Если выбирать самую важную дату русской истории, какова она будет? Если выбирать главное действующее лицо исторической драмы, охватывающей всю нашу историю, то кого назвать главным её героем?
Народы гордятся кто своей революцией (Франция), кто контрреволюцией (Великобритания), кто Конституцией (США) — и это избранная слава. Есть и иные поводы для определения какого-либо события как знакового для народа — «избранная травма», трагедия. Так, для сербов битва на Косовом поле, в которой они потерпели поражение, является таким определяющим событием. Именно поэтому отторжение Косова неприемлемо для сербов.
Русским пытались навязать в качестве главного символа отечественной истории Октябрьскую революцию. Не вышло. Слишком велики жертвы этой революции именно для русского народа, который стал главным объектом геноцида. Слишком велики разрушения, которые принесли русской жизни большевики, слишком тяжки оскорбления, нанесённые русскому достоинству.
Пытались предложить в качестве знакового события «демократическую революцию» 1991 года. Но это событие было знаковым не более полугода.
Разрушение страны и открытие нового многолетнего геноцида раскрыло русским глаза: это не наша история, это чужой триумф! Никто из окопавшихся во власти изменников сегодня не рискнёт отмечать 1991 год как праздник. Никто не посмеет провозгласить 90-е годы славным периодом отечественной истории. Всенародно прокляты вожди этой «революции» и все их деяния. Но правители, получившие власть от них, тихой сапой продолжают «демократическую революцию», отчего острота переживаний измены 1991 года не ослабевает.
1991 год — наша «избранная травма», с которым связана утрата 5 млн.кв.км территории и десятков миллионов сограждан, которые вовсе не выражали желания отделиться от России. Увы, в скорбной оценке этого события ещё слишком много сожалений о советской эпохе, которая с годами видится всё краше, а её пороки — всё бледнее. Слишком мало в этом событии ощущения катастрофы, постигшей русский народ, ставший с тех пор крупнейшим в истории человечества разделённым народом, оставившим за политическими границами рекордное число сородичей. Лишь преодоление противопоставления 1991 года 1917 году даст народу верное понимание исторической «травмы», которую нужно компенсировать в процессе воссоединения страны. Обе эти памятные даты должны быть отождествлены и оценены как трагедия русской истории.
Попытка найти знаковое событие в прошлом, консолидирующим народ и власть, была предпринята в проекте «Имя России». И вновь крах — объявленный победителем «конкурса зрительских симпатий» Александр Невский уважаем в народе, но уж точно не до такой степени, чтобы в своих деяниях предстать родоначальником или спасителем русского народа. Оказалось, что у России много имён. И народ готов воззвать к Сталину — лишь бы были перебиты изменники. Мёртвый Сталин — символ чаяний народа, который требует порядка и наказания своих врагов, а вовсе не коммунизма и тотального обобществления экономики. Народ требует вовсе не воскрешения Сталина, а явления диктатора — настоящего национального лидера. И Александр Невский, как и другие личности отдалённой истории, — слишком легендарный герой, чтобы быть аналогом той личности, которая востребована народом.
Не прошёл на роль национального героя и Дмитрий Донской, поскольку в истории он известен не только как триумфатор действительно знакового события — Куликовской битвы, но и как анафематствованный Церковью правитель. Это обстоятельство постарались забыть, когда провели канонизацию князя Дмитрия. Канонизация выглядела натужно, ибо отрицала столетний опыт, в котором Дмитрий Донской был славным полководцем, но уж точно не святым. Да и полководческий талант изменил ему: после Куликовской битвы пришлось оставить Москву на разграбление ордынцам. Русские преодолели свою разрозненность именно в результате Куликовской битвы. Но всё же это было восстановление утраченного, причём утраченного не полностью, а частично.
