5 февраля 2006 года (95-ти лет) отошёл ко Господу архимандрит Иоанн (Крестьянкин), насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря. Один из наиболее почитаемых старцев Русской Православной Церкви в конце XX – начале XXI веков.
Так случилось, что осенью 2018 г., спустя почти 13 лет со дня кончины архимандрита Иоанна (Крестьянкина), неожиданно для всех в его келии, в ящике стола, куда при жизни батюшки доступ всем без исключения был закрыт, найдены две тетради. Обе по 96 листов и исписаны с начала и до конца аккуратным почерком.
После прочтения стало понятно, что эти записи – обращение батюшки к своей душе, к своей совести, к своему внутреннему человеку. Предельно откровенно и даже строго, обличая самого себя, отец Иоанн тем самым невольно вопиет к душе и совести каждого, кто будет читать это его откровение.
Мы предлагаем вам его записи.
Пробуждение души к покаянию
Душа моя, душа моя! Восстань, что спишь? Конец приближается – как же смутишься ты! Пробудись же, чтобы пощадил тебя Христос Бог, вездесущий и всё наполняющий.
Творческая премудрость и сила Божия явила одну важную особенность при создании человека – это то, что человек удостоился чести быть созданным по образу и подобию Божию.
«Наименование человека, – говорит Григорий Палама, – не прилагается отдельно к душе или телу, но к обоим вместе.
Но истинное совершенство человека, его слава и благородство – в душе, созданной по образу и подобию Божию. Чтобы создать душу человека, Бог вдохнул в него дыхание из Своих Божественных уст: “…вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою”».
Образ Бога в человеке – образ совершенный. «Как земля, я привязан к земной жизни и, как частица Божества, ношу в сердце желание будущей жизни», – пишет святой Григорий Богослов.
Душа есть Божие дыхание, и будучи небесной, она терпит смешение с перстным. Это свет, заключённый в пещере, однако же божественный и неугасимый.
Душа составляет всю сущность человека, а благодать Божия – всю сущность души. Безконечное зло для души есть лишение Божественной благодати. Что значит для души потеря её. Нет достаточных слов, чтобы изъяснить её, нет слёз, чтобы оплакать её!
Чем был Адам с благодатью Божией? Одушевлённым образом и подобием Божиим, царём всех подлунных тварей, наслаждавшимся безконечной радостью и безсмертной жизнью! И чем же стал он, потеряв Божию благодать? Рабом
смерти, наследником проклятия, как бы неразумным животным. «Приложися скотом несмысленным и уподобися им».
Душа есть величайшее дело божественного совета, есть живой отпечаток Святой Троицы: «Святым духом всяко душа живится и чистотою возвышается, светлеется тройческим единством священнотайне». Святой Дух – это «самый свет и самая жизнь. Он делает меня храмом, творит Богом!» – с трепетом восклицает святой Григорий Богослов.
Дары Святого Духа суть дух премудрости, дух разума, дух совета, дух крепости, дух ведения, дух благочестия, дух страха Божия. По слову Василия Великого, нет ниспосланного человеку дара, в котором бы не присутствовал Святой Дух.
«Стяжание Святого Духа Божия – истинная цель жизни нашей христианской», – говорит преподобный Серафим Саровский. Он сообщает каждому из нас всю полноту благодати, которая не может обитать в душах, уклоняющихся от своего спасения.
Путь соединения с Богом – не безсознательный процесс, поэтому, чтобы строить человеческую личность в благодати, надо находить гармоническое соотношение между умом и сердцем.
Сердце есть средоточие человеческого существа, источник всех душевных и духовных движений. Сердце – это «рабочая храмина дел правды и неправды». Это сосуд, содержащий все пороки, но там также и «Бог, там Ангелы, там жизнь и царство, там свет и апостолы, там сокровище благодати».
Благодать сердцем проходит во всё человеческое естество: «ум, и все помыслы и все чаяния души», – таково суждение Макария Египетского.
Без сердца – ум безсилен, без ума – сердце слепо, лишено руководства. Поэтому нужно постоянное трезвение ума, сердечная горячность и постоянное усилие в обращении к Богу.
