«Россия — тысячелетняя раба» — эти слова сказал, по-моему, писатель Гроссман, писатель очень советский. Известен был его большевистский роман «Степан Кольчугин».
Но дорвался до возможности высказать не то, что всегда кормило, а то, что лежало на душе, — злобу к России. Как, кстати, и Рыбаков с его бывшем «Кортиком» и «Бронзовой птицей». Уж так они славили революцию и большевиков, а оказывается, фальшивили. А перестроились — и стали искренними. Какой же не антисоветский даже, а антирусский роман «Дети Арбата». А живучие дети Арбата из Министерства просвещения вставили роман в программы литературы для школы — просвещайтесь, дети. Но так как это, кроме всего прочего, очень средняя литература, то она просто не читалась.
Кстати, вопрос о навязывании школам желанных кому-то фамилий застревает в элементарном нежелании учеников читать то, что навязано. Навязывают сегодня Улицкую, Эппеля. Но кто такой Эппель? Специалист по спариванию кроликов? Прозаик Пастернак, конечно, не Эппель, но далеко и не Шолохов. Ну, не читается «Доктор Живаго» Пастернака, не читается проза Окуджавы. Заставить читать? Заставляйте. Ну, прочтут, (если прочтут), отбарабанят, но ведь тут же забудут. А где в программах великие Заболоцкий, Твардовский, Исаковский, Рубцов? Объясняют спецы, что якобы Исаковский сталинист, — это вздор. Строчка: «Мы так вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе» совершенно гениальна. Вдумайтесь. Тут всё: и эпоха, и горечь, и понимание, прощение.
А что всегда читалось? Да всё то же: сказки, «Бородино», «Капитанская дочка», «Обломов», «Богомолье», «Василий Тёркин», «Тихий Дон»… Есть же тяга к родному слову, никуда она не делась, не изгнать её айпадами, айфонами, это пройдёт. Русский язык и не такие нашествия видывал.
Так вот, вернёмся к главному, к тысячелетней рабе. Это очень точно и вовремя сказано, к Тысячелетию Крещения Руси. Да, Россия раба, раба Божия, и именно от этого она непобедима. Даже и поправим, скажем точнее: Россия — раба Божия вечная. От того и спасётся. И в сём веке, и в будущем. Она же ещё и Дом Пресвятой Богородицы.
Владимир Николаевич КРУПИН