...Когда мы, немного приведя машину в порядок, медленно возвращались обратно в монастырь, я спросил Николая Сергеевича (Леонова), нужно ли ему что-нибудь дополнять по поводу Ангелов Хранителей и их участия в нашей судьбе? Николай Сергеевич ответил, что на сегодня вполне достаточно и этот догматический вопрос им вполне усвоен.
Слово в день Собора Архистратига Божия Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных.
Во имя Отца, Сына и Святого Духа.
О мире бесплотных духовных существ нам рассказывают Священное Писание, Предание Церкви, богослужения. Но кто и какой он – наш Ангел Хранитель, об этом мы, обычные люди, в доступной для нас полноте сможем узнать лишь тогда, когда наша душа, расставшись с телом, сама перейдет в иной, духовный, мир, когда для нее откроется то зрение, которое сейчас закрыто непроницаемой завесой нашей плоти. Но все же, о мире Ангелов нам дано знать не так уж и мало.
Например, учение святых отцов о человеческой мысли. Как, откуда она возникает? Нам обычно представляется очевидным, что всякая наша мысль – это продукт собственного человеческого разума. А вот Церковь учит иначе: великие православные подвижники, которые аскетическим подвигом проникали в тайны и законы духовного мира, утверждают, что мысль у человека возникает трояко. Конечно, она может быть рождена в сознании самого человека. Но мысль может возникнуть и по-другому: она может быть извне привнесена нам в сознание. А вот принять или не принять приходящую мысль – это уже зависит полностью от нас. Святые отцы учат, что одни помыслы, пришедшие к нам из таинственного для нас духовного мира, могут исходить из Божественных сфер, от Бога, от святых, которые пекутся о нашем спасении, от нашего Ангела Хранителя, а другие могут быть внушены дьяволом, древним падшим духом-разрушителем, восставшим на Бога и яростно ненавидящим человеческий род.
Итак, те, кто не знакомы со святоотеческим учением о различении духов, обычно воспринимают любую мысль как свою собственную. И не задумываются над тем, что мысль всегда предшествует делу, подвигает нас на поступки. А помыслы и следующие за ними поступки могут быть как правильными, добрыми, созидательными, так и трагическими – разрушительными и саморазрушительными. Вот почему нам, православным христианам, жизненно необходимо знать учение святых отцов о различение духов.
Как же распознать мысль, пришедшую к нам из ангельского, Божественного, исполненного любви к человеку мира, от мысли, даже кажущейся очень доброй и увлекательной, но внушаемой врагом?
Если коротко подытожить учение святых отцов и их советы относительно различения помыслов, то можно сказать, что помыслы, которые приходят от Бога, вызывают в душе человека совершенно ясные, определенные чувства: мир, надежду на Промысл Божий, ненарочитое искреннее смирение, как чувство совершенно противоположное гордыни, покаяние и самоосуждение, то есть осознание всей той неправды, которую мы принесли в мир, и вместе с этим полное отсутствие смущения, уныния и отчаяния.
Помыслы же, приходящие от демонов, напротив, исполняют душу смущением, самопревозношением, уничижением других, самодовольством, и стремлению ко греху, а также свойственными демонам качествами – унынием, безнадежностью, отчаянием. Необходимо отметить, что в деле различения помыслов нельзя полагаться только на самого себя. Незаменимым в важных жизненных решениях будет совет с опытным духовником и, конечно же, самое внимательное изучение наследия святых отцов Православной Церкви.
«Как бы ни казались благовидны и достоверны приходящие помышления, – пишет преподобный Амвросий Оптинский, – но если они приводят в смущение, то явный признак, что они с противной стороны, и по Евангельскому слову называются волками в овчих кожах. Правильные помышления и рассуждения успокаивают душу, а не возмущают».
А вот что говорят о том же преподобные Варсонуфий Великий и Макарий Египетский:
«Знай, брат, что всякий помысел, которому не предшествует тишина смирения, не от Бога происходит, но явно от левой стороны. Господь наш приходит с тихостию; все же вражеское бывает со смущением и мятежом. Хотя (бесы) и показываются облеченными во одежду овчую, но будучи внутренне волками хищными, обнаруживаются посредством наводимого ими смущения: ибо сказано от плод их познаете их».
«Хотя, по Апостолу, сатана и преобразуется во Ангела Светлого, чтобы обольстить человека; но если бы и представлял светлые видения, то благого действия, как сказано, отнюдь подать не может, что и служит ясным его признаком. Он не может преподать ни любви к Богу и ближнему, ни кротости, ни смирения, ни радости, ни мира, ни обуздания помыслов, ни ненависти к миру, ни спокойствия духовного, ни вожделения небесных даров, ниже может укрощать страсти и похоти, что – явное действие благодати, ибо сказано: Плод духовный есть любы, радость, мир и прочее. Напротив того, он удобно может сообщить человеку гордость и высокоумие, как очень способный к этому».
