В Российском институте стратегических исследований состоялось заседание круглого стола по теме «Феномен русофобии: истоки и современность». В обсуждении приняли участие научные сотрудники института, известные учёные других московских исследовательских центров. (Окончание. Начало в №№ 3–4)
Михаил Борисович Смолин: Русофобия — это прежде всего неверие в ценности православного русского мира. Внешняя русофобия имеет корни религиозно-цивилизационные. Исходит прежде всего из борьбы с миром Православия, представленным в разные времена Римом, Византией, Россией или другими православными государствами. Внутренняя русофобия носит в себе прежде всего вероотступнические корни, некое холопское подражание и попытку переделать себя в состояние противоположное русскому. Борьба с внешней русофобией возможна, но победить полностью эту русофобию невозможно принципиально в силу того, что эти цивилизации неустранимы из нашего мира. Борьба с внешней русофобией жизненно необходима, потому что при победе этой русофобии на территории России возникнет некий конгломерат антироссийских сообществ. По типу Украины в той идеологической конструкции, как её представляют традиционные шовинистические украинские самостийники. Победа над внутренней русофобией возможна и необходима. Ещё одна проблема — это влиятельность русофобских мнений. Наша религиозная личностная неидеологичность способствует распространению русофобии, которое прямо пропорционально отсутствию или присутствию русского православного самосознания в человеке. Русофобию можно сравнить с неким идеологическим туманом или жидкостью, которая соотносится с русским мировоззрением. Если русского мировоззрения меньше, то появляется туман или жидкость русофобии, и как в сообщающихся сосудах — либо в нас меньше смыслов и больше русофобских настроений, либо противоположное состояние.
Константин Александрович Залесский: Соглашусь, что победа над внешней русофобией практически невозможна. Все действия по борьбе с ней имеют имиджевый характер и скорее важны для борьбы с русофобией внутри общества. Важнее противостояние с внутренней русофобией. Во-первых, надо показать, что приводимые ими аргументы ничтожны, а во-вторых, просто обозначить: то, что они говорят, это не признак западной цивилизации, а признак русофобии, который они пытаются замаскировать под некие общечеловеческие ценности. Также нам очень важна дискуссия с основными классическими русофобскими произведениями. Я не помню, чтобы популярно и доступно были откомментированы произведения Герберштейна и Кюстрина, в которых много передержек. На мой взгляд, это тоже очень интересное направление русской борьбы с русофобией.
Пётр Валентинович Мультатули: Я бы позволил себе не согласиться с тем, что борьба с русофобией внешней только имиджевая. Почему так часто побеждает и так сильно влияние западной стороны? Потому что они используют ложную русофобскую аргументацию в качестве наступательной пропаганды. Они могут врать всё что угодно, но всегда находятся люди, которые здесь их поддерживают. И самое страшное, что большое количество историков здесь подхватывают эти мифы. Например, часто сравнивают экономику Российской империи с Западом, ведь это лукавство, которое поддерживается большей частью исторической науки здесь. Сравнивают огромную Российскую империю и малюсенькую метрополию. Говорят, как мы отстали от неё. Поэтому я считаю, что необходима наступательная борьба. Если мы создадим свою нишу на Западе, то автоматически сможем вести целенаправленную борьбу с нашими оппонентами внутри страны.
Владимир Дмитриевич Кузнечевский: Я ещё раз хочу подчеркнуть, что русофобия не борьба, а противостояние. Наше дело — больше заниматься изучением и пропагандой собственной истории. Тогда будет увеличиваться и количество аргументов в нашу пользу.
Александр Азизович Музафаров: Я хочу напомнить слова Карамзина: «История есть священная книга народа». Средство преодоления внутренней русофобии — её изучение и её созидание. Мы не должны быть только в обороне, только разоблачать, мы должны двигаться, наступать, созидать свою историю. Тогда исторические знания, историческое представление в обществе сами по себе будут развеивать русофобию. Как социолог я проводил опрос: считаете ли вы, что граждане России должны знать историю своей страны? 80 % ответили «да». То есть история — основа гражданственности. А когда спрашивали, как вы оцениваете свои знания по истории, то больше 50 % поставили себе не выше тройки. Это наша недоработка, мы должны обеспечить людей знанием. Но это знание действует не только внутри страны, но и за рубежом. Многие русофобские аргументы могут быть разбиты созиданием истории. Простой пример: в 1830 году в Польше началось антирусское восстание. Сейчас в польских учебниках написано: польская нация единодушно восстала против христианских сатрапов. Но ведь в день восстания в Варшаве погибли 7 польских генералов, отказавшихся перейти на сторону восставших и сохранивших веру российской присяге. Это были не какие-то привезённые из России холопы, это были люди, которые присягнули русскому царю и остались верны своей присяге. После подавления восстания Николай I одним из первых своих распоряжений приказал поставить в Варшаве памятник полякам, погибшим за верность своему монарху. В 1918 году, когда Польша была признана независимой, этот памятник снесли одним из первых. Да, мы не можем восстановить его в Варшаве, но что нам мешает поставить его здесь, в России? Показать, что мы помним тех, кто там нас не забывал. Такими примерами можем успешно бороться с русофобией внутри и снаружи.
