РЕКА ЛОБАНЬ
До чего же красива река Лобань! Просто как девочка-подросток играет и поёт на перекатах. А то шлёпает босиком по зелени травы, по желтизне песка, то по серебру лопухов мать-и-мачехи, а то прячется среди тёмных елей. Или притворится испуганной и жмётся к высокому обрыву. Но вот перестаёт играть и заботливо поит корни могучего соснового бора.
Давно сел и сижу на берегу, на брёвнышке. Тихо сижу, греюсь предвечерним теплом. Наверное, и птицы, и рыбы думают обо мне, что это какая-то коряга, а коряги они не боятся. Старые деревья, упавшие в реку, мешают ей течь плавно, зато в их ветвях такое музыкальное журчание, такой тихий плавный звон, что прямо чуть не засыпаю. Слышу – к звону воды добавляется звоночек, звяканье колокольчика. А это, оказывается, подошла сзади корова и щиплет траву.
Корова входит в воду и долго пьёт. Потом поднимает голову и стоит неподвижно и смотрит на тот берег. Колокольчик её умолкает. Конечно, он надоел ей за день, ей лучше послушать говор реки.
Из леса с того берега выходит к воде лосиха. Я замираю от счастья. Лосиха смотрит по сторонам, смотрит на наш беpeг, оглядывается. И к ней выбегает лосёнок. Я перестаю дышать. Лосёнок лезет к маминому молочку, но лосиха отталкивает его. Лосёнок забегает с другого бока. Лосиха бедром и мордой подталкивает его к воде. Она после маминого молочка не очень ему нравится, он фыркает. Всё-таки он немного пьёт и замечает корову. А корову, видно, кусает слепень, она встряхивает головой, колокольчик на шее брякает, лосёнок пугается. А лосиха спокойно вытаскивает завязшие в иле ноги и уходит в кусты.
Начинается закат. Такая облитая светом чистая зелень, такое режущее глаза сверкание воды, такой тихий, холодеющий ветерок.
Ну и где же такая река Лобань? А вот возьму и не скажу. Она не выдумана, она есть. Я в ней купался. Я жил на её берегах.
Ладно, для тех, кто не сделает ей ничего плохого, скажу. Только путь к Лобани очень длинный, и надо много сапогов сносить, пока дойдёшь. Хотя можно и босиком.
Надо идти вверх и вверх по Волге – матери русских рек, потом будут её дочки: сильная суровая Кама и ласковая Вятка, а в Вятку впадает похожая на Иордан река Кильмезь, а уже в Кильмезь – Лобань.
Вы поднимаетесь по ней, идёте по золотым пескам, по серебристым лопухам мать-и-мачехи, через сосновые боры, через хвойные леса, вы слышите ветер в листьях берёз и осин и вот выходите к тому брёвнышку, на котором я сидел, и садитесь на него. Вот и всё. Идти больше никуда не надо и незачем. Надо сидеть и ждать. И с той, близкой, стороны выйдет к воде лосиха с лосятами. А на этом берегу будет пастись корова с колокольчиком на шее.
И редкие птицы будут лететь по середине Лобани и будут забывать о своих делах, засмотревшись в её зеркало. Ревнивые рыбы будут тревожить водную гладь, подпрыгивать, завидовать птицам и шлепаться обратно в чистую воду.
Все боли, все обиды и скорби, все мысли о плохом исчезнут навсегда в такие минуты. Только воздух и небо, только облака и солнышко, только вода в берегах, только Родина во все стороны света, только счастье, что она такая красивая, спокойная, добрая.
И вот такая течёт по ней река Лобань.
БОЧКА
Вспоминаю и жалею дубовую бочку. Она могла бы ещё служить и служить, но стали жить лучше, и бочка стала не нужна. А тогда, когда она появилась, мы въехали не только в кооператив, но и в долги. Жили бедно. Готовясь к зиме, решили насолить капусты, а хранить на балконе. Нам помогли купить (и очень недорого) бочку для засолки. Большую. И десять лет подряд мы насаливали по целой бочке капусты.
