Жизнеописание Алексея Михайловича Ридигера – Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (Продолжение)
29 апреля Горбачёв принял в Кремле Патриарха Пимена и постоянных членов Священного Синода: митрополитов Ленинградского Алексия, Киевского Филарета, Крутицкого Ювеналия, Минского Филарета и Ростовского Владимира, совсем недавно назначенного новым управляющим делами Патриархии. Это была первая с 1943 года такая официальная встреча главы советского государства с руководством Церкви. Сорок пять лет прошло с тех пор, как Сталин встречался в Кремле с тремя митрополитами. Тогда их ровно столько и было вообще, не считая митрополита Сергия (Воскресенского), находившегося на оккупированной фашистами территории. Теперь епископат насчитывал уже пятнадцать митрополитов, тридцать архиепископов и столько же епископов.
Тогда Сталин принял решение восстановить Патриаршество, и это означало, что отныне государство не будет проводить политику, направленную на полное уничтожение христианства. Теперь Горбачёв хотел показать своим противникам в ЦК, в частности тем, кто был недоволен его «либеральным отношением к попам», что он и впредь намерен с уважением относиться к Церкви, хотя сам в Бога не верит.
Руководитель государства со свойственным ему многословием, которое граничило со словоблудием, долго разглагольствовал, что 1000-летие крещения Руси это веха в истории, и государство, «со своей стороны, не побоюсь этого слова, будет оказывать всестороннюю по мере надобности… и не надо там, понимаете ли… У нас много есть умников, которые… Но в целом мы должны признать, что подавляющее большинство верующих как полагается правильно оценили наши действия и одобрили перестройку, вносят немалый вклад…». И так далее. Существенно же он объявил о разработке новой редакции закона «О свободе совести», который будет обеспечивать нормальную деятельность Церкви, а также дал обещание вернуть Церкви целый ряд храмов и монастырей, а также святынь, хранящихся в различных музеях.
Сам Святейший впоследствии так вспоминал ту встречу с Горбачёвым: «Мы поставили перед генеральным секретарём порядка тридцати насущных для нашей Церкви вопросов, с которыми он пообещал разобраться в ближайшее время. После этого действительно стали меняться отношения Церкви и государства, в частности начали возвращаться верующим храмы и монастыри. Таким образом, празднование 1000-летнего юбилея превратилось, по сути, во второе Крещение Руси».
Весна 1988 года была необыкновенно радостной. Все ждали, что впереди нас ждёт огромное счастье, возрождение всей страны, изменение её облика и духовного содержания. Заканчивалась война в Афганистане, и 15 мая начался поэтапный вывод войск. Один за другим открывались храмы, возвращённые верующим. Библия и другие религиозные книги стали доступны, их можно было купить и читать, не опасаясь, что кто-то отберёт. И ещё мало кто догадывался, что на самом деле впереди нас ждёт великая криминальная революция, несущая горе миллионам наших сограждан.
26 мая в Елоховском соборе на помосте были выставлены драгоценные реликвии, которые власть передавала из хранилищ Кремля в руки Церкви. Это были часть животворящего креста Господня, часть ризы Богородицы, десница Андрея Первозванного, честная глава Иоанна Златоуста и множество частиц мощей. По совершению молебна святыни поступили в распоряжение Московского Патриархата.
В тот же день хоронили Алексея Фёдоровича Лосева, великого русского философа, тайно пребывавшего в монашеском подвиге.
Митрополит Алексий 24 мая совершал литургию и крестный ход в Новгороде Великом, но к такому важному событию уже вскоре был в Первопрестольной. Последние дни мая служил в Ленинграде и вновь вернулся в Москву на вручение правительственной награды — указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1988 года «за активную миротворческую деятельность и в связи с 1000-летием Крещения Руси» Патриарх Пимен, митрополит Киевский Филарет (Денисенко), митрополит Ленинградский Алексий (Ридигер), архиепископ Горьковский Николай (Кутепов), а также ректор Московской духовной академии архиепископ Дмитровский Александр (Тимофеев) были награждены орденом Трудового Красного Знамени; ряд других иерархов — орденом Дружбы народов. Это событие было из ряда вон выходящим, впервые советская власть так награждала церковных деятелей.
