Лет 10 назад матушка Ангелина поведала мне историю своей семьи… Я записала её рассказ — с мыслью когда-нибудь опубликовать его. Но время шло, а материал так и лежал «в столе». Однако совесть мучила.
В то время как девиз «не плодить нищету» охватывал за эти годы всё большие слои населения, пример семьи, которая рождалась в самое лютое время из всего периода существования Русского государства, приобретал всё большую ценность и назидательность для нас, изнеженных и малодушных. Поистине, невозможное человекам — возможно Богу…
Вот что рассказала матушка. Её отец — игумен Михаил (Вознесенский) — родился на хуторе Крутая Горка Торопецкого уезда Тверской губернии 21 ноября 1898 года. Это место на стыке трёх областей относилось то к Псковской, то к Великолукской, то к Тверской земле.
Красавец г. Торопец (его старое название Кривич) имел 27 церквей, и туда порой наведывался Миша, проходя путь в 20 километров. Его дедушка был священником, умершим в глубокой старости, в возрасте 117 лет. В семье были глубокорелигиозные корни, и уже мальчиком Михаил имел желание послужить Господу — уйти в монастырь.
Однако прозорливый старец, к которому обратился Михаил за благословением, запретил ему это, сказав, что он погибнет, если пойдёт в монастырь, и благословил жениться, произнеся при этом загадочные слова: «Жена спасёт тебя».
Миша тогда собирался ехать в Сибирь, и старец дал ему платочек, наказав положить его в поезде под подушку и помолиться так: «Ангел-Хранитель, покажи мне мою суженую». Во сне он действительно увидел девушку, которая помахала платочком и убежала.
Вернувшись из Сибири, Михаил пошёл в церковь и… каково же было его удивление, когда он встретил увиденную им во сне девушку, идущую в храм. От неожиданности ему стало плохо, девушка это заметила.
— Молодой человек, вам плохо?
— Нет, нет, — запротестовал Миша… и она упорхнула, как в том сне.
Миша искал её в соборе, но нигде не мог найти. А она пела в это время на хорах — как там найдёшь! Ночевать пошёл к знакомой старушке, и вдруг туда пришла увиденная им незнакомка, которая оказалась неродной внучкой его хозяйки. Так он и познакомился со своей верной спутницей жизни, поистине дарованной ему свыше и вымолившей его от смерти в страшных лагерях.
Елизавета Васильевна Алексеева-Стрелкова родилась в 1902 году в городе Торопце. Её родители пешком ходили в Иерусалим, и, придя домой, мама вскоре родила Лизу. Родной дядя Лизы служил на знаменитом крейсере «Варяг». С 17 лет она стала петь в церковном хоре. Много раз девушку сватали, но она отказывала. И вот теперь выбор сделан. Но мачехе жених её был не по нраву.
«Когда будешь венчаться, не оборачивайся», — предупредил прозорливый батюшка (его замучают большевики в 1937 году). И действительно, во время венчания упала люстра-паникадило, не причинив, однако, вреда новобрачным.
В семье Елизаветы и Михаила родились 9 детей (двое из них умерли в младенчестве): это Серафима, Серафим, Ангелина; Павел, Николай, Михаил, Василий.
В 1920-х годах Михаил Васильевич стал священником, будучи миссионером, много ездил, его несколько раз арестовывали. В 1927 году он служил в станице Имеретинской Краснодарского края Апшеронского района. На Пасху его арестовали, а с жены потребовали расписку, что в церковь ходить не будет. «Сейчас отпустите, и пойду», — безстрашно сказала матушка. Тогда маленькую Ангелину, которой было всего 8 месяцев, бросили в лужу, а Елизавету Васильевну посадили в подвал. Спустя какое-то время отпустили… Потом вернулся и о. Михаил.
В 1930-х годах на Кубани свирепствовал страшный голод. Народ сложил горькую частушку про новую «светлую» жизнь:
Ёська Сталин, подивись,
Як колхозы раздулись,
Горбы раком, хаты боком.
