Архив:
Ещё несколько лет назад в Ингушетии из-за активности бандподполья было неспокойно. Сегодня ситуация здесь вполне стабильная и контролируемая.
Станица Орджоникидзевская до 1939 года называлась Слепцовской. Сегодня это административный центр Сунженского района Республики Ингушетия. По данным последней переписи, русских в станице проживает чуть более 500 человек, что составляет менее 1 процента населения.
Намереваясь пообщаться с потомками казаков, направился в единственный действующий в Ингушетии храм Покрова Богородицы. Известен он тем, что почти сорок лет его настоятелем был известный подвижник и исповедник Православия протоиерей Петр Сухоносов. К сожалению, на воскресной великопостной службе в просторном храме, построенном два года назад на месте прежнего, набралось с десяток человек, включая меня, троих весьма преклонного возраста хористов и бабушек-свечниц. Очевидно, что нынешним жителям станицы, носившей имя легендарного кавказского генерала, храм не нужен.
Кем был основатель казачьих станиц по Сунже генерал Слепцов? Николай Павлович – уроженец Актарского уезда Саратовской губернии, один из тех блестящих офицеров Кавказского корпуса, которые оставили яркий след в истории покорения Кавказа, сделавших славу русского оружия немеркнущей в веках. Уже через несколько месяцев после своего прибытия на Кавказ (отслужив до этого три года в лейб-гвардейском Литовском полку), он получает орден Станислава за участие в составе знаменитого Нижегородского драгунского полка в деле против горцев 30 июня 1841 года.
В следующем году он добровольцем участвует в операции по деблокаде отряда генерала Пассека, более месяца осаждаемого горцами в укреплении Зыряны. Возглавив батальон Апшеронского полка, прапорщик Слепцов получил задачу сбить неприятеля с высот, чтобы очистить путь войскам. С шашкой в руке, впереди всех, он взлетел на крутую, до 300-метров, высоту и, несмотря на целый град пуль, сыпавшихся сверху, добрался до позиций горцев, оттеснив их оттуда. За отличие в этом сражении Слепцов был произведён в майоры.
В 1844 году он принимал участие в экспедиции, предпринятой в Малую Чечню под начальством тогдашнего командира Отдельного Кавказского корпуса генерал-адъютанта Нейгардта, а в январе 1845 года назначен командиром 1-го Сунженского линейного казачьего полка. В этой хлопотной должности он начал заниматься основанием казачьих станиц. Отражая набеги воинственных горцев, ему удалось покорить сообщества и племена воинственных галашкинцев и карабулакцев. «Каждый удар Слепцова, – писал один из его биографов, – попадал прямо в цель и колебал власть Шамиля и веру в его могущество».
За успешный штурм чеченского аула Шаудень-Шари он был произведён в подполковники. Действуя всегда исключительно решительно и храбро, он не раз срывал планы Шамиля, желавшего проникнуть в Кабарду. В мае 1847 года Слепцов одержал очередную победу над чеченцами на берегах Ассы, за что 25 мая был произведён в полковники и награждён золотой саблей с надписью «За храбрость», а 14 октября того же года произвёл удачное нападение на аулы карабулакцев, постоянно тревоживших своими набегами Сунженскую линию. 19 января 1850 года награждён орденом Св. Георгия 4-й степени.
В 1850 году Слепцов также провёл несколько удачных действий против горцев, уничтожив укреплённую неприятельскую линию, состоявшую из сильных окопов и завалов. Линия эта была устроена Шамилем для предупреждения внезапного нападения русских на тогдашнюю его столицу Ведено. На её устройство Шамилем было потрачено много времени и труда. Был целый ряд неудачных попыток русских войск взять эту линию. Хотя укрепление это находилось вне зоны действия Сунженской линии, Слепцову при личном свидании с новым главнокомандующим Кавказским корпусом князем Воронцовым после долгих уговоров удалось получить разрешение попытаться взять злополучное укрепление. Ему удалось обмануть горцев, выставленных Шамилем (в количестве трёх тысяч) для защиты укрепления. Не дав им собраться с силами, он разбил их по частям, потеряв при этом всего трёх казаков. За это дело он был произведён в генерал-майоры.
Последней победой Слепцова был бой на берегу реки Гехи 10 (22) декабря 1851 года. Бросившись с двумя сотнями казаков на неприятеля, он очутился перед огромными завалами, за которыми скрывшийся неприятель открыл сильный огонь. Тогда Николай Павлович приказал двинуть вперёд пехоту, и в то время, как она быстро стала оттеснять горцев, вражеская пуля поразила его прямо в грудь. Смертельно раненный, он умер через полчаса. Похоронили его со всеми воинскими почестями на кладбище основанной им станицы Сунженской, как называлась она до его гибели...