Наконец, 5 июня начались долгожданные торжества по поводу 1000-летия крещения Руси. В патриаршем Богоявленском соборе Москвы все члены Священного Синода во главе с Патриархом отслужили литургию. Затем нужно было встречать и приветствовать многочисленных гостей — из 89 стран прибыло 211 делегаций, а 6 июня в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре после Божественной литургии открылся Поместный Собор, состоявший из 74 правящих архиереев, 95 священников, 14 монахинь и 87 мирян. Сначала Патриарх Пимен провозгласил открытие Собора, Харчев огласил приветствие от Совета Министров СССР, выступили с приветствиями Патриарх Грузии Илия II, католический кардинал Иоанн Виллебрандс, армянский Киликийский Католикос Гарегин I, архиепископ Кентерберийский Роберт Ранси. Затем Патриарший Экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Филарет выступил с докладом «1000-летие крещения Руси».
— «Тысяча лет пред очами Твоими, Господи, яко день вчерашний», — говорит псалмопевец. Крещение Руси это день духовного рождения русского православного народа… — говорил он красивым голосом. Пройдёт немного времени, и этот архиерей станет раскольником, преступно раздувающим вражду между русским и украинским народами, но пока он говорил о любви во Христе, о единстве Церкви, о молитвенном общении и не заявлял, что крещение 988 года есть духовное рождение украинской нации!
Заседания проходили в Трапезном храме Лавры. Президиум размещался на солее перед алтарём. Перпендикулярно президиуму — два ряда столов, покрытых зелёным сукном, за ними сидели архиереи, у них за спиной — прочие участники и гости. Погода стояла жаркая, и многие из присутствующих, страдая от духоты, обмахивались листами бумаги, выданной им для записей.
После приветствий от представителей Сербской, Индийской Антиохийской, Ассирийской Церквей митрополит Крутицкий Ювеналий огласил доклад «Канонизация святых в Русской Православной Церкви». За всё послевоенное время Церковь канонизировала только трёх святых — Германа Аляскинского, Иоанна Русского и Иннокентия Московского. Теперь в сонм русских святых вошли сразу девять имён, утверждённых на предсоборном совещании. Но при этом объявлялось, что это лишь начало, и историко-канонизационная рабочая группа под председательством владыки Ювеналия продолжит свою работу по изучению материалов о православных угодниках Божиих.
На второй день работы Собора Патриарший Экзарх Западной Европы митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир в своём докладе обрисовал современную жизнь Церкви на фоне совершающихся перемен в обществе, приветствовал деятельность правителей страны по прекращению гонений на Православие.
Председатель Отдела внешних церковных сношений митрополит Минский и Белорусский Филарет прочитал доклад о внешних связях Русской Православной Церкви. Самые волнующие слова в нём были произнесены о том безпокойстве, которое русский верующий человек всегда испытывает за весь мир, за спасение всего человечества, а не только русского народа. После этого митрополит Филарет Украинский оповестил собравшихся о возвращении Церкви части Киево-Печерской Лавры. Собравшиеся стоя рукоплескали, радуясь новому светлому событию.
Митрополит Ленинградский и Новгородский во время всех заседаний сидел рядом с Патриархом Пименом по правую руку. По регламенту должен был там сидеть Харчев, но председатель Совета по делам религий присутствовал в президиуме только в самом начале и самом конце Собора, и так получилось, что правой рукой всегда был владыка Алексий. 7 июня он выступил с докладом о миротворческой деятельности Русской Церкви, в котором, в частности, говорилось:
— Русская Церковь верна апостольской традиции искать мира и стремиться к нему. Церковь и её духовные пастыри влияли на воплощение христианских идеалов мира в жизни нашего народа. Миротворческая деятельность Русской Православной Церкви всегда была связана с её патриотическим служением… Стяжавший мир Христов действительно спасает многих от всякого зла внутреннего и внешнего. Мир страдает от греха и нуждается в любви. Поэтому христианское служение в мире должно быть таким, чтобы грех уступил место добродетели. Казалось бы, немногое может Церковь противопоставить вражде, лишь молитву, слово увещания и личный пример.
Конечно, Церкви — не политические организации, однако они обладают таким высоким моральным авторитетом, такими духовными ресурсами, которые могут и должны служить сохранению мира и жизни на Земле, когда ей угрожает уничтожение не только от возможной ядерной катастрофы, но и от безответственного обращения с природой и техническими достижениями цивилизации. Сегодня ещё более убедительно звучит призыв участников конференции «Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливое отношение между народами» — призыв встретить 2000 год, этот великий юбилей для всех христианских народов, в мире, свободном от ядерного оружия…
Так из уст митрополита Алексия впервые прозвучало слово о грядущем двадцативековом юбилее Рождества Христова. Увы, его благородное пожелание не сбудется, и к 2000 году ядерного оружия станет больше, чем в 1988-м.