Три кобылы с одним оком.
Сидит баба у рядны
И считает трудодни.
Трудодень, трудодень,
Дайте хлеба хоть на день!
Умерших от голода было так много, что не успевали закапывать, о. Михаил отпевал покойников сидя — от слабости не мог стоять на ногах. Однако, когда матушке предложили в пищу убитого зайца, она твёрдо сказала: «По уставу не положено».
Покидать станицу никому не разрешалось — было такое ощущение, что морят голодом специально. Привезли татар хоронить умерших, и сердобольный шофёр, увидев священника с четырьмя детьми, сжалился и сам предложил их вывезти на машине, но с условием ничего не брать с собой. Так в 1930 году они оказались в Краснодаре. Господь явно хранил эту семью, послав шофёра, спасшего их от неминуемой гибели от голода.
Пока о. Михаил ходил к благочинному Краснодара, матушка с детьми ждала его на вокзале, в комнате, где было много детей с матерями.
Душераздирающая картина: мать уже мертва, а рядом кричит голодный ребёнок. Детям делали какие-то уколы, но матушка Елизавета не разрешила своим детям сделать непонятные странные уколы, выбежав из комнаты. Из Краснодара они выехали в Грузию, в Сухуми. Когда немного поутихло, вернулись в родной Торопецкий район, село Лужники. В 1936 году родился пятый ребёнок — Николай (будущий священник), а в 1937-м отца Михаила опять арестовали.
1937-й… Этот год для России памятен будет на веки вечные как год, когда остатки самых стойких и преданных Богу пошли на смерть, на невиданные муки. А после этого года словно что-то надломилось, словно лучшие силы России совсем изнемогли в неравной схватке с антихристовой властью. «И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем» (Откр. 13,7).
Советская власть разрешила убивать собственных детей во чреве — и количество абортов всё возрастало, т.к. уже вырос и оперился осатанённый советской властью человек с изуродованной душой. Отец Михаил предупреждал: «Будут как змеи пожирать своих детей в утробе». И объяснял, что змея рождает много змеёнышей, они разбегаются, а тех, кто не успел уползти, пожирает.
В том же 1937 году десятилетнюю дочь о. Михаила Ангелину исключили из школы. Когда приехала инструктор с целью борьбы с отсталостью и заставляла всех, кто носит крест, его снять, Ангелина отказалась.
Учителя жалели способную девочку, а потом передали слова инструктора: «Если бы все такие крепкие были, то Россию бы спасли». В этих словах, наверное, был суд для России, что при проверке на стойкость далеко не все стойкими оказались… Пришлось девочке ходить в другую школу за 7 километров. Последние слова, которые Ангелина услышала от отца, были: «Не бросай маму!»
После ареста о. Михаила семью выгнали из дома, и они вынуждены были три с половиной года жить на улице, под берёзкой. Сосед дал ящик, вырыли землянку, зимой засыпали снегом, чтобы не замерзнуть. Кто-то дал глиняный трёхлитровый кувшин, с которым ходили за водой. В войну сколотили из досок каморочку (чуланчик). Старший сын Серафим из монет делал крестики — за это давали молоко, матушка шила и стегала одеяла. Когда забирали о. Михаила, она ждала ребёнка. В таких условиях и родила шестого — Михаила.
Зная о силе ночной молитвы, ежедневно в 24 часа всю семью матушка Елизавета поднимала на молитву: коленопреклонённо до часа ночи молились, чтобы отец вернулся из лагеря. Как-то маленький Коля не встал на молитву. И вдруг вбежал, в сильном волнении поведав, что бес взял его и стиснул руки так, что он не мог даже перекреститься. Но когда Коля закричал: «Мамочка!», демон бросил его, повредив мальчику плечо. Впоследствии Николай стал священником, хотя раньше хотел быть офицером…
И о. Михаил действительно вернулся! Это было невероятно: из 10 тысяч заключенных, выброшенных на снег в далёкой Коми АССР, среди которых были и священники, и «ленинские коммунисты», в живых остались только двое: о. Иоанн из Москвы и о. Михаил (так впоследствии рассказывал сам о. Михаил).
