Елена Семёнова - Стрелков и стрелковцы

И там всё продолжают выяснять,
Кто их красней, белее, зеленее...
А рыцари уходят воевать
За Родину, За Русскую Идею.
 

Сегодня не без горечи можно наблюдать, как для некоторых «окрас» становится чем-то главным, за которым утрачивается первооснова, без которой все окрасы – ничто, понятие, стоящее выше цветовых гамм и прочих делений, – Русские. «Народ – он един, – говорит об этом министр обороны Донецкой Народной Республики Игорь Иванович Стрелков. – Не бывает деления на "простой" и "непростой". Когда же народ "разделяется в себе", то начинается смута и гражданская война. И только преодолев разделение, можно эту войну завершить». Но вот расписываются ныне иные «патриоты» в том, что русскость-то – почву – и утратили они напрочь. А без этого что есть человек, каких бы убеждений ни был? Готовый нигилист, не способный к живому, предметному служению благу своего народа. Ибо всё, что он говорит и делает, несёт на себе отпечаток негативного сознания, которое априори разрушительно.

В событиях на Юго-Востоке Украины мы наблюдаем преодоление советского сознания, вытеснение его сознанием русским. Это стало очевидно сперва в Крыму, когда на многотысячном митинге за воссоединение с Россией было лишь два красных флага – знамёна Победы. И почти не звучало советской риторики, а одно лишь: «МЫ – РУССКИЕ!» А первым шагом новой власти стало возвращение дореволюционных названий улицам Симферополя… Коммунисты как некая сила словно исчезли. Конечно, людей, сочувствующих советскому прошлому, немало, но это естественно. В одночасье невозможно изменить сознание. Для этого нужна продолжительная работа, одушевлённая прежде всего живой любовью к своей стране и народу, неотдельной частью коего все мы являемся. Об этом 90 лет назад говорил белый рыцарь генерал Врангель, остужая горячие головы: «Кропотливая работа проникновения в психологию масс с чистыми, национальными лозунгами может быть выполнена при сознательном отрешении от узкопартийных, а тем более классовых доктрин и наличии искренности в намерениях построить государство так, чтобы построение удовлетворяло народным чаяниям».

В географии сопротивления обращает на себя внимание то, что слабее всего оказывается оно в регионах, наиболее подавленных советским, выхолощенным сознанием. В восставших Донбассе и Луганске не обходится без серпасто-молоткастых флагов, но нетрудно заметить, что перевес далеко не за ними. Советские в данном случае оказались лишь захвачены русским протестом. Не случайно в рядах добровольцев немало людей верующих, и среди первых жертв противостояния оказались застреленный бандитами священник, окормлявший ополченцев, и пономарь Киево-Печерской Лавры, вступивший в ополчение.
Здесь, на Донбассе, где некогда шли ожесточённые бои Гражданской войны, спешно формирующуюся Добровольческую армию Юго-Востока возглавил человек, уже более двух десятилетий исповедующий Белую идею. И не на словах, а на деле.

То, что делает сегодня кадровый офицер, полковник запаса Игорь Стрелков для Белого дела, в разы важнее, чем все книги и статьи. Последние могут быть прекрасны – но они о прошлом. Что было БД для русских людей доселе? Память и мечта... А чаще – пустой звук. Что было БД дня нынешнего? Мемориальный клуб.

Сегодня очевидно, что «белые» (и полковник Стрелков со своими добровольцами – неопровержимое тому доказательство) – это люди дела, люди, которые утверждают не словом, но самой своею жизнью те идеалы, о которых говорят.

До последнего времени узкому кругу Игорь Стрелков был известен как реконструктор, специализирующийся главным образом на Белом движении и Российской императорской армии. Он является руководителем клуба «Сводная пулемётная команда», сформированного на базе военно-исторического клуба «Московский драгунский полк». В мае 1996 года зачислен в состав Дроздовского объединения в чине унтер-офицера.

Игорь Иванович – убеждённый монархист. «Государя даст Господь, – говорит он, – если будет милостив к России. Среди ныне известных нам политиков его нет».

«Белые» взгляды Стрелков исповедовал ещё студентом Историко-архивного института, что не помешало ему в отличие от многих объективно оценить подлинную суть событий 1991 года. Вот как свидетельствует об этом он сам: «Я "присутствовал" при распаде Союза уже во вполне дееспособном (20 лет) возрасте. Уже тогда был сознательным монархистом, но при всём антисоветском настрое меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, было удовлетворение тем, что на глазах рушится антихристианское, антирусское, античеловечное в своей основе государство. С другой – понимание того, что оно именно РУШИТСЯ... и под его обломками вряд ли сможет произойти возрождение исторической России. Ещё было острое предчувствие, что люди, которые встали во главе "революции", есть плоть от плоти самой гнусной разновидности советской партийной номенклатуры и действуют в сугубо личных корыстных интересах. К сожалению, это предчувствие полностью оправдалось.

