Архив:
1 апреля 1809 года, 205 лет назад родился Николай Васильевич Гоголь
Всегда мне казалось обидным, что памятник великому украинцу и русскому гению Николаю Гоголю стоит далековато от центра Киева, на Русановке. А теперь вот думаю: провидение вмешалось – иначе и его под горячую руку вместе с Лениным майданутые фашисты снесли бы. Но и за Днепром неизвестные облили белой краской памятник Гоголю, выложили запись: мол, предал, писал на русском языке. Выросло поколение, не понимающее, кто такой Гоголь для Украины.
Николай Гоголь появился на свет 1 апреля в знаменательный для России 1809 год – накануне столетней годовщины Полтавской битвы, на земле, щедро политой кровью русских солдат и украинских казаков, хранившей память о храбрости и предательстве, верности народа Православию и продажности знати.
В предисловии к полному тому сочинений Гоголя (издание А. Ф. Маркса, СПб., 1901) Владимир Шенрок – историк литературы, достославный знаток Гоголя, сын врача – уроженца Остзейского края, переселившегося в Рязань, убеждённо писал: «Гоголь был коренной малоросс, – в противоположность большинству других наших крупных писателей, почти безусловно свободный от какой-либо примеси иноземного влияния как по своему происхождению, так и по условиям воспитания. Начиная с самых разных детских впечатлений, он впитал в себя все национальные особенности малоросса, дыша атмосферой родной и горячо любимой Украины».
Потому-то в произведениях Николая Васильевича живёт коренная, близкая нам до кровиночки Малороссия. А как ему виделись «территориальные проблемы»? Вот читаем в «Страшной мести» такие строки: «Далеко от Украинского края, проехавши Польшу, минуя и многолюдный Лемберг (Львов. – А. Б.) идут рядами высоковерхие горы (Карпаты. – А. Б.)… там и вера не та, и речь не та».
Итак, цитадель современного национализма, диктующая волю всей Украине, – Львов, Галиция, претендующие на колыбель украинской культуры, языка, для Гоголя вовсе Украиной-то не считалась. Когда читаешь в повести «Тарас Бульба» о том, как запорожцы обложили осадой польский город Дубно, не сразу и сообразишь, что дело-то касается города, расположенного в нынешней Ровенской области Украины. Помню, Тимошенко в Ровно главное предприятие закрыла, а безработные за её националистические лозунги пошли голосовать! Недаром и тогда для запорожцев это была вражеская территория. Да и реакция жителей города Дубно не оставляет никаких сомнений. Ибо они, по словам Гоголя, «решились защищаться до последних сил и крайности и лучше хотели умереть... чем пустить неприятеля (т. е. запорожцев. – А. Б.) в домы». Казак Товкач, увозя раненого Тараса Бульбу из-под Дубно, говорит: «Хоть неживого, а довезу тебя до Украйны». Вот оно как!
Гоголь владел и полтавским, и московским наречием, потому так ярки были его «Вечера…»! Прочтём восклицание из «Сорочинской ярмарки»: «Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии!» Он любил это слово, уважал, как и понятие Украйна. И уж конечно, ничего «унизительного», как считают западенцы, он в этом историческом термине не видел.
Но, конечно, важнее всего для Николая Гоголя была украинская и казацкая – общая вера. Вспомним, почему в упомянутой повести «Тарас Бульба» запорожцы пошли на войну с поляками. Ведь они поначалу готовили поход против турок. Но прибывший в Запорожскую Сечь беженец из-под Киева принёс весть о том, что «ляхи» издеваются над православными, заставляют переходить в униатскую веру. Такая весть в корне поменяла планы казаков, они двинулись на запад защищать от униатства православных. Тарас Бульба перед боем, обращаясь к казакам, в первую очередь призывал постоять «за святую православную веру», а уж потом за всё остальное. Современные националисты очень любят вспоминать о казачестве, особенно о Запорожском казачьем войске, ссылаться на их традиции. Несколько лет назад они даже соорудили казачью лодку-чайку, которую освятил в дальний поход по Днепру… униатский священник! Чего-либо более нелепого нельзя себе и представить!
Историческая повесть «Тарас Бульба» – это художественное представление писателя о цельности Российской империи, скреплённой православной верой, языком, пусть и с диалектами, общими героями. В статье «Взгляд на составление Малороссии» (1835) Гоголь следующим образом характеризует казачество: «Большая часть этого общества состояла... из первобытных, коренных обитателей южной России. Доказательство – в языке, который, несмотря на принятие множества татарских и польских слов, имел всегда чисто славянскую южную физиономию, приближавшую его к тогдашнему русскому, и в вере, которая всегда была греческая». Теперь доказывают, что в отличие от азиатов-москалей казаки – чистые украинцы, а само слово-то «казак» – тюркское. Да и откуда всё остальное – атаман, есаул, сабля, кош, курень? – азиатчина, несравнимая с каким-нибудь псковским славянским диалектом. Всё это прекрасно знал и понимал Гоголь, который сегодняшней бы речи, сконструированной Грушевским, и не понял бы.
