Почему в Евангелии от Марка (1, 40—45) Христос, исцелив прокажённого, отправляет его с суровым предупреждением: «Смотри, не говори никому?» Разве не учит нас Церковь, что Христос Своими чудесами доказывал, что Он Бог?
Дмитрий Галеев, г. Псков
Всегда мы видим в Евангелии то же правило «тайны Мессии». Да, чудеса свидетельствуют о Его Божественности. Но нельзя думать, будто Он старался прежде всего «явить Свою силу», «показать, Кто Он». Напротив, Господь намеренно скрывает Своё достоинство и требует, чтобы не говорили о Его чудесах. И этот суровый запрет относительно Своей тайны Господь сохраняет до часа Крестных страданий. Он напоминает об этом апостолу Петру после исповедания им своей веры в Кесарии Филипповой: «И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем» (Мк. 8, 30).
Здесь ещё одно доказательство подлинности Евангелия: если бы эта книга была сочинена такими восторженными последователями Христа, которые в апологетических целях были бы готовы на любые преувеличения, они подчёркивали бы только славу, силу, ослепительные Божественные явления своего Учителя. Но вот урок для нашего современного миссионерства, для нашей проповеди внешнему миру: истинный Бог не хочет, чтобы Ему придавали такой ослепительный образ. Обратите внимание, что Христос называет Себя «Сыном Божиим» только тогда, когда речь идёт о Его Крестных страданиях, перед судом, осуждающим Его на смерть, в момент, когда уже нет никаких препятствий для утверждения тайны Его Божественной Личности. Когда все мечты о человеческом и политическом величии стали поистине тщетными.
И ныне Господь наш — всегда Тот же сокрытый Бог. Он отказывается от популярности, от популярной веры, Он бежит от восторженных толп, которые в час испытания могут кричать: «Распни Его!»
Не забудем также, что время от времени восставали так называемые «озарённые», выдающие себя за чаемого Мессию, и у них находилось много последователей. Вот почему Господь не хотел, чтобы о Нём говорили раньше времени. Его искали, теснились толпами вокруг Него, чтобы использовать только в своих целях. «И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем» (Мк. 8, 30). «Тайна Мессии» не есть неодобрение такого именования, но предостережение от преждевременного его раскрытия (и потому искажения).
Люди всегда оказываются перед той же проблемой, что и фарисеи, требовавшие «знамения с неба». Мессианское ожидание столь двусмысленно в иудейской среде (а сегодня и в нашей), что надо, чтобы Христос прошёл через смерть и воскресение, прежде чем будет явлено, Кто Он, «от начала Сущий».
Почему вера во Христа — источник разделения, если на Кресте Христос обнимает всех людей? Ольга Малышева, г. Уфа
На Кресте Христос обнимает всех людей. Но Крест прежде всего разделяет. «Агония» в переводе с греческого означает «сражение».
Когда кто-то принимает в свою жизнь Бога и начинает говорить и действовать во имя Его, он не должен ждать похвалы со стороны своего окружения. Слово Божие и действие во имя Божия, во имя Христово многим мешают. От Креста и от жизни согласно Кресту спадают маски. Крест разоблачает чьи-то притязания на исключительные права. Он выводит ложь на чистую воду. Он выступает в защиту слабых. Он указует перстом на сильных, способных раздавить всё вокруг себя, и богачей, вырывающих последний кусок хлеба из рук нищих.
Поэтому неудивительно, если к другу Божию или к ученику Христову — христианину — часто относятся плохо. Мы знаем, какова была участь пророков Ветхого Завета. Народ отвергал их. Многих из них предавали смерти. Можно вспомнить, например, как поступили с Иеремией, когда Навуходоносор намеревался захватить Иерусалим. Именем Божиим пророк возвестил падение города и посоветовал всем, кто хочет спастись, бежать. Царь Седекия нашёл его слово безумным, деморализующим народ. Он схватил Иеремию и решил вопрос по-своему: пророк был опущен на верёвках в яму с нечистотами.
Мы знаем также, что произошло со Христом. За проповедь Христа во имя Отца (теперь Его священники начинают свои проповеди словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа»), за Его выступление против безчеловечных толкований Закона, за Его дела в защиту отверженных и грешных, за Его обличение богатых, не имеющих сердца, против Него восстало множество людей — хорошо образованных, хорошо обеспеченных, твёрдо стоящих на страже своих интересов, всегда предпочитающих землю небу. В конечном итоге Его решили предать позорной мучительной смерти.
То, что произошло с пророками и с Самим Господом, произойдёт с теми, кто будет подлинными Его учениками. Об этом непрестанно предупреждает Евангелие. Мы знаем, что Христос пришёл на землю, чтобы принести мир. В Его Рождество ангелы воспели: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение». По Своём Воскресении Господь неоднократно возвещал ученикам мир. Поистине это так. Но, обещая верующим в Него внутренний мир, мир сердца, Господь также говорил, что их жизнь будет источником разделения. «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех» (Лк. 12, 51—52).
Там, где Христос принят, Его благовестие приносит мир. Но там, где Он отвергнут, является разделение. Нечестивые не любят присутствия среди них праведников. Лжецы не любят слова правды. Эксплуататоры не терпят обличающих их. Люди с жестоким сердцем держатся подальше от тех, кто зовёт к прощению. Мечтающие о лёгкой жизни и гоняющиеся за богатством не любят тех, кто во имя Божие зовёт к щедрости, к забвению себя и отдаче себя.