Ордынское «иго» на поверку оказалось избыточно усугублено в изложении либеральных историков. До и после Куликовской битвы было множество русских походов против ордынцев. Тотального диктата Орды над Русью не существовало никогда, а зависимость от Орды была обусловлена княжескими распрями. Народ был одной веры, говорил на одном языке и стремился к единству, которого в конце концов и добился. Русь полностью не утрачивала суверенитета, а вопрос о прекращении каких-либо претензий Орды на подчинение Руси был снят в момент стояния на Угре в 1480 году, когда войско Ивана III не допустило ордынцев на Русь. Это важное событие — день русского суверенитета. Но это событие скорее политической истории. В нём нет триумфальной яркости и всенародного переживания.
Одна из наиболее успешных попыток идентификации народа через избранное историческое событие — День Победы. Но этот день не стал скрепляющим для советского народа, позволившего расчленить и разорить страну, а в качестве русской победы этот день полностью отрицается нынешними властями — подлинными интернационалистами, доходящими до крайних форм русофобии. Да и русский народ как-то не очень рвётся присвоить эту победу только себе. Может быть, подспудно понимая, что в этой войне русские победили гитлеровские армии, но проиграли армиям коммунистической бюрократии. И сама Победа была достигнута вопреки догмам и повадкам этой бюрократии. Русские заплатили за революцию рабством у этой бюрократии, которая не позволила русскому духу безпрепятственно реализовать себя на поле боя. Мертвенная хватка коммунистического режима стоила русским миллионов погибших и страшного разорения от неуспешного периода войны и оккупации. Не случайно Сталин в послевоенные годы не отмечал День Победы. И для нас это «праздник со слезами на глазах». Правда о войне слишком горька, чтобы быть избранной славой, победа слишком славная, чтобы считать её избранной травмой, осквернение коммунизмом слишком явное, чтобы определять Победу главным событием русской истории. Мы должны считать Победу важнейшим событием русской истории, но его ещё предстоит очищать от пропагандистских напластований, в том числе и от образовавшихся в последние десятилетия.
Как бы мы ни пытались найти ключевое событие в военной или государственной истории России, мы сталкиваемся с целой серией равноценных моментов: из шести сотен сражений мы можем уверенно вычленить три десятка ключевых, каждое из которых было определяющим; среди множества государственно-правовых актов — целый набор фундаментальных, начиная с «Русской правды». И только одно событие не имеет в богатейшей русской истории аналогов — Крещение Руси, сочетающее в себе духовный и политический акт. Это событие, которое переживается народом в течение практически всей известной нам истории.
Крещение завершило предысторию русского народа, включающую также ряд впечатляющих событий, которые дошли до нас скорее как легендарные. Как и надлежит быть предыстории, Русь языческая — это Русь легендарная. О ней мы знаем очень мало, и от этого возникает множество соблазнов, связанных с идеализацией легендарных образов и додумывания истории через ненаучные и недобросовестные реконструкции. Всё это — ползучая русофобия, отрицающая самоопределение русского народа, которое не просто отмечено в 988 году символическим актом массового крещения русских людей, но и верностью Христу в течение тысячелетия.
Попытка коммунистических и либеральных историографов представить Крещение как разовый насильственный акт лишь в незначительной степени повлияла на народную оценку Крещения. Православному человеку не было дела, стали его предки православными все сразу или постепенно. А историография надёжно установила: Крещение было следствием двухвекового распространения христианства на Руси — прежде всего в воинском сословии. Что касается легенды о том, как киевский люд дружинники князя Владимира загнали в Днепр и крестили, тот этот акт мог быть только локальным: приведением к покорности городской черни. Русь пришла ко Христу без религиозной войны, без принуждения. И лишь медлившая подчиниться примеру военной аристократии чернь должна была получить побуждающий импульс. Она его получила и приняла. С тех пор Православие — стержень русского самосознания во всех слоях общества. Отступление от православного образца русской праведности — это измена выбору предков, множеству поколений, отстоявших Россию в тяжких войнах и трудах, вознесших её к государственному величию и высшей культуре.
Крещение Руси обросло легендами, но не утратило своего значения ни в оценках историков (причём не только русских), ни в народной памяти: при всех своих грехах и отступничестве
ХХ века русский народ остаётся в своих нравственных основах православным. Русские продолжают следовать православной традиции, иногда даже не подозревая об этом. Нравственное и одобряемое обществом поведение — это поведение, утверждённое веками Православия. Оно передано современным людям как народная традиция. Иногда — вопреки церковной бюрократии.
