9 декабря - 280 лет со дня преставления свт. Иннокентия, еп.Иркутского
Свт. Иннокентий, первый епископ Иркутский, родился в конце XVII века в Малороссии, в Черниговской губернии, в семье священника Кульчицкого, потомка древнего польского рода. Фамилию эту вместе с дворянским достоинством пращуры будущего святителя получили от польского короля Болеслава Храброго. При крещении мальчика нарекли Иоанном и воспитывали его в духе благочестия.
Получив начальное образование дома, он продолжил обучение в Киевской духовной академии. Ко времени окончания её он был пострижен в монахи с именем Иннокентий. Избранник Божий принял постриг в Антониевой пещере Великой лавры в Киеве.
По окончании академии, в 1706—1708 годах, благочестивый инок был затребован в Москву на должность учителя и префекта Славяно-Греко-Латинской Академии, затем направлен в Санкт-Петербург, где в то время основывалась Александро-Невская лавра, чтобы служить здесь примером доброго иноческого жития.
Образованный, благочестивый инок скоро обратил на себя внимание императора Петра I, который решил образовать в Пекине Русскую православную духовную миссию. Иеромонах Иннокентий 5 марта 1721 года в Александро-Невском Троицком соборе был хиротонисан во епископа и вскоре выехал из Санкт-Петербурга в страну неведомую. Его сопровождали два иеромонаха, иеродиакон и пять певчих с тремя служителями. Год без малого добирались они до Иркутска, оттуда двинулись за Байкал и остановились в пограничном с Китаем Селенгинске. Здесь миссии предстояло дожидаться решения пекинских чиновников о праве на въезд.
В то время в Пекине большое влияние приобрели иезуиты, которые под различными предлогами склоняли местных чиновников уклониться от принятия русского епископа. Повод для отказа был найден. В письме с просьбой о разрешении на въезд владыка Иннокентий был назван «богдо» — то есть «великий», а у китайцев такое обращение было принято только к императору, и потому-де двум великим особам быть одновременно в Китае невозможно.
В ожидании новых указаний из Святейшего Синода епископ Иннокентий оставался в Селенгинске безвыездно три года. Скорбна была жизнь святителя. Не получая жалованья, он содержал себя и свиту подаяниями доброхотов. Чтобы не умереть с голоду, миссия добывала себе пропитание рыболовством, нанималась на работы к местным хозяевам и тем кормилась. Поношенное платье владыка чинил себе сам. Утешение находил в молитвах и богослужениях, которые совершал в старом селенгинском соборе.
«Где мне главу преклонити и прочее жития моего время окончати Святейший Правительственный Синод заблагорассудит? — писал он в Синод. — Прошу покорно о милостивом указе, что мне делать: сидеть ли в Селенгинске и ждать того, чего не ведаю, или возвратиться назад…»
Кое-как пристроился владыка со свитой жить на даче Троицкого Селенгинского монастыря. А чтобы не даром есть монастырский хлеб, он и его диакон писали для храма иконы.
Не без Промысла Божия отказали китайцы во въезде владыке. Вынужденное его «сидение» в Селенгинске оказалось весьма важным для проповеди Слова Божия среди местных монгольских племён. Используя своё архиерейское право рукополагать в священный сан, святитель восполнял недостаток духовенства за Байкалом.
Лишь в марте 1725 года получил он повеление Синода переселиться в Иркутский Вознесенский монастырь и оставаться там впредь до новых предписаний. Управлял монастырём в отсутствие архимандрита Антония Платковского игумен Пахомий. Он отвёл высокому гостю и его свите помещение на восточной стороне обители, на берегу Ангары. Здесь же, на монастырских землях, им выделили участки под огород, и таким образом жизнь их обрела некую стабильность. В поисках духовного утешения к нему стали стекаться люди, особенно дети и инородцы.
В тот же год скончался император Пётр I. Вдова и наследница престола Екатерина I назначила чрезвычайным послом в Китай графа Савву Владиславовича Рагузинского и обязала его взять с собой в Пекин епископа Иннокентия, впрочем, вскоре из Петербурга пришло новое высочайшее повеление: быть ему самостоятельным епископом Иркутским и Нерченским. Этим решением была образована новая кафедра.
Водворившись на новом месте, владыка Иннокентий столкнулся с теми же проблемами, что и в Селенгинске. По-прежнему не на что было жить, всё так же не было крыши над головой. Не нашлось среди иркутян того, кто бы принял в свой дом будущего молитвенника и заступника за всю иркутскую паству. Наконец в 1828 году провинциальная канцелярия сжалилась над владыкой и отвела ему дом боярского сына Димитрия Елезова. Теперь на этом месте в память жительства здесь святителя воздвигнута каменная часовня.
Немногим более четырёх лет окормлял он иркутскую паству, но и это короткое по человеческим меркам время употребил с великой пользой для спасения. Владыка Иннокентий не отличался крепостью здоровья, но подвигов своих не оставлял. Носил власяницу, поверх которой всегда был подрясник из шкуры лося и кожаный с железной пряжкой пояс. Молиться святитель любил в пещере за монастырской оградой, которую выкопал основатель Вознесенской обители старец Герасим. Ещё был у святителя обычай обходить по ночам Вознесенский храм и молиться на него. Очень любил владыка делать что-либо своими руками. Днём помогал тянуть сети тем, кто был на рыболовном послушании, а по ночам шил для учеников обувь (чарки). Своими руками посадил в монастыре два кедра.