8 июня на Поместном Соборе приняли разработанный архиепископом Кириллом новый устав. В нём было утверждено, что власть в Церкви принадлежит Поместному Собору, Архиерейскому Собору и Священному Синоду, а Патриарх обладает всей полнотой власти в межсоборное время. Таким образом, подчёркивалось постановление Патриарха Тихона, что «Российский Патриарх это не Римский папа и даже не Патриарх в византийском смысле слова, а только председатель Синода».
В новом уставе наконец было уничтожено наследие хрущёвщины — положение о приходах. Отныне приходы вновь возвращались под каноническое управление епархиальных архиереев, а во главе каждого прихода становился священник-настоятель, который по уставу 1961 года являлся лишь наёмником приходского совета. Приходская община отныне становилась субъектом договора с властями на безсрочное, безвозмездное пользование храмом и церковной утварью. Таким образом, приход определялся как каноническая единица епархии.
На вечернем заседании Собора 8 июня были приняты «Обращение к чадам, не имеющим канонического общения с Матерью-Церковью», «Обращение ко всем, держащимся старых обрядов и не имеющим молитвенного общения с Московским Патриархатом», «Послание боголюбивым пастырям, честному иночеству и всем верным чадам Русской Православной Церкви». В первом обращении звучал призыв к Русской Православной Церкви Заграницей к диалогу: «Такой диалог милостью Божией мог бы привести нас к столь желаемому восстановлению церковного общения, помог бы разрушить разъединяющие ныне нас преграды. Заверяем вас, что никоим образом мы не хотим ни стеснить вашу свободу, ни получить господство над наследием Божиим (см. 1 Пет. 5, 3), но всем сердцем стремимся к тому, чтобы прекратился соблазн разделения между единокровными и единоверными братьями и сестрами, чтобы мы могли в единомыслии единым сердцем возблагодарить Бога у единой Трапезы Господней».
В другом обращении деятели Церкви взывали к старообрядцам: «Поместный Собор Русской Православной Церкви… с глубокой болью вспоминает возникшее в XVII веке разделение чад церковных… Мы молитвенно уповаем, что изменившиеся условия религиозной жизни в нашем Отечестве позволят всем нам вновь почувствовать наше духовное родство… Вы, наши единокровные и единоверные братья и сестры, хотя и не находитесь в молитвенном общении с Московским Патриархатом, но разделяете с нами общие труды, направленные на благо нашего земного Отечества, на сохранение и упрочение мира между народами. Духовное сокровище "древлего благочестия" ныне открывается не только тем, кто исповедует спасительную веру Христову, но и тем, кто ценит в древних памятниках проявление нашей национальной культуры».
Заседания Поместного Собора продолжались до 9 июня. В итоговых определениях было объявлено, что Церковь отныне станет стремиться к распространению религиозного образования, веры и катехизации верующих, она перейдёт к открытой благотворительности и будет создавать фонды милосердия. Таким образом, в советской стране Русское Православие впервые за семьдесят лет объявило о своём выходе из полуподпольного существования и переходе к полноценной наступательной деятельности.
К лету 1988 года Русская Церковь насчитывала 6893 прихода, 67 внутренних и 9 зарубежных епархий, 74 епископов, 7 из которых несли служение за рубежом, 6674 священников и 723 диаконов, 22 монастыря, в которых проживали 1190 насельников и насельниц. Торжества, проведённые Московской Патриархией, впечатлили и весь мир, и правителей страны. Если с января по июнь было открыто 60 храмов, то с июня по декабрь 1988 года власть возвратила Церкви около тысячи. Правда, здесь был один странный нюанс — наибольшее количество новых приходов появилось на Украине, а из этой тысячи только 176 были зарегистрированы на территории Российской Федерации. Чем руководствовались Горбачёв и его присные?..
Поместный Собор стал важнейшим явлением в жизни Церкви, он окрылял, давал новые силы для дальнейшей борьбы за Русь Святую! Вернувшись в свою епархию, митрополит Алексий вновь взялся допекать власти «города трёх революций». И власти уже совсем иначе относились к деятелям Церкви.