Ежегодно осенью были хорошие дни засолки. Накануне мы с женой завозили кочаны, мыли и тёрли морковь, доставали перец-горошек, крупную серую соль. Приходила тёща. Дети помогали. К вечеру бочка была полной, а уже под утро начинала довольно урчать и выделять сок. Сок мы счёрпывали, а потом, когда капуста учереждалась, лили обратно. Капусту протыкали специальной ореховой палочкой.
Через три-четыре дня бочка переставала ворчать, её тащили на балкон. Там укрывали стёгаными чехлами, сшитыми бабушкой жены Надеждой Карповной, мир её праху, закрывали крышкой, пригнетали специальным большим камнем. И капуста прекрасно сохранялась. Зимой это было первое кушанье. Очень её нам хвалили. В первые годы капуста кончалась к женскому дню, потом дно заскребали позднее, в апреле. Стали охотно дарить капусту родным и близким. Потом как-то капуста дожила до первой зелени, до тепла, и хотя сохранилась, но перестала хрустеть. Потом, на следующий год, остатки её закисли.
Лето бочка переживала с трудом, рассыхалась, обручи ржавели, дно трескалось. Но молодец она была! Осенью за неделю до засолки притащишь её в ванную чуть ли не по частям, подколотишь обручи и ставишь размокать. А щели меж клёпками – по пальцу, и кажется, никогда не восстановится бочка. Нет, проходили сутки, бочка крепла, оживала. Её ошпаривали кипятком, мыли с полынью, сушили, потом клали мяту или эвкалиптовых листьев и снова заливали кипятком. Плотно закрывали. Потом запах дубовых красных плашек и свежести долго стоял в доме.
Последние два года капуста и вовсе почти пропала, и не от плохого засола, засол у нас исключительный, но не елась она как-то, дарить стало некому, питание вроде улучшилось, на рынке стали бывать...
Следующей осенью и вовсе не засолили. Оправдали себя тем, что кто-то болел, а кто-то был в командировке. Потом не засолили сознательно – кому её есть, наелись. Всё равно пропадёт. Да и решили, что бочка пропала. У неё и клёпки рассыпались. Но я подумал, вдруг оживёт. Собрал бочку, подколотил обручи, поставил под воду. Трое суток оживала бочка – и ожила. Мы спрашивали знакомых, нужна, может, кому. Ведь дубовая, ещё сто лет прослужит.
Бочка ждала нового хозяина на балконе. Осень была тёплая, бочка вновь рассохлась. Чего она стоит, только место занимает, решили мы, и я вынес бочку на улицу. Поставил её, но не к мусорным бакам, а отдельно, показывая тем самым, что бочка вынесена не на выброс, что ещё хорошая. Из окна потом видел, что к бочке подходили, смотрели, но почему-то не брали. Потом бочку разбили мальчишки, сделав из неё ограду для крепости. Так и окончила жизнь наша кормилица. На балконе теперь пусто и печально.
МЕНТАЛИТЕТ НА КОРТОЧКАХ
Приехал в своё любимое Никольское ещё затемно. Соседка разгребает дорогу от крыльца к улице. Поздоровались.
– Слышали? – говорит она. – Мы уже не Никольское, мы уже город Балашиха.
Я даже не знал, что отвечать. Растерялся.
– Газ, свет сейчас будут дороже, – рассуждает соседка.
И вдруг я вижу, что у неё слёзы появились.
– Успокойтесь, – говорю. – Не последнее это на нас нашествие. При капитализме живём, значит, грабёж будет нарастать.
– Я не об оплате, это мы переживём, – говорит она. – У меня уже старший работает. А младший! – и тут она прямо в голос заплакала.
Я даже не знал, что и подумать.
– Извините, – сказала она. – Я объясню. Он пришёл позавчера из школы, мы все пообедали. Он вылез из-за стола, отошёл к порогу и... сел на корточки! Представляете? Сел на корточки. Вот как в Средней Азии сидят, на Кавказе. По телевизору показывают.
Я говорю: «Ты что»? Он говорит: «У нас в школе все так сидят». Я вчера в школу. Перемена. И – точно. Кто бегает, а большинство сидят вдоль стен на корточках. У нас же, да это и везде так сейчас, много беженцев, а больше того – просто приехали, дома и квартиры купили. Уже есть азербайджанские классы. В нашем – из Чечни, армяне, узбеки. Русских мало. Учительница с ними бьётся-бьётся, они же плохо знают русский язык, а наши в это время сами собой, ничему не учатся. Я хотела в спецшколу младшего перевести, а там такие цены, что и на свет не останется. Я к директору: «У вас же на корточках сидят». Она: «Я тоже удивляюсь. Спрашиваю наших, говорят, что привыкли, что удобно». Тогда я говорю: «А вы что сами с ними так не сидите?»