Потому вера во Христа — источник разделения. Те, кто верит в Него до готовности следовать за Ним, не должны удивляться, если однажды к ним будут относиться как к пророкам, как к Самому Христу. Ибо «ученик не выше учителя». Наша Церковь, «яко багряницею и виссом», украшена кровью новых мучеников и исповедников. Но и сегодня есть в ней мученики. Сегодня, как и вчера, те, кто проповедует Евангелие в самом чистом и безкомпромиссном его виде, должны быть готовы к отвержению и ненависти, которые они могут вызвать у многих.
Невозможно быть христианином в нашем мире, не противостоя определённому образу жизни и мыслей, ставшему сегодня привычным. Невозможно сегодня проповедовать Евангелие без того, чтобы не вызвать неудовольствие людей и властей, более всего ценящих своё положение. Между Евангелием и миром пока ещё не существует мира. Мир Христов даётся только кающимся.
Крест Христов показывает нам, что христианская жизнь — сражение. Если она не является таковой, законно усомниться в её подлинности. Все святые знали это, и они знали, что может однажды потребовать верность Евангелию и Кресту Христову. Вот почему они призывают нас к мужеству и стойкости. «С терпением будем проходить предлежащее нам поприще», — говорит апостол. И добавляет: «Взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия» (Евр. 12, 2). А затем следуют неожиданные слова: «Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха» (Евр. 12, 4). Это значит: «Вы ещё не до крови сражались в вашем следовании за Христом, чтобы приблизить Его Царство любви, правды и милосердия». До какой меры сражаемся мы, чтобы быть учениками Христовыми?
Что такое «тайна беззакония» внутри Церкви? Не связана ли с ней возможность восстановления псевдоправославной монархии в России? Чтобы такое произошло, наверное, надо, чтобы весь мир, всё человечество приняли в этом участие. И, очевидно, судя по Писаниям и по зигзагам истории, давно принимает. Какие вехи на этом пути, на Ваш взгляд, являются решающими?
Ю.В.Шпагин, г. Тамбов
Одна из существенных черт последнего времени заключается в том, что человеческое общество прежде всего сосредоточено на будущем. До последних веков оно обращало свой взор скорее к прошлому. Люди искали в нём примеры, позволяющие им устоять посреди зла земного существования. Они не думали о том, как изменить мир, скорее о том, как достойно выжить в существующем мире.
Идея устремлённости к лучшему будущему, соответствующему гражданскому цивилизованному обществу, совершенно отличная от истории спасения, начинает появляться после XVI века и обретает всё более полные очертания в XVIII. Эта идея очень медленно проникает в общественное сознание, но это были действительно великие перемены. То, что произошло с Царём в России, было последним рубежом.
В этом направлении развивается философская мысль современного мира с его великолепием прогресса и ужасами распада. Это можно проследить на примере трёх великих течений мысли, которые в точности соответствуют истории трёх последних веков. XVIII век — человек, унаследовав влияние Декарта, всё более и более верит в разум и науку, почти обожествляя их. XIX век открывает двери «диалектике истории» и эволюции (Гегель, Дарвин, Маркс). XX век, осуществляя на практике учения XIX, одновременно утверждает «примат жизни» — предпочтение практического опыта любой теории (Бергсон с его экзистенциализмом и др.).
Но разум, безусловно необходимый для познания жизни, когда он становится единственным мерилом истины, изгоняет тайну. А эволюция и «диалектика истории», сосредоточенные всецело на земном плане жизни, затуманивают вечное. «Экзистенция», временное существование, вытесняет сущность, опыт противопоставляется Откровению. «Если я не знаю Бога в моём личном опыте, значит, Бога нет». Отсюда в перспективе появляется новое понимание свободы с отменой всех древних табу: человек только тогда по-настоящему реализует себя, когда не связывает себя никакими нравственными ограничениями.
Эти три течения мысли проистекают одно из другого и накладываются друг на друга так, что препятствия к вере «древних дней» и её ценностям спрессовываются, и современному человеку всё труднее пробиться через эту толщу.
Таким образом, можно видеть, что человеческая нравственность и культура проходят через три соответствующих этапа. Во-первых, могут сохраняться листья, цветы и даже плоды традиционной христианской нравственности и культуры, но связь с корнями — с верой в Живого Бога — всё более ослабевает и совсем утрачивается. Постепенно Бог становится просто ненужным, превращаясь в абстрактную «надстройку», которую можно упразднить: достаточно для достойной жизни следовать требованиям естественного разума и совести.
На втором этапе человек, будучи не в состоянии обеспечить порядок жизни, восстаёт против естественных норм нравственности и их Творца: революция 1917 года в России и продолжение её сегодня в новой революции — перевороте Божественного и нравственного порядка, утверждающего грех как норму.
На последнем, третьем этапе требуется как бы освящение греха — то смешение святыни с грязью, о котором как о «тайне беззакония» внутри Церкви пишет апостол Павел во Втором Послании к Солунянам. В этом же контексте, отметим, можно рассматривать одну из перспектив восстановления монархии: украшение главной христианской святыней — крестом — высшего беззакония, власти мамоны, перспективу «внешней видимости» с полной внутренней пустотой, по выражению святителя Феофана Затворника, — восстановление монархии как власти антихриста.