Леонид Петрович Решетников: Два слова в поддержку. Я вместе с товарищами занимаюсь русским Лемносом. На этот греческий остров были переброшены 24 тысячи солдат и офицеров Белой армии. И мы всегда на всех мероприятиях, на всех русских днях говорим: посмотрите, кто лежит на этом кладбище. Да, большинство — русские. Но здесь лежат и поляки-офицеры, которые в рядах Белой армии сражались с большевизмом и не бежали в Польшу. Лежат чеченцы, кабардинцы, балкарцы из горского дивизиона, евреи, татары.
Дмитрий Борисович Рюриков: Одна из причин русофобии сегодня — то, что проект Запада в отношении России ещё не завершён. И поэтому русофобия востребована и будет проявляться в разных формах на уровнях государственных отношений. Тут удивляться не приходится. И во внутренней, и во внешней борьбе с русофобией большую роль играет безнаказанность русофобии. Здесь всё зависит от нас самих, от воли властей. Я хотел бы привести маленький пример конкретной борьбы с русофобией, которая имела место в Узбекистане 10 лет назад. Вышел учебник истории для 9-го класса узбекских школ, и там на 130 страницах были такие термины, как «русский захватчик», «русский изверг», даже «колонизатор» и так далее. Соотечественники заявили, что это не способствует нормальному отношению в школе и вообще нормальным межнациональным отношениям. Были приняты официальные меры, и больше этот учебник в списке рекомендуемой литературы для школ не появлялся.
Владимир Евгеньевич Новиков: Я не историк, у меня физико-техническое образование, и поэтому для меня как для аналитика всегда было важно определить причинно-следственные связи. Здесь прозвучал тезис о наличии внешней и внутренней русофобии. Мне бы хотелось услышать точку зрения историков, существует ли причинно-следственная связь между ними? Что является причиной? Что следствием? Тогда мы можем знать, что делать дальше.
Александр Николаевич Боханов: Конечно, существует. Ведь русофобия на Западе возникла до того, как она возникла в России. Внутри никакой русофобии не было. Цельное монолитное государство, духовная общность были вплоть до Петра. Пришёл Пётр, началась модернизация. Понаехали голодранцы из Голландии, Германии, Швейцарии, которые совершенно не знали Россию, но которые умели делать какое-то своё дело. Так начала складываться чуждая среда внутри единого Русского государства в едином русском пространстве. XVIII век привёл к возникновению двух Россий: России элиты и России традиционной. Народ развивался в своём патриархальном мире.
В XIX веке возникли концепции внутримировой истории: центр, периферия, отсталые, прогрессивные и так далее. Россию стали зачислять в разряд отсталых от передовых стран Европы. И наша историография многие постулаты приняла без всякой проверки. Карамзин оказался Колумбом, который открыл материк, имя которому Россия. Пушкин хорошо на эту тему написал. Публика была потрясена: оказывается, у России есть яркая самобытная история. Начали объяснять в западном русле: в России всё вторично, лучшие эпохи страны были, когда она ближе всего приближалась к Западу.
Сейчас существует другое. Когда открыли границы при Горбачёве, приехали всякие фонды. И кого они брали промывать мозги? Молодых людей до 30 лет. Вся молодая поросль научная уехала туда. Главная работа осуществлена: Россия — слабая Верхняя Вольта с ржавыми ракетами. Последнее время при Путине начали понимать, что Россия не умерла, к ней опять стали проявлять повышенный интерес. Я разговаривал с историками, мы читаем один и тот же документ, смотрим артефакты те же, а выводы разные. Думаю, что наша деятельность — это издание материалов с хорошими комментариями. Русофобские книги — это источник западного сознания и восприятия. А нам надо издавать блестящую книгу о православной России XVII века, записки Павла Алепского, дьякона, сына Патриарха Макария. Ни Карамзин, ни Соловьёв, ни Ключевский не знали его трудов. Это потрясающий источник. Его описание духовного склада Руси точное: он знал язык, был на службах. Иностранцы видели только внешние церемонии, а он принимал участие в богослужении.
«Как сладостно Россию ненавидеть…» Это какой-то мазохизм или форма национального самоистребления. Национальное юродство навыворот. Об этом надо говорить, и говорить не одиноким голосом, а хором.
Татьяна Александровна Филиппова: Можно чётко спрогнозировать очередной взрыв русофобии прозападной элиты, когда срывается её очередное реформирование внутреннего уклада жизни русского народа. Срыв этих попыток трактуется как изначальная неспособность русского народа к модернизированию. Этот исток внутренней русофобии чётко прослеживается. Вменяется в вину русским всё — от голодомора до ГУЛАГа. Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь из наших блестящих американистов написал бы исследование на тему первых в современной истории концентрационных лагерей, которые возникли на территории североамериканских штатов в ходе гражданской войны. Борцы с расовым угнетением устроили на своей территории такие лагеря, в которых был съеден от голодухи травяной покров, были случаи каннибализма, южан просто оставили там умирать от голода. Источники известны, но они не входят в круг интереса современных наших американистов.