ПАДАЕТ ЗВЕЗДА
Если успеть загадать желание, пока она не погасла, то желание исполнится. Есть такая примета.
Я запрокидывал голову и до слёз, не мигая, глядел с Земли на небо.
Одно желание было у меня, для исполнения которого были нужны звезды, – то, чтоб меня любили. Над всем остальным я считал себя властным.
Когда вспыхивал сразу гаснущий, изогнутый след звезды, он возникал так сразу, что заученное наизусть желание: «Хочу, чтоб меня любила...» – отскакивало. Я успевал сказать только – не голосом, сердцем: «Люблю, люблю, люблю!»
Когда упадёт моя звезда, то дай Бог какому-нибудь мальчишке, стоящему далеко-далеко внизу, на Земле, проговорить заветное желание. А моя звезда постарается погаснуть не так быстро, как те, на которые загадывал я.
Когда в человека вселяется душа? При зачатии или при рождении с первым вздохом? Будет ли конец света и как это произойдёт? Я спрашивала у ясновидящего, он сказал, что конец света будет тогда, когда сердца всех людей на земле наполнятся любовью. Тогда всё вспыхнет ярким светом, и земля исчезнет из-за ненадобности, а все люди станут ангелами.
Почему на земле столько религий? Будет ли когда-нибудь одна общая религия на земле?
Что такое «Святой Дух»? Митрополит Кирилл говорит, что это свидетель наших дел на земле. Может, это ангел-хранитель? Может, совесть каждого? В одной из книг я прочитала, что «Совесть — это неуничтожимая программа активного добра, заложенная в человеческий биокомпьютер свыше, являющаяся отблеском Божественного совершенства, живущая своей самостоятельной жизнью, независимо от человеческого желания, постоянно побуждая помыслы на мудрое и доброе». Сказано очень точно. Может, это и есть Святой Дух?
Н.М.Фахрутдинова
В вашем послании угадывается человек думающий и ищущий ответы на сложные вопросы. Хотя, по сути, они просты. Надо только ходить за истиной не к «ясновидящим», а к Создателю всего. Кто создал и море, и землю, и всё, что в них и на них? Конечно, Господь Бог. И нас создал. Не от обезьяны же мы произошли, не с дерева же спрыгнули. И вложил Господь в нас не биокомпьютер, а душу, которая даётся от рождения и освящается при таинстве Крещения.
А Дух Святый — это Третье лицо Святой Троицы. Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святый. Так в церковной традиции пишется и произносится — Святый. Но как же, спросите вы, Бог один, а тут Троица. Но ведь и солнце одно. Оно в небе, от него идут лучи, от них тепло и светло, то есть тут три состояния, а это всё одно — солнце. Или вода. Она замёрзла, но лёд — это вода, она кипит, но пар — это тоже вода. То есть Троица и раздельна нераздельно, и слиянна неслиянно.
Что касается конца света, то надо не о нём думать, а о своём. Будет, не будет конец света, это одному Богу известно, а вот то, что и вы, и я, и все наши родные и близкие умрут, — это точно. Ну и что? Печалиться от этого не надо, смерти не миновать. Но земная смерть означает рождение в жизнь вечную. Вот почему у нас душа, которая Божья, значит, безсмертная. А уж какую загробную жизнь мы себе заслужим, это зависит от наших дел и поступков в нашей краткой жизни. Именно краткой. Вчера я был мальчишкой, бежал на нашу любимую реку, сегодня я старик.
И тратить жизнь на поиски готовых ответов не надо. И задумываться слишком не надо. Знаете ответ на вопрос: что делал Господь до сотворения мира? Не знаете? Он готовил ад для любопытных. Есть же пределы человеческого познания? Есть. Надо просто жить, стараться не быть никому в тягость, любить родных и близких, нашу единственную Россию, Богу молиться, вот и всё.
Сердечно,Владимир Николаевич КРУПИН