Архив:
Хроника одной экспедиции
Академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв писал: «Самое главное, чем наш Север не может не тронуть сердце каждого русского человека, – это тем, что он самый русский. Он не только душевно русский, он русский тем, что сыграл выдающуюся роль в русской культуре, он спас от забвения русские былины, русские старинные обычаи, русскую деревянную архитектуру, русскую музыкальную культуру, русские трудовые традиции».
Деревянные храмы Русского Севера можно сравнить с душой русского человека – они так же открыты любому, так же легкоранимы и уязвимы, легко могут погибнуть от чьей-то недоброй руки. Проект «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» возник как попытка спасения погибающих храмов, в огромных количествах разбросанных по безкрайним северным просторам. Руководитель проекта клирик храма Тихвинской иконы Божией Матери в Алексеевском (г. Москва) иерей Алексий Яковлев говорит: «У истоков “Общего дела” стоит помор, житель деревни Ворзогоры Онежского района Архангельской области Александр Порфирьевич Слепинин. Он понял, что если сейчас не предпринять усилий, то храмы, доставшиеся нам в наследство от отцов, безвозвратно погибнут. А вместе с ними погибнет и частичка нашей души. И он в одиночку начал восстанавливать в своей деревне храм». Услышав стук топора, поднялась к нему на колокольню художница Татьяна Юшманова, супруга отца Алексия, путешествовавшая по Северу. Было это в далеком 2003 году. Сначала отец Алексей помог деньгами, чтобы можно было перекрыть крышу, а уже через два года на Север отправилась первая экспедиция. Состояла она из трёх человек, прихожан храма Тихвинской иконы Божией Матери.
Летом 2014 года экспедиции на Север насчитывали уже более 250 человек. А совсем недавно отправились и мы. Мы – это ребята из молодёжной организации при храме Рождества Христова в Митино и ваш покорный слуга, фотокорреспондент одного московского журнала. Наша группа направлялась в Восточное Обонежье – обширнейший район на восточном берегу Онежского озера. Мы должны обследовать имеющиеся там храмы и часовни, чтобы на основании этих данных можно было принять решение о целесообразности их восстановления. Попутно мы должны вырубить деревья, которые могли вырасти в храме, очистить его от мусора, выкосить траву и выполнить массу иной работы.
Деревня Октябрьская. Начало пути
Когда-то это была богатая деревня с добротными двухэтажными домами. В тридцатые годы был создан колхоз, а деревня, получившая название в честь великого Октября, и по сей день носит его имя. Сейчас в ней насчитывается около десятка ветхих домишек и проживает всего-то человек пятнадцать, больше половины из которых дачники. В деревне стоит часовня Сошествия Святого Духа и Троицы Живоначальной. Построенная в конце девятнадцатого века, часовня эта в настоящее время представляет собой сильно порушенный сруб без крыши с развалившимся крыльцом. Мы расположились лагерем недалеко от часовни, и вскоре здесь закипела работа: косили траву, вырубали деревья, выносили мусор.
Шестидесятилетний дядя Саша из тех, кто живёт в деревне постоянно. Он рассказал нам о том, что когда-то на часовенке висел колокол. «По праздникам приезжал к нам из Бураково поп и служил службу». Бураково – это село на другом берегу озера, где стоял большой каменный храм. Храм этот в тридцатые годы был закрыт, его превратили в хранилище для сена, и в один морозный день, уже где-то в шестидесятых, его спалили по пьяни мужики. Вспыхнув от брошенного окурка, храм, набитый сеном, сгорел как свечка. А часовенка долго стояла нетронутой, закрытой, пока в один прекрасный день местные парни, крепко выпив, не сбросили с неё колокол и не унесли в неизвестном направлении. Странное дело, после закрытия часовни жизнь в деревне будто бы остановилась.
…Мы трудились весь день, вынесли горы мусора, срубили деревья, угрожавшие развалить хлипкий сруб. И вот, наконец, в часовне повешены иконы и над деревней прозвучали первые слова молитвы, не слышанной здесь более пятидесяти лет. Немногие из местных рискнули разделить с нами радость этой молитвы, но нам было достаточно и того, что труд наш не остался незамеченным. И кто знает, может, с этого момента найдутся люди, которые действительно захотят вернуть жизнь этому святому месту.