Почему наши медики не заинтересуются тем, насколько незатратно, с точки зрения эпидемиологического порога, проходило освоение русскими сибирских земель и дальше на Восток. Русская колонизация не несла с собой тех сокрушительных эпидемиологических проявлений, которые происходили в Америке во время её освоения. Что происходило с коренными народами, что творилось в Индии, насколько иммунный порог был занижен у местных народов после столкновения с биомассой европейцев. Это интереснейшее явление.
Игорь Николаевич Панарин: Я обратил бы ваше внимание на противодействие русофобии. Приведу один пример: в течение 10 дней я выступал в пяти ведущих вузах Москвы и задавал один вопрос: знает ли кто в аудитории Пушкина? — «Да, знаем». А стихотворение «Клеветникам России»? Ни один человек мне не ответил. Пушкин дал чёткий ответ в этом стихотворении — почему ненавидят нас. Дмитрий Борисович Рюриков правильно сказал, что русофобия будет продолжаться, так как западный проект ещё не завершён. 200 лет этому западному проекту. Наполеон фактически создал геополитику русофобии, издав огромными тиражами перед нападением на Россию так называемое фальшивое завещание Петра Великого, где полный набор этих штампов и мифов. Французы везли с собой в Россию эти книги для обоснования агрессии. Следующий — Гитлер. А кто вёл закулисные переговоры с Гитлером? Даллес. Вот Черчилль, Даллес и Гитлер технологически модернизировали все русофобские течения и создали технологическую цепочку, которая действует и сегодня в информационном поле России. Наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон, выступая в одном из ведущих вузов Москвы, задал вопрос: кто знает генерала Карбышева? Ни один студент не ответил. А кто знает генерала Власова, предателя? Подняли руки все. Наши учебники сами по себе являются русофобскими, потому что пропагандируют ложных героев. Приведён полный текст воззвания Власова к красноармейцам с призывом сдаваться в плен. И одновременно о генерале Карбышеве, который героически погиб, защищая Отечество, не сказано ни слова. Полностью поддерживаю создание антирусофобской лиги. Потому что проблема русофобии, с моей точки зрения, является ключевой в строительстве новой России. А выход очень простой: три фамилии, которые здесь называли докладчики — Пушкин, Достоевский, Тютчев, — показали механизмы борьбы с русофобией, они должны доминировать в наших школьных учебниках, и на наших телеканалах, и в информационном поле — максимально.
Галина Амировна Хизриева: Существует ещё один опасный вид русофобии — это опосредованная русофобия. Она находится в пределах России, не ограничена границами государственными, территориальными, но зато она ограничена культурными границами. Это такая русофобия, которая процветает с использованием радикальных, экстремистских исламских проектов.
Игорь Валентинович Прокофьев: В настоящее время русофобия — это исключительно мощный экономический проект, направленный против экономики России. Формируются негативные мифы о нас, диктуются условия, которые для нас неприемлемы.
Игорь Анатольевич Романов: Сегодня происходит подмена: русский меняется на российский. Выходит на поверхность другая технология, само понятие «русский» начинает наполняться нерусским содержанием. За принадлежность к Русскому миру среди соотечественников берётся языковой критерий, хотя мы считали, что в первую очередь должен быть критерий духовный, культурный.
Александр Николаевич Боханов: Угрозу Русскому миру определяли религиозные гении, наши святые. Если взять XIX век, это Серафим Саровский, Филарет Московский, Феофан Затворник, который говорил, что Западом нас наказывает и накажет Господь. Это очень важно и точно, потому что это духовный скреп, духовная база, наша духовная платина. Это вне времени, это навсегда, это для всех. Мне бы хотелось, чтобы в этих наших рассуждениях принимали участие и люди Церкви. Не просто миряне, но и богословы.
Михаил Борисович Смолин: Приведу древнее высказывание русское против русофобии. Был такой Феодосий Печерский. Когда в XI веке Святополк, княживший в Киеве, принимая католиков, начал хвалить их веру, преподобный сказал примерно следующее: хвалящий чужую веру — хулит свою.
Леонид Петрович Решетников: Есть прекрасная фраза, я не знаю, кто её первый сказал: «Не враг силён, а мы слабы». Главное то, чтобы мы в этой борьбе крепли, развивались, держались, наносили ответные удары, и тогда всё будет становиться на свои места. Наша история до 1917 года — самая оболганная история в мире. Мы только в начале пути, но силы есть, силы будут, и мы здесь все объединены единым порывом любви к своей Родине, к своей России, к своему народу, и в этой борьбе мы не проиграем. Господь поругаем не бывает. Мы всё равно выиграем.