Любопытно, что писал в те времена Харчев, остававшийся на посту председателя Совета по делам религии: «В настоящее время в Советском Союзе тенденции к снижению религиозности нет. Каждый год производится миллион отпеваний, это 20 — 30 % покойников, а отпевание, по моему мнению, наиболее достоверный показатель религиозности, так как при жизни человек врал из-за боязни потерять работу. 30 % младенцев крестят. Раньше была практика: при крещении требовать паспорт. Это давало возможность партийным работникам находить крещёных по паспортным данным и административными методами воздействовать на верующих… Сейчас практику предъявления паспортов в церкви по нашей инициативе отменили… Наибольших успехов в контроле над религией и в подавлении её инициативы мы достигли в среде священников и епископов Русской Православной Церкви. Сначала это радовало, а сейчас это грозит обернуться непредвиденными обстоятельствами. Несмотря на то что деятельность Русской Православной Церкви контролируется и ограничена и её инициатива не вызывает опасений (хотя, впрочем, даже у забитой дворняжки терпение небезгранично), беспокойство вызывает усиление других конфессий… Раньше мы давили Русскую Православную Церковь и не сдерживали сектантов, так как боялись, что они уйдут в подполье и мы окончательно потеряем над ними контроль. Но ведь католики, протестанты, баптисты, евангелисты, адвентисты и многие другие имеют центры и органы управления вне досягаемости советской власти, и потому их бурный рост чреват непредсказуемыми последствиями». Смешно, что Константин Михайлович уподобил советскую власть дворняжке, которую забила наглая Церковь, да так, что у бедной собаки вот-вот лопнет терпение!
В последнем слове Поместного Собора Патриарх Пимен возгласил:
— Завершаются первые десять веков истории нашей Церкви. Господи! Благослови в мире и благочестии вступить во второе тысячелетие нашего бытия в доме Божием, который есть Церковь Бога Живаго, столп и утверждение истины!
Увы, Господь не внял этой мольбе, и во второе тысячелетие существования в лоне Христовой Церкви наше Отечество вступило отнюдь не в мире и не в благочестии. Ещё многие питались иллюзиями по поводу горбачёвской перестройки, но более проницательные уже видели, в какую пропасть ведёт страну Меченый.
На фоне стремительного распада экономики, науки, образования, армии и флота лишь Церковь выглядела возрождающейся. Сельский пейзаж до Горбачёва: коровники, свинарники, колосящиеся поля и — разорённые храмы. Сельский пейзаж после Горбачёва: восстановленные храмы и — разорённые коровники и свинарники, поля сорняков. Словно осуществлялся какой-то сатанинский замысел: хотите вновь иметь Церковь? Вы её получите, но всё остальное у вас отнимется, и тогда взвоете: «Лучше жить без Бога, но в тепле и сытости!»
12 июня 1988 года в СССР впервые прошёл конкурс красоты, на сцене дворца спорта в Лужниках председатель жюри Муслим Магомаев короновал как лучшую московскую красавицу Машу Калинину.
В тот же день, в Неделю всех святых, в земле Российской просиявших, на площади восстановленного Свято-Данилова монастыря митрополит Алексий участвовал в литургии, которую совершали сразу шесть Патриархов — Московский и всея Руси Пимен, Антиохийский Игнатий IV, Иерусалимский Диодор I, Румынский Феоктист, Болгарский Максим и Грузинский Илия II.
Документальный 68-минутный фильм «С нами Бог» о Поместном Соборе 1988 года мастерски сделал уже упоминавшийся режиссёр Борис Карпов. Он начал с того, что в нашей истории бывали времена отступничества, приносившие разорение и страдания, но всякий раз русский народ возвращался к вере в Христа и тем объединялся для новой жизни. Показ хроники событий Собора сопровождался обвинительными кадрами о том, что творили с Церковью безбожники-большевики. Лаконично, но точно рассказывалось о новопрославленных святых. Митрополиту Алексию в фильме уделено особое внимание, его речь на Соборе показана в большом отрывке, гораздо большем, нежели речи других.
Любопытные кадры донёс до нынешнего зрителя фильм Карпова: вот при завершении Собора всех участников обносят крестом, и все прикладываются. Кроме Харчева. Он единственный чужой на этом истинном празднике Жизни! Впрочем, уже недолго оставалось Константину Михайловичу мучиться, в 1990 году его отправят послом в Арабские Эмираты, подальше от надоевших русских попов.
