Архив:
То, что произошло на «незалэжной» Украине, где всего за 150 лет родился «новый» народ, должно стать сигналом тревоги и уроком и для нас – то ли русских, то ли россиян, то ли всё ещё советских
Но что нам эти чужие полтора столетия, если мы сами, ещё сто лет назад бывшие подданными одного Государя, носителями общей великой культуры и хранителями единой Веры и языка, так и не осознали масштабов произошедшей катастрофы, не поняли истинных целей её закулисных организаторов! «Разрушалась Россия сознательно, – писал обер-прокурор Святейшего Синода князь Н.Д. Жевахов, – и её развал явился не результатом теоретических ошибок и заблуждений идейных борцов революции, желавших взамен дурного старого создать что-то лучшее и новое, как думали и продолжают даже теперь думать непрозревшие люди, а выполнением давно задуманных, гениально разработанных программ, обрекавших Россию на вымирание».
Революция была направлена не столько против монархического правления или буржуазно-демократического строя, носила не декларативно-классовый или социально-экономический характер марксовских реформ, но была своим остриём нацелена против одного из самых мощных, трудолюбивых и высокоорганизованных народов на земле – русских. Их численность (вместе с малороссами и белорусами) быстро росла, составляя к началу ХХ века более 80 миллионов человек. Россия тогда в чём-то походила на сегодняшний Китай – независимый, быстрорастущий, успешно развивающийся, экономически и политически очень активный, опирающийся на традиционализм и национальную идеологию. Создав на 1/6 части суши огромную и мощную Империю, ставшую центростремительным объединением для других народов, в первую очередь славян, русские в своём подавляющем большинстве были и носителями православной модели (матрицы) поведения – единственной серьёзно конкурирующей одухотворённой идеей, не вписывающейся в планы масонов-глобалистов, стоящих за спинами революционеров.
Отличительная суть любого народа, согласно убеждениям русского учёного Н.Я. Данилевского, является единство для всех его носителей – одного языка, общей культурно-исторической доминанты и веры. Это значит, что у народа, считающего себя единым, есть общий корень: связывающий всех общий смысловой и понятийный аппарат – язык (ибо люди даже мыслят языковыми образами); есть вера – общая сакральная, одухотворённая связь триединства между незримым Небом (будущим), требующей о себе каждодневной заботы землёй (настоящим) и безвозвратным, но не забытым прошлым – Историей. На этом «фундаменте» испокон веков базируется стабильность родословия народов.
«Нация, – утверждал другой русский писатель, националист И.Л. Солоневич, – есть не только настоящее, но есть и прошедшее, и будущее. И что, следовательно, всякое данное поколение только наследует имущество отцов и дедов – с тем, чтобы передать его детям и внукам. Данное поколение – только одно из звеньев в общей цепи – нации». «Мы – всего лишь третья часть нации, притом наименьшая, – словно вторит ему современник, другой известный русский публицист М.О. Меньшиков. – …Мы всего лишь делегаты… бывших и будущих людей, мы – их оживлённое сознание, – следовательно, не наш эгоизм должен руководствоваться нашей совестью, а нравственное благо всего племени».
Прекрасно зная эти закономерности, именно с целью разрыва этой цепочки поколений и были предприняты конкретные меры по дерусификации сознания русского народа. Первым атаке подвергся язык. Трудно рационально объяснить, почему один из первых декретов советской власти – в декабре 1917 года – вносил изменения в русскую грамматику и орфографию, изгнал из букваря выполняющие специфическую сакральную функцию «яти», «еры» и другие буквы алфавита, дарованные нам просветителями славян, братьями Кириллом и Мефодием.
А затем русский язык наводнил изуродовавший его новояз вперемешку с получившим негласное одобрение властей матом – языком освобождённого пролетариата, численность которого составляла тогда не более 7 % населения России. Быть может, лучше всего эти странности пояснил Г. Лебон – известный французский психолог и социолог, которым зачитывались и Ленин, и Гитлер: «Когда после разных политических переворотов и перемен религиозных верований в толпе возникает глубокая антипатия к образам, вызываемым известными словами, то первой обязанностью настоящего государственного человека должно быть изменение слов».