Вполне сознательно, несмотря на настойчивые приглашения, я не пошёл "защищать Белый дом" в 91-м (хотя меня кое-кто из тогдашних соратников прямо обвинил в трусости и даже "измене").

По моему глубокому убеждению, большевистская власть по сей день остаётся в России. Да, она мутировала почти до неузнаваемости. Да, формальная идеология этой власти сменила знак на прямо противоположный. Но она остаётся неизменной в основе: в своей антирусской, антипатриотической, антирелигиозной направленности. В её рядах – прямые потомки тех самых людей, которые "делали" революцию 17-го. Они просто перекрасились, но сути не изменили. Отбросив идеологию, мешавшую им обогащаться и наслаждаться материальными благами, они остались у власти. А процесс прямого уничтожения русского народа (и других коренных народов бывшей Российской империи) продолжается. Другими средствами, но настолько "успешно", что оторопь берёт. В 1991 году был переворот. Контрреволюции до сих пор не состоялось».

Один из знакомых Игоря Ивановича рассказывает о нём: «Игорь с детства был патриотически настроен, увлечён военным делом и фактически сам сделал из себя военного-профессионала. Вместе с тем он один из наиболее порядочных людей среди всех, кого я знаю. И остаётся, несмотря на жёсткую весьма биографию, глубоко интеллигентным человеком. У него, кстати, хорошее перо, есть ряд исторических статей». Добровольцем Стрелков защищал Приднестровье, где в Бендерах погиб его друг, 21-летний Андрей Цыганов, воевал в Боснии в 1993-м. Как профессионал показал себя во Вторую чеченскую. В частности, в 1992–1993, 1995, 1999–2005 годах участвовал в разведывательно-поисковых действиях. В том числе – в «Чёрные горы» Веденского и Урус-Мартановского районов. «Больше года чистого времени провёл в тех местах, где погибла 6-я рота», – свидетельствует об этом он сам.

Общество в тяжёлые времена всегда разделяется на воинов и дезертиров. И сегодня дезертиры, любящие позировать в мундирах с чужого плеча, позволяют себе нападки на воинов. В службе «режиму» наши т. н. «националисты» и «белые докрасна» обвиняют теперь всех, кто поддержал Крым и Юго-Восток. Между тем, кого-кого, а Стрелкова трудно обвинить в симпатии к оному. Другое дело, что, как и в 1991-м, он слишком хорошо понимает истинную подоплёку «болотных площадей», а потому не смыкается с таковыми «борцами с режимом», избирая самый трудный, но единственно верный третий путь.

С началом русского сопротивления на Украине Стрелков немедленно отправился в Крым, где начали формироваться первые добровольческие дружины. Оттуда со своим отрядом перебрался на Донбасс, выбрав опорным пунктом город с символическим названием Славянск. Здесь его усилиями день за днём формируется Добровольческая армия Юго-Востока, способная отражать атаки куда более многочисленного и хорошо вооружённого противника. В сущности, Белая борьба начиналась с того же – с горстки отважных, едва вооружённых людей, выступивших против бандитских орд, бесчинствующих на их земле. Корниловцы, марковцы, дроздовцы – почти сто лет назад зажгли лампаду. И вот теперь вспыхнула она с новой силой, возжжённая стрелковцами.

Предрекая грядущий уже в ближайшие годы коллапс, который похоронит под собой остатки Русского мира, Игорь Иванович указывает: «Чтобы спасти ситуацию, в России нужно ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВОЕ Белое дело. И оно, надеюсь, ещё появится. И вберёт в себя, даст Бог, какие-то традиции минувшего».

Собственный исключительный пример Стрелкова, идейного «белого» и действующего воина одновременно, лучше всего отвечает этой задаче и способен в корне изменить положение Белой идеи, вместо сохранения памяти воскресив её, дав ей новую жизнь.

И особенно важно это тогда, когда выступления отдельных «белых докрасна», расписывающихся в уважении к Бандере, клевещущих на русское сопротивление, клеймящих «быдлосовками» и «ватниками» русских людей, могло нанести ей громадный и ни с чем не сравнимый урон, выставив в глазах неискушённой аудитории современных «белых» как единомышленников Шендеровича, Ковалёва и Новодворской.

Стрелков и стрелковцы делают сегодня великое дело не только для Донбасса, но для всей России – в плане преломления советского наследия, восстановления русского самосознания, чего, по замечанию Солженицына, более всего боятся наши недруги. Юго-Восток сделался подлинной русской Вандеей. И дай Бог, чтобы у Вандеи этой был более счастливый исход. Дай Бог, чтобы осуществилось пророчество великого поэта-мученика Савина: «На безгранной поляне России гуще, сильнее и ярче прежнего зацветут ромашки… Белые-белые… С золотыми, гневными, прозревшими сердцами…»

Елена Владимировна
СЕМЁНОВА