Пастырь добрый не оставлял и главного дела — проповеди Слова Божия. Язычников, во множестве проживавших вокруг Иркутска, он обращал к святой Церкви семьями, целыми стойбищами. Так из новокрещенных бурят образовалось целое поселение Ясачное. Физические немощи не могли остановить его неиссякаемой любви к Богу, которой он спешил поделиться со всеми. Следование за Христом было для него смыслом жизни. Во время его управления кафедрой почти закончилось строительство кафедрального Богоявленского собора. Святитель Иннокентий открыл в Иркутске славяно-русскую школу для всех сословий. Им же были определены границы епархии.
От трудов праведных любил владыка отдохнуть в небольшом селении Малая Еланка, в пятнадцати верстах от Вознесенской обители. Здесь жили направленные из монастыря на полевые работы послушники, монахи и крестьяне. Помогая в будние дни труждающимся, он следил за тем, чтобы в воскресные и праздничные дни никакие заботы не отвлекали их от службы Божией. В самой Малой Еланке была часовня, и владыка не раз предсказывал, что со временем на месте её будет возведён храм. Пророчество это исполнилось в конце XIX века. Владыка не раз поражал современников своей духовной прозорливостью.
Как-то в день памяти Кирилла, Патриарха Александрийского, жители одного селения просили его отслужить у них Божественную литургию. «Хорошо, — ответил владыка, — отслужим. Но только вперёд съездим по лету, а назад по зиме». В тот момент селяне не поняли смысла его слов, но на следующий после литургии день выпал снег, и владыке пришлось возвращаться в санях.
Был и другой удивительный случай, утвердивший всех в том, что он подлинно сосуд избранный, исполненный Духа Свята. Однажды, при совершении крестного хода вокруг города, начался ливень, все промокли до нитки. И только святительских одежд не коснулся дождь!
Очень любил святитель Иннокентий служить Божественную литургию. До последних дней своей жизни старался не упускать возможности здесь, на земле, соединиться со Христом. В последний раз совершал он Божественную литургию в воскресный день 3 октября. Потом немощи приковали его к одру. Он созвал братию, благодарил всех, служивших ему, за любовь, раздавал на память кое-что из своих вещей. Очень скорбел владыка, что оставляет Вознесенский храм в неисправном состоянии…
27 ноября 1731 года в седьмом часу утра Господь навеки упокоил святителя. Пречистое тело его положили в каменном склепе под алтарём деревянной церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери. Вскоре после кончины святителя Господь явил суд над обидчиками его.
Через тридцать три года после кончины святителя во время ремонта Тихвинской церкви было обнаружено, что тело его, одеяние и даже бархат на гробе не тронуло тление, хотя само место погребения было сырым и затхлым.
11 июня 1783 года при сильном ветре загорелась Вознесенская обитель. Весь Иркутск от мала до велика прибежал на пожар, но погасить его не представлялось возможным. Пламя охватило все каменные строения обители и, конечно, деревянную Тихвинскую церковь, под спудом которой почивали мощи святителя. Надежды на спасение нетленных мощей угодника Божия не было. Тогда горожане обратились к прибывшему на пожар преемнику владыки Софрония преосвященному Михаилу (Миткевичу) с просьбой попытаться достать мощи из огня. «Ежели покойный Иннокентий угодил Богу, — ответил тот, — то ради его нетленных мощей Всемогущий Господь спасёт и церковь». В ту же минуту огонь потерял свою силу. Милостью Божией она простояла до начала XX века среди каменных, вновь отстроенных стен и зданий монастыря как свидетельство чуда.
Чудеса от мощей святителя множились. Вера в его заступничество перед Господом передавалась из рода в род. Многие служили панихиды у него на могиле и получали просимое! Угодник Божий не отвергал молитв почитателей ни в Туле, ни в Якутске, ни в Петербурге. Отовсюду епархиальному начальству присылали письменные свидетельства о его заступничестве. В последних числах сентября 1800 года преосвященному Вениамину, епископу Иркутскому, пришло письмо за подписью 389 человек с изложением просьбы об открытии честных и нетленных мощей святителя для всенародного чествования.
2 февраля, на Сретение Господне, преосвященный Вениамин принял святые мощи из склепа, поставил их посреди Тихвинской церкви и отслужил перед ними Божественную литургию. Через неделю, 9 февраля, мощи святителя при величайшем стечении народа торжественно, с крестным ходом и чудотворной Казанской иконой Божией Матери были перенесены из Тихвинской церкви в соборную Вознесенскую.
В память о первом перенесении мощей святителя ежегодно в Иркутске совершался крестный ход с иконой Казанской Божией Матери до 1920 года, времени жесточайших гонений на христиан.
С зимы 1920 года начались аресты насельников Вознесенской обители. Долго мощи святителя почитали безвозвратно утерянными, но в 1990 году в одном из подсобных помещений ярославской церкви свт. Николая они были обретены. И ныне перед ними мы вновь уповаем на заступничество угодника Божия святителя Иннокентия, обращаемся к нему с молитвами.