Почти все исследователи личности А.С.Пушкина невольно берут на себя роль судей.
Вот слова митрополита Антония Храповицкого в статье «Пушкин как нравственная личность и православный христианин»: «…почему же Пушкин, столь правильно уразумевший православное народное мировоззрение, не мог не поддаться влиянию гнусного европейского предрассудка, унаследованного нашим обществом ещё с эпохи рыцарей, и окончил свою жизнь на дуэли…» Высказывание митрополита Антония заставляет нас задуматься о смысле этого рокового события.
Начнём с дуэли. Почему этот «предрассудок», пришедший к нам «ещё из эпохи рыцарей», оказался столь живуч? Ответ на этот вопрос, так же как и ответ на вопрос о сущности и смысле дуэли, следует искать в истории. Когда возник сам прообраз дуэли? Отдалённым прообразом её, несомненно, послужило противоборство двух избранных воинов во время войны перед сражением. От исхода этого поединка нередко зависел исход сражения войны в целом.
История же собственно дуэли, как поединка двух свободных граждан одного государства, ведёт свое начало от судебных поединков, которые были приняты и на Руси, и в Европе. Судебные поединки получили своё наибольшее развитие именно в эпоху средневековья, когда христианство было не просто религией или данью традиции, а составляло самую суть и содержание жизни средневекового человека. В Псковской и Новгородской грамотах XV века упоминается о законных поединках в случае доноса сомнительного. «В Русской Правде, — пишет Н.М.Карамзин, — нет ещё ни слова о сих поединках; но в 1228 году они уже были в России способом доказывать свою невиновность перед судьями и назывались Полем». В XV веке святитель Фотий резко выступает против подобного обычая, хотя он и допускался законами того времени.
В случае, когда дело представлялось спорным или суд был не в состоянии решить дело за недостаточностью улик, решение вопроса возлагалось на Суд Божий. Верующий человек считает, что Бог не в силе, а в правде. Господь поможет даже слабому и неумелому победить опытного и сильного бойца. Если бы не было уверенности в правильности и справедливости Божиего Суда, то не было бы и судебных поединков, узаконенных властью поставленных от Господа правителей. Многие из них ныне в лике святых. Ведь правом узаконивать владеют лишь правители, которые даются народам свыше, а вовсе не Европа, дворянство или интеллигенция.
Если же мы обратимся к причинам, заставляющим людей доказывать свою правоту с оружием в руках, то увидим, что в подавляющем большинстве случаев речь идёт о защите ЧЕСТИ и ДОСТОИНСТВА человека.
«Береги честь смолоду» — именно эту русскую народную поговорку А.С.Пушкин выбрал эпиграфом к повести «Капитанская дочка», одному из последних и самых значительных своих произведений. Ему, работавшему над «Историей Пугачёвского бунта», несомненно, были известны все вышеизложенные сведения.
Нам, отравленным гуманистическими, коммунистическими, демократическими идеями, уже трудно осознать великое значение и подлинный смысл слова ЧЕСТЬ, воспринять в полном объёме Достоинство не «гражданина Российской Федерации», а Богосозданной ЛИЧНОСТИ.
Нам, конечно, сейчас гораздо важнее комфорт и спокойствие (и телесное, и душевное), поэтому мы никак не реагируем на повальное сквернословие на улицах, надменность и полное презрение по отношению к нам сегодняшних «хозяев жизни».
Но права, конечно, Церковь, считающая дуэль смертным грехом, запрещающая отпевать и хоронить на православном кладбище дуэлянтов и самоубийц. Человек не имеет права самовольно прекратить свою жизнь, данную ему Богом. Только защита Родины — исключение в этом правиле.
Так что речь у нас сейчас идёт о вещах забытых и малопонятных, однако необходимых для верной оценки истинного облика нашего национального Гения. Гения, которого сейчас хвалят почти все, но опять же почти все стараются (может быть, даже из-за ложного стремления к объективности) найти в нём и негативные стороны. Особенно при этом достаётся дуэли.
Постепенно судебные поединки все более переносятся в область сведения личных счетов двух сторон, отстаивающих свои понятия о Чести и Достоинстве, а часто и праве собственности, без участия государства. Вполне понятно поэтому и запрещение дуэли государственной властью большинства стран Европы как явления, которое государство более контролировать не может и представляющее опасность для его граждан.
Пётр I вводит дуэли в русскую жизнь уже в европеизированном виде, но ещё сохранившими свою основную идею — Честь. Не будем сейчас вдаваться в сложные взаимоотношения свободы, чести и достоинства каждой отдельной личности и государства. Они далеко не однозначны и могут даже находиться в антагонизме. Рамки этой статьи не позволяют подробно осветить этот вопрос. Вопрос, который достаточно подробно, но далеко не исчерпывающе освящён в работах И.А.Ильина. Здесь же необходимо заметить, что жизнь в своём многообразии невозможно уложить ни в какие рамки даже самого совершенного закона. В любом, самом совершенном человеческом учреждении наш извечный враг найдёт слабое место. Так и в судебных поединках и сменивших их затем дуэлях часто вместо стремления к справедливости, защите Чести, готовности пожертвовать собой ради обиженного и униженного проявлялись гордыня, тщеславие, азарт, гнев и ненависть. Продажные бретёры предлагали свои услуги влиятельным заказчикам для устранения соперников и неугодных лиц.