Но Ангелы Хранители не только внушают нам благие помыслы к вечному спасению, они действительно охраняют нас в житейских обстоятельствах. Слово «Хранитель» – совсем не аллегория, это драгоценный опыт многих поколений христиан.
Недаром, например, в молитвах о путешествующих, Церковь призывает нас просить у Господа особого попечения о нас Ангела Хранителя: «Путь и истина сый, Христе, спутника Ангела Твоего рабом Твоим ныне, якоже Товии иногда, посли сохраняюща...». Да и правда, где как ни в путешествиях, исполненных порой непредвиденными опасностями, необходимо нам особое попечение Божие.
Лет, наверное, тринадцать назад мы с нашим прихожанином, которого многие из вас знают, Николаем Сергеевичем Леоновым, профессором-историком, генерал-лейтенантом, который много лет участвовал в передаче «Русский дом», были в Псково-Печерском монастыре. Там Николай Сергеевич впервые познакомился с отцом Иоанном (Крестьянкиным), который произвел на него не просто огромное впечатление, а как сам Николай Сергеевич рассказывал, своими молитвами очень ему помог. Николай Сергеевич в те годы только входил в жизнь Церкви, и поэтому у него было много вопросов, в том числе он просил меня объяснить учение Церкви об ангельском мире, об Ангелах Хранителях. Как я ни старался, но, к сожалению, так и не смог на должном уровне разъяснить этот вопрос и, несмотря на деликатность Николая Сергеевича, это почувствовал.
Ранним летним солнечным утром, напутствованные отцом Иоанном, мы выехали из Псково-Печерского монастыря в Москву. Дорога предстояла длинная, и перед отъездом я попросил механиков из монастырского гаража долить масло в мотор и осмотреть машину. Мы быстро мчались по пустой дороге, я сидел за рулем и не мог оторваться от рассказа Николая Сергеевича об одной из его дальних поездок, об этой истории, Николай Сергеевич давно мне обещал поведать.
Я в жизни не встречал более увлекательного и интересного рассказчика, чем Николай Сергеевич, его всегда слушаешь не отрываясь, затаив дыхание. Так было и в тот раз, но вдруг я неожиданно поймал себя на мысли, что вот сейчас, сию минуту, с нами происходит что-то особенное, опасное. Машина шла обычным ходом, ничего – ни приборы, ни ровное движение, ни запах – не говорили о тревоге. Но с каждым мгновением мне становилось все более и более не по себе. «Николая Сергеевич, кажется, что-то происходит с машиной», – сказал я, решившись перебить своего спутника. Николая Сергеевич очень опытный водитель, с многолетним стажем. Быстро оценив обстановку, он успокоил меня, сказав, что все в порядке. Но от этого моя необъяснимая тревога ничуть не прошла, а только с каждым мгновением все больше усилилась. «Наверное, нам надо остановиться», – наконец сказал я. Николай Сергеевич снова внимательно посмотрел на приборы, потом через ветровое стекло на капот автомобиля, прислушался к движению и, удивленно посмотрев на меня, снова сказал, что, с его точки зрения, у нас все в порядке. Но когда я уже в третий раз, совершенно ничего не понимая от тревоги и смятения, сказал, что нам необходимо остановиться, Николай Сергеевич согласился.
Как только мы затормозили, из-под капота машина клубами повалил черный дым. Мы выскочили, я открыли капот, и из мотора вырвалось масляное пламя. Николая Сергеевич схватил с заднего сидения свой пиджак и забил им огонь. Через минуту мы поняли, что механики в монастыре, после того как залили масло в мотор, забыли закрыть крышку, и она лежала рядом, в углублении. Из открытого отверстия двигателя масло всю дорогу лилось на раскаленный мотор. Из-за большой скорости дым и запах проносились под колесами машины, и мы в закрытой кабине ничего не чувствовали. Еще бы километр или два пути, и все могло бы закончиться трагически.
Когда мы, немного приведя машину в порядок, медленно возвращались обратно в монастырь, я спросил Николая Сергеевича, нужно ли ему что-нибудь дополнять по поводу Ангелов Хранителей и их участия в нашей судьбе? Николай Сергеевич ответил, что на сегодня вполне достаточно и этот догматический вопрос им вполне усвоен.
Поэтому, когда мы будем в молитвах обращаться к нашему Ангелу Хранителю: «Святый Ангеле, предстояй окаянной моей души и страстной моей жизни, не остави мене грешнаго, ниже отступи от мене за невоздержание мое», – будем совершать эти молитвы с особой благодарностью к Богу и поставленному Им невидимому покровителю нашей жизни и служителю нашего спасения Ангелу Хранителю за очень часто не ведомую нами его помощь, заботу и любовь.
Архимандрит Тихон (Шевкунов)