Помню, как выступал на нашей конференции, посвящённой Переяславской раде, в Харьковском политехническом университете историк и публицист Игорь Шумейко, чьи предки входили в окружение Богдана Хмельницкого, издавший тогда книгу «10 мифов об Украине». Она вызвала огромный, порой ревнивый интерес. В своём выступлении он показал безумство и ретроградство сплошной украинизации, которая порой заключается в слепом копировании польского словаря: «Итак, зафиксированы, ”пойманы за руку” нынешние незалежники, заменяющие: генератор, коммутатор, реостат, статор на: витворець, перелучник, опiрниця, стояк. Отысканы и источники заимствования: wytwornica, przelucznick, opornik, stojan. Действительно, ”незалежный лингвист”, лезущий в польский словарь и ксерящий оттуда целые страницы, – смешон. Только вдумайтесь! – хотя это и частный, ракетно-авиационный случай – потомки Кожедуба, Горегляда, ракетного гения Глушко, космонавта Поповича – должны переучиваться на язык... язык, даже не повернётся сказать кого...»
На Майдане был в чести Шевченко (если те силы, которые там и впрямь правили бал, выйдя из-под контроля, хоть что-нибудь читают). А Гоголь в разговоре со своим земляком Осипом Максимовичем Бодянским, известным славистом, профессором Московского университета, утверждал: «Я знаю и люблю Шевченко как земляка и даровитого художника... Но его погубили наши умники, натолкнув его на произведения, чуждые истинному таланту. Они всё ещё дожёвывают европейские, давно выкинутые жваки. Русский и малоросс – это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные. Отдавать предпочтение одной в ущерб другой невозможно». Это его излюбленная мысль, увы, давно не слышимая на Украине, польстившейся на очередные «европейские жваки» и печенюшки американской матерщинницы Нуланд.
В чём спасение? Если читать внимательно Гоголя, то понятно, что надо как-то размежёвываться с Польшей, униатством, недобитым ультранационализмом. То есть создавать федерацию или конфедерацию. Многие процветающие страны от Швейцарии до Бельгии с центром ЕС Брюсселем так и живут. И то – Шотландия рвётся выйти из Великобритании. А тут – несоединимые территории, мировоззрения, интересы!
В газете «2000», которая отстаивает эту точку зрения и вообще публикует порой убедительные и разоблачительные статьи о художествах Майдана, вдруг встретилась самоуверенная статья неведомого Качмарского про Гоголя. Журналист петушился и по непонятному праву поучал с гонором: «Дело в том, что невозможно любить одновременно ”Выбранные места...” и ”Письмо Белинского”, потому что эти вещи по природе своей антагонистичны. ”Письмо Белинского” и возникло-то как гневная отповедь на книгу Гоголя. Так что в этом случае приходится выбирать: или – или».
Заметим, что «любить» – здесь неуместное слово: великие произведения – это не барышни и не галушки. В русской литературе такого выбора: или-или, слава Богу, никогда не было. Она вся – идейная полемика, боль и открытость. Уж как при жизни спорили на смерть почвенник Аполлон Григорьев и демократ Добролюбов, а лежат прямо рядышком на Волковом кладбище, да и в сознании образованного человека прекрасно соседствуют. Так же как долго не терпевшие друг друга гении – Толстой и Тургенев. Надо осознавать, что все эти столкновения – яркие проявления противоречивых и редкостных русских натур, осуждать и поучать их задним числом рядовые читатели и безчисленные обозреватели вроде Качмарского просто не вправе. Они должны внимать, вникать и постигать! Не в силах, не хватает дара – отойди смиренно. Как отвечал профессор Литинститута Шамбинаго на глупые вопросы студентов, кто же выше – Пушкин или Лермонтов? «Молодые люди, снизу не видно!»
В том-то и сила классики, что они выше местечковых толкований, что Шевченко, которого сделали знаменем украинского национализма, обожал имперского поручика Лермонтова, а сталкиваемые Гоголь и Белинский спорили о путях, о витающих идеях единой и могучей России. Никто из них Россию, как некоторые с Майдана и полос газет, не проклинал за великое прошлое и нынешние недооценённые добрые свершения!
Александр Александрович
БОБРОВ
Н.В. Гоголь о России и русском вопросе:
«Поблагодарите Бога, прежде всего,
за то, что вы русский!»
«...мысли мои, моё имя, мои труды
будут принадлежать России»
«Нет, вы ещё не любите Россию. А не полюбивши Россию, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью
к Богу, а не возгореться вам любовью
к Богу, не спастись вам...»
«Пусть же стоит на вечные времена
православная Русская земля и будет
ей вечная честь!»
«Слава Богу, что мы русские!»