Представители Зарубежной Церкви не только не участвовали в Поместном Соборе 1988 года, но и не признали никаких его решений, по-прежнему настаивая на том, чтобы Московская Патриархия публично принесла покаяние за сотрудничество с советской властью. Призыв Поместного Собора к единению зарубежники отвергли. После кончины митрополита Филарета (Вознесенского) в январе 1986 года первоиерархом Русской Зарубежной Церкви с титулом митрополит Нью-Йоркский и Восточно-Американский стал Виталий (Устинов), державшийся самых строгих воззрений на историю Православной Церкви в России в ХХ столетии. До конца своих дней он останется непримиримым обвинителем Московского Патриархата, противником объединения.
Во время Поместного Собора митрополит Алексий забросил удочку по поводу того, чтобы с него постепенно слагались обязанности Эстонского архиерея, поскольку руководить такими огромными епархиями всё же было очень трудно. На вопрос, кого он видит там вместо себя, назвал своего друга детства — Вячеслава Якобса. Отец Вячеслав после условно-досрочного освобождения из лагерей в 1960 году служил настоятелем храма Иоанна Предтечи в таллиннском пригороде Нымме, был возведён в сан протоиерея, награждён митрой, избирался председателем приходского совета. В 1974 году он овдовел, и теперь ничто не мешало постричь его в монахи, кроме одного обстоятельства — его до сих пор не реабилитировали. Он всё ещё оставался «врагом народа», сыном белогвардейского полковника, расстрелянного большевиками. Но Патриарх Пимен взялся уладить это дело, и уже 14 октября 1988 года митрофорный протоиерей отец Вячеслав получил полную реабилитацию, его дело признали ложно сфабрикованным, а его самого — невинно пострадавшим от репрессий.
Осенью 1988 года митрополит Алексий по-прежнему служил в многочисленных храмах своей обширной епархии — в Ленинграде, Новой Ладоге, Комарово, Ломоносове, Мариенбурге, Новгороде, Таллине, Пюхтице, Олонце. В его служебном дневнике бисерным почерком записано 198 богослужений. В сентябре он был в Германии, в октябре в Финляндии, в ноябре в Греции, на Крите. Но главной его поездкой в тот год стало путешествие на Валаам. Почти полвека минуло с тех дней, когда он в последний раз был здесь десятилетним мальчиком. И вот теперь душа его содрогнулась от увиденной мерзости запустения!
В 1940 году на Валааме обосновалась единая школа боцманов Военно-Морского флота СССР, курсанты жили в монастырской гостинице, а кельи и гостиничные номера были переоборудованы под учебные классы, жилые кубрики и служебные помещения. Нижний храм величественного Спасо-Преображенского собора превратился в клуб, в котором алтарь стал сценой, а иконостас вынесли и использовали иконы в качестве мишеней при учебной стрельбе. Большинство курсантов пали смертью храбрых в 1941 году во время первой попытки прорвать блокаду Ленинграда. В октябре финская армия захватила Валаам, и несколько валаамских иноков вернулись в родную обитель. Игумен Харитон (Дунаев) оставил воспоминания: «Первым долгом мы пришли в собор, отслужили молебен преподобным и Божией Матери. Иконостас удалён, и стенная живопись закрашена масляной краской. Начиная с солеи, во всём алтаре сделан помост для представления. На месте иконостаса стоят позолоченные арки из колонн, принесённых из церкви святых Апостолов Петра и Павла. При входе в собор надпись: "Клуб базы". Все стёкла в храме выбиты. Поднимаемся в верхний храм по лестнице, на стенах которой картины, изображающие святых с предстоящими Спасителем и Божией Матерью. Лик последней изрезан ножом, также проколоты и лики некоторых святых. В верхнем соборном храме заметных кощунств не видно, исключая выбитых стёкол… Иконостасы как в монастырских, так и в скитских храмах многие повреждены, другие поломаны и уничтожены; часть образов кощунственно испорчена, а также и картины. В первом ярусе колокольни висит Андреевский колокол, третья часть его отбита и отсутствует, а язык сброшен на землю. Во втором ярусе висит воскресный колокол; все прочие колокола увезены большевиками». В 1943 году игумен Харитон писал: «Грустно и больно видеть разрушения войны и сознательно-кощунственное надругательство над святынями, однако целость святости и чистоты обители осталась неприкосновенной. Дух чистоты и святости не побеждается ничем, лишь человек сам сквернит свою душу и томит дух безобразием греха…»
В 1944 году Валаам был возвращён Советскому Союзу, здесь образовался совхоз, затем появился дом-интернат для инвалидов войны и престарелых. Год от года постройки монастыря, превращённые в овощехранилища, разрушались. С семидесятых годов на Валаам стали приезжать туристы, в основном безбожники, оставлявшие на стенах и живописи следы своей «культуры». Стараниями тогдашнего Ленинградского митрополита Никодима (Ротова) Спасо-Преображенский собор включили в список памятников культуры и истории, взяли под охрану государства, но только это был ещё пустой звук, никакую охрану государство не осуществляло. В те годы владыка Никодим несколько раз приглашал владыку Алексия вместе съездить на Валаам, но, как впоследствии признавался Святейший, он «не хотел ехать туда, где монашеская жизнь пресеклась и храмы осквернены, чтобы не затмевать впечатлений детства». В 1979 году создали Валаамский музей-заповедник, начались первые исследовательские и общестроительные работы, весьма робкие — в Спасо-Преображенском соборе вставили стекла, но кровля по-прежнему протекала, и зимой стены промерзали, живопись продолжала разрушаться, со стен и сводов опадали не только отдельные чешуйки красочного слоя, но целые куски вместе со штукатуркой, обнажая разрушающуюся кирпичную кладку и прогнившие деревянные балки под хорами. Лишь в 1985 году ленинградский филиал Росреставрации начал аварийную консервацию настенных росписей и пробные работы по определению методики реставрации живописи.
