информации, целые отрасли культуры, т. е. те инструменты, которые формируют общественное сознание. Временами он спохватывался, а потом остывал, и всё возвращалось «на круги своя». Тут уж винить некого, кроме самих себя.
Николай Сергеевич ЛЕОНОВ