Лукостров. Заложники острова
На Лукострове расположена церковь с двумя приделами – Ильи пророка и Трёх Святителей. Первые упоминания о поселении на Лукострове относятся к концу пятнадцатого века. Тогда на Лукострове была только одна деревня, принадлежавшая Муромскому монастырю. До войны в деревне на Лукострове было 9 домов, 51 житель. Электричества в деревне не было никогда. В 1933 году здесь был образован колхоз «Остров». Пахотной земли было 15 гектаров. Поля пахали сохой. Сеяли ячмень, овёс, рожь. Зерно мололи вручную на жерновах. Хлеб пекли в русских печах. Выращивали картошку отменного вкуса. Косили траву. Возили сено летом на лодке по Онежскому озеру, а зимой на лошадях по льду. Ловили рыбу, которую хранили в леднике. Собирали грибы и ягоды… В 1959 году колхоз закрыли, и вскоре люди начали покидать деревню.
Самым сложным оказалось для нас найти машину, чтобы добраться до берега. Лодку мы нашли почти сразу. Рыбак Сергей при встрече с нами сразу заявил: «Я банкрот!» Запросил он, впрочем, совсем немного, взяв за свои услуги блок недорогих сигарет и бутылку водки: «помянуть мать», похороненную на острове.
От деревни на острове остался один дом, куда мы и направляемся, выгрузившись из лодок. В доме нары, железная печь-буржуйка, встроенная в развалины русской печи. Окна забиты фанерой либо залеплены полиэтиленовой плёнкой. Дом этот нынче посещается только рыбаками и туристами и, видимо, доживает свои последние денёчки.
По едва угадывающейся тропинке идём к храму. Всё очень грустно! Покосившаяся колокольня, исписанные стены, выросшие в алтаре деревья. Купол рухнул года три-четыре назад. Да, тут есть чем заняться! Сергей уходит на могилу матери, ну а мы приступаем к нелёгкой работе.
Но постепенно начинается преображение: очищена территория вокруг колокольни и храма, вырублены деревья в алтаре, стёрты все надписи. По традиции наша деятельность завершается тем, что мы вешаем внутри храма иконы и поём акафист.
Ялганд-Сельга. Рай на земле
Наш следующий объект – часовня, которая находится в ныне не существующей деревне. Восемь километров непроходимой лесной чащи…И всё же мы добрались туда. Моторка летит вдоль скалистых берегов онежского озера. Мы направляемся к мысу Оровнаволок. Здесь, на берегу озера, стоит небольшой домик, где живут Андрей и Марина. Андрей, крепкий мужик пятидесяти лет, всю жизнь прожил в этих местах. Было время, крепко выпивал, а пить бросил сразу. Уже будучи в солидном возрасте, решил Андрей покреститься, и во время крестин батюшка из Питера сказал: «А пить ты бросишь скоро». Так оно вскоре и вышло, вот уже много лет Андрей не пьёт. Его жена Марина не так давно перенесла тяжёлую операцию, теперь вынужденно не работает.
Андрей и Марина имеют маленький бизнес, сдавая свой домик рыбакам и охотникам, получая за это мизерные деньги, которые не окупают затраты на его содержание. Впрочем, основной доход получают они от сбора ягод, собирая за сезон около тонны черники, брусники, клюквы.
Из этого райского уголка отправляемся мы в Ялганд-Сельгу, к часовне Святителя Николая. Андрей вызвался нас проводить. От «дачи» до Ялганд-Сельги около четырёх километров. Часовню Святителя Николая со стороны поляны не видно – так густо вырос лес вокруг. То, что мы увидели, нас уже не удивило и не испугало: покосившаяся колоколенка, провалившаяся крыша и многочисленные деревья вокруг.
Самую большую сложность представляла огромная осина, грозившая развалить часовню в один миг. Вот тут-то нам пригодился опыт Андрея, который немало лет проработал на валке леса. С его помощью нам удалось аккуратно уложить не только эту осину, но и другие деревья, угрожавшие часовне. И вот, наконец, все работы выполнены, повешены иконки. Над лесом звучат слова молитвы. Уже уходя, на краю поляны я оглянулся – купол часовенки больше не скрывался в лесной чаще, был заметен издалека.
Наша экспедиция незаметно подходит к концу. Не так уж важно количество спасённых нами часовен и храмов, важнее, пожалуй, то, что наша деятельность не проходит даром, пусть не сразу, но находит отклик в сердцах местных жителей. Мы не ставим перед собой больших задач, в конце концов, спасение душ – не наша забота. Но кто знает, может быть, одна возрождённая нами часовня через много-много лет поможет спасти души людей, которые сейчас об этом даже не задумываются. И тогда можно с уверенностью сказать, что наша работа проделана не зря. Мы уезжаем, оставив на Севере частичку своей души. Мы уезжаем, но почему-то меня не покидает уверенность, что мы сюда ещё вернёмся.
Владимир Викторович ЕШТОКИН,
спец. корр. «РД»
Республика Карелия
Фото автора