28 августа — Успение Пресвятой Богородицы
Церковь совершает праздник Успения Божией Матери — праздник смерти первой из рода человеческого, Которая приобщилась к победе над смертью Её Божественного Сына. Очень важно нам увидеть в нём то, что относится лично к каждому из нас, — от чего зависит наша судьба здесь, на земле, а тем более в вечности. И тайну смерти мы должны увидеть в свете Успения Божией Матери, в свете Богородичной Пасхи.
Смерть страшна. Был человек, и нет его. Что стало с ним? Обесценилось всё, к чему он стремился, на что надеялся, ради чего трудился. Человек без Бога представляет собой странное явление — он есть, и одновременно его нет. Он есть в том, что он делает сейчас. И его нет, если посмотреть на его жизнь с некоторого расстояния — с того расстояния, которое обязательно упразднит жизнь каждого человека, всех нас, здесь присутствующих, всего рода человеческого.
Но в Воскресении Христовом смерть потеряла свою силу. Более того — она стала тем, чему мы желаем приобщиться, ибо через неё даётся самое глубокое обновление нашей жизни и самая совершенная её полнота. Как во Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15, 22). И как грех царствовал к смерти, так благодать Христова царствует через праведность Его к жизни вечной (Рим. 5, 17). А другой апостол говорит: Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти (1 Ин. 3, 14).
Любовь абсолютно тождественна царству новой жизни. И Божия Матерь, как никто другой в роде человеческом, знала эту любовь. У Креста Христова, когда оружие скорби проходило Её пречистую душу, Она явила такую любовь к Своему Божественному Сыну и ко всему роду человеческому, к тем людям, которые были повинны в Его смерти.
Праздник Успения открывается нам только тогда, когда мы готовы принять скорбь ради любви ко Христу и ради любви к нашим братьям и сестрам — знающим тайну победы над смертью или по-прежнему пребывающим во тьме неведения.
И наша причастность празднику неразрывно связана с противостоянием делам плоти. Прежде чем умереть смертью телесною, человек должен умереть для себялюбия. Мы должны «духом умертвить дела плотские», как говорит апостол (Рим. 8, 13). Умереть для жизни по плоти — несравненно мучительней и трудней, чем физическая смерть. Но кто решится на этот подвиг, тот узнает и великую сокровенную радость воскресения. И это есть начало пути, которым он будет идти до конца.
В этом смысл нашего поста, всей нашей жизни. Умирание для себя должно преобразоваться в воскресение для новой жизни. Потому не случайно почти весь Успенский пост охватывает праздник Преображения. Чем дальше мы идём по этому пути, чем глубже становится наше вхождение в эту тайну — тем больше открывается нам смысл праздника Успения Божией Матери.
А кто не хочет идти по пути распятия своей плоти со страстьми и похотьми, тот отворачивается от лица Христова, от тайны праздника Успения. Ибо живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим. 8, 8). Жизнь по плоти — торжество смерти и ничего более. И мир всё более живёт жизнью только плотскою, как бы абсолютно непроницаемой для благодати, для света истинной жизни.
Вот наше участие в празднике. Если мы приближаемся к плащанице Божией Матери с твёрдым намерением идти этим путём, Господь совершит всё остальное. Потому что только по мере нашего умирания во Христе и со Христом мы оживаем с Ним. Только по мере нашей отдачи себя Ему мы принимаем от Него дары. Только по мере нашего смирения перед Его святой волей Он возносит нас. Только по мере того как мы пленяемся в послушание Ему, дарует Он нам подлинную свободу.
Если бы Христос не отвергся Себя до смерти крестной, мы не были бы способны избрать этот путь. Если бы Божия Матерь Своею любовью ко Господу и ко всем людям не вошла в тайну победы Христовой над смертью, у нас не было бы такой Заступницы, и мы не могли бы без Её всесильной помощи следовать за Господом. И если бы не дал нам Господь однажды вкусить вечной жизни в Своём Воскресении и в Богородичной Пасхе, мы не имели бы сил по-настоящему идти Его путём. Но и этот дар не приобщит нас в вечности Воскресению Христову и Успению Божией Матери, а будет нам только в горшее осуждение, если мы не будем умирать для похоти плоти, похоти очей и гордости житейской.
Путь умирания для себя — это путь приобщения тайне воскресения, путь узнавания радости, которая не от мира сего. И когда мы узнаём эту радость, всякий страх смерти навсегда исчезает от нас, потому что в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. 4, 18).
Протоиерей Александр ШАРГУНОВ