Мне захотелось посетить могилу основателя станицы. О том, что славный воин покоится именно на этом кладбище, оповещала и табличка на воротах станичного погоста. Увы, картина открылась весьма безрадостная. На заросшем бурьяном кладбище взору предстали сварные металлические конструкции, отдалённо напоминающие то ли восьмиконечные кресты, то ли «ёлочки». Большинство из них были окрашены однотонной голубой или зелёной краской, не оставлявшей шансов разобрать имена и фамилии покоившихся под ними людей. Обидно, что память о них уничтожило не всевластное время, а решение распорядительного человека из местной администрации, сделанное накануне какого-нибудь праздника-субботника.
Побродив с полчаса по странному погосту, натыкаясь кое-где и на увенчанные звёздами пирамидки-надгробия военных могил, я так и не нашёл искомого захоронения и побрёл к выходу. Поэтому, когда случайно встретил у одной опрятной оградки немолодую женщину с подростком, то обрадовался удаче, обратившись к ним за помощью. В ответ услышал, что Слепцов похоронен «где-то здесь», но где – она точно не знает, поскольку ещё с советских времён ходить на его могилу властями было запрещено. Да она особо туда и не стремилась. Там, с её слов, раньше был склеп, который то ли рухнул под тяжестью веков, то ли ему «помогли». Сегодня осталась лишь могильная замшелая плита. Рассказ местной жительницы наглядно показал глубину того бездонного колодца, имя которому – наше безпамятство.
Контрастом с увиденным и услышанным вспомнилась картина, открывающаяся из окна гостиницы «Асса» в старой столице Ингушетии – Назрани, где я остановился. Здесь по решению правительства год назад разбит парк, где установлена конная статуя основателя Назрани – Карцхала Мальсагова. На вздыбленном коне, вздымая руку, подобно Петру, мало кому доселе известный джигит прямиком «въехал в историю». Куда до него генералу Слепцову? Да и кто за него постоит в этом неравном бою, если его предали свои же, русские, потомки тех, ради кого он, рискуя жизнью, рубился с горцами, ставил и защищал станицу, завоёвывая на века (казалось ему) славу государю и казакам! Он словно оставил нам простую и выверенную своей жизнью и смертью заповедь – нельзя нам, русским, быть слабыми! Пропадём! Сгинем! А слабость начинается с ослабления духа, с забвения памяти своих корней, традиций, веры, своих предков и героев. После этого придёт неминуемая расплата: отдавать придётся уже не только жизни, но и землю.
Покровский храм, который неожиданно для многих с марта этого года стал мужским монастырём – сегодня, пожалуй, последний и единственный оплот Русского мира, больший, чем размещённая здесь хоть и многочисленная, но ВРЕМЕННАЯ группировка федеральных войск и сил МВД. И хотя процесс ухода русских с Северного Кавказа фактически приобрёл, кажется, необратимые масштабы, не стоит торопить события! За века нашими предками выработан путь выхода из самых тяжёлых ситуаций. Он – в изменении себя через осознание своих ошибок, через принесение покаяния! Об этом постоянно напоминал станичникам настоятель храма Петр Сухоносов: «Мы не знаем, что ожидает нас завтра, – говорил он в одной из проповедей. – Может быть, ещё большие беды и скорби. А мы начинаем винить кого-то, искать виноватых: дескать, кто-то там виноват. На самом деле мы сами виноваты. Это все попущение Божие – попущение, которое бывает нам, сынам российским, за наши грехи, за наши беззакония, за наше удаление от Бога… Надо непрестанно стоять на правильном пути, не падать духом…»
28 марта 1999 года – 15 лет назад – батюшка прямо из храма был похищен неизвестными и увезён в сторону независимой тогда Ичкерии, где принял мученическую смерть.
70-летний священник Петр Сухоносов достойно принял смерть, до конца исполнив свой пастырский долг. Как исполнил свой воинский долг и генерал Слепцов. Уподобившись Спасителю, полагая души «за други своя», они выбрали вечную жизнь.
Эти русские люди явили пример небывалой силы духа, который утратили мы. Или это только кажется?
Роман Алексеевич ИЛЮЩЕНКО, подполковник запаса
Станица Слепцовская,
Республика Ингушетия