Помогло выжить и необыкновенное трудолюбие батюшки, который умел буквально всё: в своей семье детям он мог изготовить игрушки, будучи настоятелем ремонтировал храм, когда оказался на Севере, в тяжелейших нечеловеческих условиях, всегда имея при себе иголку с ниткой, сам пошил рукавицы.
Ожидая его возвращения, матушка пребывала в постоянной молитве: наизусть читала псалмы, ходила, не обращая ни на кого внимания, тихо шепча молитвы.
В войну голодали. Ели мякину — колючую коробочку от льна, из которой развеяли семечки. Раньше эту пищу давали только свиньям. Служащие ели ободранный овёс и мороженую картошку, в то время как в Торопце существовала «красная столовая» для коммунистов, где хорошо кормили.
Как-то на Пасху в войну матушка Елизавета отдала нищему последнюю картошку, а маленький Павлик расплакался: «Мама, вы чужому отдали, а я есть хочу!» А мама: «Пойте "Христос Воскресе", не плачьте, нам бы только 3 хлебца». И вдруг женщина прибегает и приносит 3 лепёшки. За 6 километров от них они сели за стол и 3 раза слышали голос от икон: «Принесите матушке 3 лепёшки». Так она и прибежала.
До окончания войны о. Михаил находился в Маелдынском участке Устькуломского района Коми АССР. Но и после 1945 года его не отпускали до особого распоряжения, поэтому он работал завхозом в школе. В 1946 году в Москве нужно было закупить материалы для школы, он заехал за семьёй и привез её на Север. Тогда последовал приказ: убраться в 24 часа! Отец Михаил вспоминал, что среди заключённых в Коми была и жена «всероссийского старосты» М.И.Калинина, она работала кастеляншей. Была очень недобрая, а священников просто ненавидела. Ходили слухи, что Калинин сам отправил её в лагерь, чтобы жениться на молодой.
После освобождения из лагеря о. Михаил уехал в Латвию сначала к родной дочери, а потом в Белоруссию — к другой. Около 3 лет служил в селе Заволки Скидельского района Гродненской области, сам построил там деревянную церковь. Затем служил в селе Новое Юрьев-Польского района Владимирской области (там впоследствии подвизался известный старец схиархимандрит Гедеон). В 1960— 1964 гг. переехал в село Палищи Гусь-Хрустального района Владимирской области, где служил в Ильинском храме около 7 лет. Проживая в одном районе с будущим святым — о. Петром Чельцовым из села Пятница, о. Михаил любил общаться с ним, также просидевшим не один год в лагерях. В Палищах вечерами ходил для духовных бесед к затворнику о. Михаилу Ахлестину, проживавшему в этом же селе. А в 1970 году уехал в город Лиепая, где наконец сбылась мечта его юности — стать монахом. Матушка Елизавета знала про это его желание и не возбраняла — дала согласие.
Владыкой Леонидом батюшка был пострижен в монашество с именем Митрофан и возведён в сан игумена. 5 лет спустя, в 1975 году, игумен Митрофан (Вознесенский) мирно отошёл ко Господу, окончив своё многотрудное и многоскорбное странствие по земле, а спустя несколько месяцев, в 1976 году, преставилась и матушка Елизавета.
Это была дивная пара, всю себя посвятившая Господу и своей жизнью доказавшая верность Ему. Это были лебеди, которые вместе парили в поднебесной среди страшных потрясений XX века, умом и сердцем пребывая в мире горнем.
ВЕЧНАЯ ВАМ ПАМЯТЬ!
Елена Михайловна ТИТОВА