Таким и увидел Валаам митрополит Алексий в 1988 году — разорённым, разрушенным, поруганным и лишь слегка обласканным руками реставраторов. Монастырь был похож на смертельно больного, который только что стал подавать первые признаки грядущего выздоровления.
22 августа владыка Алексий обратился в Совет по делам религии с просьбой о передаче части монастырского комплекса Русской Православной Церкви: «Валаамский архипелаг со Спасо-Преображенским монастырём и многочисленными скитами является одним из главных общенациональных, историко-культурных и природных сокровищ Советского Союза. Во всём мире Валаам известен как один из главных духовных центров Православия до начала 1940-х годов. В настоящее время монашеской жизни на Валааме нет. Монастырские и скитские здания большой историко-художественной ценности находятся в катастрофическом состоянии, и процесс их разрушения ускоряется с каждым годом. Хотя выделенные средства частично осваиваются, эффективных результатов это не даёт. Главная причина такого состояния архитектурно-художественных памятников Валаама заключается, по единодушному признанию специалистов, в использовании монастырских и скитских зданий вопреки их первоначальному назначению.
Ввиду этого специалисты и общественность уже несколько лет тому назад поставили вопрос о передаче части Валаама РПЦ для того, чтобы Церковь не только приняла участие в восстановлении монастырских и скитских зданий, но и обеспечила правильное использование их благодаря возобновлению на Валааме монашеского общежития. Конкретно был поставлен вопрос о передаче РПЦ Всехсвятского (Белого) скита. Помимо того что при непосредственном осмотре подтвердились самые печальные сведения о состоянии зданий и сооружений на Валааме, выяснилось также, что состояние Всехсвятского скита совершенно не позволяет начать в нём монашескую жизнь ввиду отсутствия в нём сейчас хотя бы одного здания, пригодного для проживания. Но монашеская жизнь не могла бы быть налажена во Всехсвятском ските даже при наличии пригодных для проживания зданий. Дело в том, что Всехсвятский скит не создавался в расчёте на самостоятельное существование, а изначально полностью зависел от Спасо-Преображенского монастыря, поэтому какая-либо хозяйственная деятельность в скиту невозможна. В скиту никогда не было собственных хозяйственных бытовых служб и соответствующих построек (бани, прачечной, пекарни, гостиницы для паломников и т. д.).
Возведение новых построек такого назначения здесь невозможно, так как это нарушит ценный архитектурный ансамбль скита». Далее он перечислял по пунктам всё, что немедленно необходимо сделать для спасения обители. Призыв владыки не остался без внимания, и в сентябре комплексная экспедиция Советского фонда культуры объездила весь Валаам.
Ленинградский митрополит лично всё показывал представителям Академии наук, Министерства культуры и Совета по делам религии, убеждая их в необходимости срочно выполнять расписанную им программу. И убедил. Синод получил сообщение правительства о возможной передаче Спасо-Преображенского Валаамского монастыря Церкви. 27 декабря на очередном заседании Синода было принято постановление о том, чтобы в случае такой передачи «поручить преосвященному митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Алексию организацию возобновления монастырской жизни и ремонтно-восстановительных работ, а также духовное окормление обители».
Так Алёша Ридигер снова вернулся на Валаам!..
Александр Юрьевич СЕГЕНЬ
(Продолжение следует.)