Второе по значимости событие русской истории связано с преодолением Смуты. Но вовсе не с изгнанием поляков из Москвы, как нас пытаются убедить. Славный символический акт — призвание на царствование первого Романова и основание новой династии, способной продолжить путь Руси.
Днём преодоления Смуты, в который гарантированно и на века возникло согласие в правящих кругах и в народе, следует считать дату коронации Михаила Романова. И лишь с учётом этого события мы можем вычленить из сонма русских героев главного героя русской истории. Им мог бы стать князь Святослав, если бы был крестителем Руси. Но его слава — только военная. На роль главных героев русской истории могли бы претендовать гражданин Минин и князь Пожарский. Но их роль в русской истории слишком краткая, а сама история Смуты — слишком мутная. В этих фигурах также больше отражены военный успех и гражданское мужество, чем подвиг, который мог бы освятить следующие поколения образцом святости. Святые русской земли — только среди них мы найдём своего главного героя. Сочетание святости, гражданского и военного мужества, масштабного государственного ума — эти черты свойственны лишь одной исторической фигуре, императору Николаю II.
История любого народа связана с сюжетом, который можно рассматривать как некую драму. Она не может «зависнуть» без событий, созвучных с предшествующими событиями. Каждый из ключевых моментов истории должен получить какое-то отражение в современности, замыкая исторические циклы и тем самым продолжая историю в новых исторических эпохах.
Крещение Руси должно занять своё место в русском самосознании вместе с пониманием роли Православия в современной жизни, пониманием того, что есть в современном обществе церковность, воцерковленность, богопослушность — сопряжённые с волевым и воинственным началом, которое всегда было частью русского национального характера. Трагическое и героическое в русской истории отражено в фигуре Николая II, ритуальная казнь которого — упрёк русскому народу за отступничество от назначенной ему исторической миссии и традиций многих поколений предков. Нанесённое этой казнью оскорбление русский народ вправе смыть кровью своих врагов. Но прежде он обязан осознать свой позор, стать в полной мере русским — достойным в своих помыслах великих предков.
Как только в русском самосознании высветятся ключевые его моменты — главное историческое событие и главный герой русской истории, русские вернутся к своему историческому делу, которое вознаграждено не только славными победами и свершениями, но и материальным достатком, о котором так много мечтают сегодня.
Русь может стать оплотом традиционализма, который сохранил в нас и античность, и средневековье, и высокую культуру нового времени. И тогда Русь продолжится как Русская цивилизация, даже если состоится уже практически неизбежный закат Европы. И здесь не обойтись без реставрации — истинной контрреволюции, преодолевающей последствия разорений и помутнения народной души 1917-го и 1991-го. Новая Смута должна быть преодолена новым призванием династии. Сколь бы ни казалась монархия анахронизмом для замороченного либеральной пропагандой русского человека, никакого иного способа, чтобы замкнуть исторический цикл и выйти на этап исторического творчества — только призвание династии на основе законов Российской империи о престолонаследии. Именно так Древний Рим переступил через республиканский период и стал империей — на столетия продлив своё существование и став величайшим явлением мировой истории.
Замыкание исторического цикла и изживание Смуты требует вернуть России полный суверенитет — через новое «стояние на Угре». Безкровная демонстрация силы и блокирование сил противника должны произойти в пространствах противостояния — не столько угрозой вооружённого ответа, сколько ясной и очевидной победой в информационной войне. Это будет означать, что определённого типа лицам в России нет места нигде, а прежде всего — в сфере массовой информации и системе образования. Изменники, воры и извращенцы должны получить обстановку тотальной блокады. И тогда информационная среда и образование будут воспроизводить русский народ в духовной чистоте и ясном самосознании — готовым к испытаниям, которые выпадают на долю каждого поколения.
Андрей Николаевич САВЕЛЬЕВ