Мрачная эпоха Возрождения язычества приучала вспоминать о Создателе только в самых крайних случаях. Если же смотреть на поединок как на чисто спортивное состязание, забывая о Высшем Судие, то, конечно, сильный и опытный боец всегда победит слабого и неумелого. Именно это и стало происходить и, в свою очередь, ещё более отделило первоначальный высший смысл поединка от его реального воплощения. Обвинение в убийстве на дуэли серьёзно и основательно, только если не принимать во внимание, что убийство грех не только потому, что тварное создание прекращает жизнь, данную Богом другому созданию, а в первую очередь потому, что утверждает агрессию и победу зла. Поэтому человек, убивший убийцу, может быть виновен перед законом, но чист пред Вышним Судией. Всё зависит от расположения его сердца. В первую очередь это касается православных воинов. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Любой человек, именующий себя православным христианином, не должен равнодушно или малодушно проходить мимо творящегося беззакония, но обязан защитить и спасти невинного или беззащитного. Обязан, невзирая на охранников, оружие и крупные личные неприятности. Подробнейшим образом это рассмотрено в работе великого русского философа И.А.Ильина «О противлении злу силою». Ко времени А.С.Пушкина дуэль уже выродилась в основном в сведение счётов полулегальным образом. Однако именно слово ЧЕСТЬ побуждало рисковать своей жизнью и искренних искателей правды и служило прикрытием гнусных замыслов других.
Невольник чести
Теперь с позиции всего вышеизложенного вернёмся к роковой дуэли А.С.Пушкина с Дантесом. Совершенно очевидно, что Поэт, решившись на этот шаг, не свою гордыню или ревность тешил (Александр Сергеевич был совершенно уверен в верности жены), он защищал ЧЕСТЬ и ДОСТОИНСТВО её. В то время и в той среде любое другое поведение (особенно излюбленное современным миром судебное разбирательство) было бы унизительным и означало бы виновность Наталии Николаевны в супружеской измене.
Именно эти условности высшего света заклеймил М.Ю.Лермонтов своими безсмертными строками. Вообще стихотворение «Смерть Поэта» при внимательном прочтении недвусмысленно указывает на спланированное убийство и заговор. Только что имена прямо не называются. А уж Лермонтову, да и всем современникам были известны обстоятельства дела, в том числе и такие, которые упорно замалчивались из страха или конъюнктурных соображений. Вот только Лермонтов молчать не стал, хорошо зная свет и цену его благосклонности. За что и поплатился сначала ссылкой, а затем и своей жизнью. Кстати, история дуэли М.Ю.Лермонтова загадочна и требует отдельной статьи.
Если же мы внимательно изучим все дошедшие до нас свидетельства о событиях октября-декабря 1836 г. и января 1837 г., сопоставим и проанализируем факты, то совершенно очевидным станет тщательно спланированный заговор убийства Поэта на псевдодуэли. Исследователи творчества А.С.Пушкина Б.А.Васильев, М.М.Дунаев и многие другие признают, что в 30-е годы гений Пушкина вырос до вселенских масштабов.
Перешагнув заблуждения своей бурной молодости, он открыто и последовательно стал провозглашать истинно христианские, православные идеи, не принимавшиеся тогда многими представителями высшего света. Вместе с тем он критиковал и революционные идеи декабристов, атеизм и цинизм Вольтера, Радищева, французскую революцию. Пушкин создаёт великое произведение «Капитанская дочка». В своём последнем письме Чаадаеву он пишет: «…клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал». Издаваемый Пушкиным журнал «Современник» был глазным бельмом новых реформаторов и тайных заговорщиков, которые после подавления восстания декабристов затаились, но отнюдь не исчезли. И лучшее доказательство их злобной деятельности — спланированный заговор против великого поэта с целью опорочить и выставить его на посмешище, а если не удастся, то и уничтожить физически. О непростых, а затем и враждебных взаимоотношениях Пушкина с масонством писали в своих работах В.А.Пигалев и Б.Башилов.
«Усыновлённый» (при живом отце) Геккереном Дантес цинично, для достижения этой своей главной цели, женится на сестре Наталии Николаевны Екатерине. Главная же его цель — скомпрометировать Наталию Николаевну и самого Пушкина, а для этого нужно было приблизиться к ним под видом родственника. Главные действующие лица трагедии: Геккерен, Дантес, Бенкендорф — члены масонских лож. Об этой дуэли было известно заранее самому государю Николаю I.Он даёт приказ Бенкендорфу послать жандармов для предотвращения поединка. Геккерен (которому почему-то сразу становится это известным!) убеждает Бенкендорфа не исполнять приказ, а тот, предварительно посоветовавшись с княгиней Белосельской (?!), посылает жандармов в другую сторону. Дальнейшие события дуэли нам хорошо известны из многочисленных свидетельств очевидцев.
Достоинство, справедливость для этих людей — пустой звук. Но не учли заговорщики, что их имена на века станут символом позора и чёрного злодейства. Сейчас, спустя почти 200 лет, мы видим лишь великую фигуру Александра Сергеевича. И снова приходят на память безсмертные строки:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный…
Максим Зотикович ВОРОБЬЁВ