Логически необъяснима и ярая атака, предпринятая большевиками на Веру и Церковь, которая первыми же декретами была отделена от государства и уже потому не могла претендовать на власть. К тому же большинство архиереев поддержали республиканскую, демократическую форму правления. Это не спасло ни толерантных пастырей, ни храмы, которые подверглись уничтожению, разграблениям и осквернениям. Из 48 тысяч православных храмов к концу 20-х годов осталось чуть больше половины, только в 30-е годы было репрессировано свыше 45 тысяч священнослужителей.
Не меньшему разгрому подверглось также историко-культурное и духовное пространство России. История как наука была фактически запрещена, а возродилась уже в 30-е годы как специальный отдел политпропаганды при ЦК партии. Культура и классическое образование подверглись зачистке и купированию, а традиционно сопутствующая им в России духовность извращена или загнана в подполье. Вот типичный пример литшедевра того времени, принадлежащего перу одного из видных пролетарских поэтов Я. Алтаузену, кавалеру ордена Красного Знамени: «Я предлагаю Минина расплавить, / Пожарского. Зачем им пьедестал? / Довольно нам двух лавочников славить, / Их за прилавками Октябрь застал./ Случайно мы им не свернули шею./ Я знаю, это было бы под стать,/ Подумаешь, они спасли Расею./ А, может, лучше было не спасать?»
Всё это делалось с целью воспитания нового человека без каких-либо предрассудков, разорвавшего все связи с прошлым, – «Ивана, не помнящего родства». Для этого и требовалось лишить его своих корней, чтобы потом пересадить на новую, удобренную идеями пролетарского интернационализма почву. В БСЭ о коммунистическом воспитании говорится: «Коммунистическая мораль служит разрушению старого общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, строящего коммунизм».
Но никому не дано право нарушать законы мироздания! «Без участия прошлого не формируется никакое настоящее, а всякое будущее основано на сегодняшнем настоящем», – предупреждал И.Л. Солоневич. Вот мы сегодня и получили вместо естественной «цепочки», связывающей все поколения русского народа, порванную в нескольких местах ржавую «цепь» – то ли якорную, тянущую нас на дно мрачного праславянского язычества, то ли рабскую, держащую нас в плену замутнённых, чуждых уму и сердцу марксистко-ленинских догм…
Однако, несмотря на все усилия врага, правда находит дорогу в сердца русских людей, постепенно пробуждающихся от долгой спячки. Народу вернули Веру и производное от неё Слово, что положило начало «второму крещению Руси». Возвращаются к нам, словно из небытия, овеянные славой военные победы России, подлинные Герои Отечества, державные лидеры, забытые и оклеветанные национальные символы, традиции, песни, художественные произведения. Благодаря этому приходит и запоздалое понимание событий на Украине, где теми же силами сеялась в сознании людей смута, направленная на отрыв их от русских корней. Стать украинцем означало перестать быть русским. Символом такой печальной политики стал памятник Тарасу Шевченко, установленный в 1939 году в Киеве на постаменте, принадлежавшем раньше русскому императору Николаю I – главному «обидчику» Кобзаря. «Таким образом, – отмечает писатель и публицист Ю.Ю. Воробьевский, – “хуторянский поэт” уже после своей смерти осуществил заветную мечту – сверг москальского царя»! Что интересно, при оккупации Киева немцами памятник этот, в отличие от других, нисколько не пострадал.Печальный украинский опыт может и должен помочь нам самим вернуть себе утерянную память. Ведь прежде чем пытаться образумить соседей, призывая их вернуться к общим культурным, духовным и лингвистическим истокам, «услышать» голос крови, надо сначала самим стать русскими!
Делать это надо как можно скорее не только, глядя на запад, но и оборотившись на восток, где в ходе последней переписи населения выяснилась негативная тенденция: довольно значительная часть русских людей, пользуясь предоставленным правом, на вопрос о национальной принадлежности назвала себя где-то казаками, где-то поморами, а где-то сибиряками… Как шутка и очередной «прикол» это сегодня не воспринимается.
Роман Алексеевич
ИЛЮЩЕНКО