Когда они ослабевают, бездействует и благодать.
В своём постоянном восхождении к Богу каждый человек должен пройти следующие ступени, соединяющие его с Богом: покаяние, то есть изменение воли, изменение ума; очищение – освобождение от страстей; и, наконец, стяжание совершенной любви и веры, которые есть полнота благодати. Вера есть главные правила христианской жизни. И мы должны жить по вере. Иначе, если жизнь не согласуется с верой, то такая вера мертва и совершенно безполезна. Без дел и вера мертва. Она – лишь труд веры. Дела есть душа веры.
Та вера, которую мы получаем при крещении, есть только начало веры. Начало требует продолжения, роста. Корень – плодов, вера – дел! Какова вера, такова и жизнь! Только с помощью двух крыльев – истинной веры и доброй жизни – человек может взлететь к раю!
Как закон, весь духовный, весь святой, – вера заповедует бедность, целомудрие, пост, воздержание, смиренномудрие и любовь, такую совершенную, которая простиралась бы даже и на врагов.
Это закон, требующий, чтобы человек был во плоти духовным, в мире – святым; закон, противный закону мира и плоти. Бог хочет, чтобы каждый человек-христианин чувствовал в себе неустранимый долг быть святым: «По звавшему вы Святому и сами святи во всем житии будите» (1 Петр. 1, 15). Поэтому закон Иисуса Христа, Который есть правило святости, требует для себя людей святее прочих, без скверны и порока: «люди избранны, ревнители добрым делом» (Тит. 2, 15). Христианин, по собственному смыслу имени, означает: человек более духовный, чем телесный; более небесный, чем земной; распявший в себе всё мирское, облеченный в Самого Иисуса Христа: «елицы во Христа креститеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3, 27). Значит, христианин должен вести жизнь, столь похожую на жизнь Христа, как будто в нём живёт Сам Иисус Христос; так, чтобы он мог говорить вместе с апостолом Павлом: «Живу же не к тому аз, но живёт во мне Христос» (Гал. 2, 20). Таковы и были первые христиане – чистое золото в учениях и нравах по телу и душе.
С течением времени уменьшилась добродетель, остыл тот пыл веры. Распространились нравы жестокие и суровые.
И современные христиане достигли того жалкого состояния, ниже и хуже которого не можем ничего отыскать!
Мы имеем лишь внешние знаки веры, но дела её не имеют никакой цены и заслуги! Снаружи мы христиане, а жизнь наша языческая, так как жизнь наша противоположна вере.
«Имущие образ благочестия, силы же его отвергшиеся» (2 Тим. 3, 5) – грешники, облеченные в личину святости, и даже, может быть, некие демоны, – в ризах Иисуса Христа! В корыстолюбии и сребролюбии – иудеи! В волнении страстей – безсловесные животные, хуже самих зверей! В погибели – язычники! Странное дело, но мы, христиане, так похожи на язычников в их заблуждениях!
Убийство, месть, разбои, прелюбодейства – грехи, которых даже названий не знали древние христиане: это были люди невинности и любви!
Наша злоба достигла крайности. Своим невежеством и злобою сами христиане отрицают веру. Вера святейшая, вера Христова! Как ты теперь затемнела, увяла, попрана в обществе. Мы уже не походим на золото, а похожи отчасти на железо, отчасти – на глину. Как железо, мы – без блеска добродетелей, заржавели в невежестве, тверды в грехе. Нравы наши как глина. Дела наши скверные, безчестные, ничтожные. Везде – «суета сует». Вся ложь мира и лесть сторожит жизнь христианина и не даёт проникнуть истине.
Безобразное и отвратительное зрелище, которое мы из себя представляем, являясь извне со столь прекрасной верой, а изнутри – с такой нечистой душой, возбуждает в наших врагах смех, даже ругательства и поношения. «В нас Христос терпит поношение, в нас закон Христов поругается!»
Извне, по видимости, мы ходим в церковь, постимся, иногда исповедуемся, причащаемся. Но если внутреннее наше не совпадает с внешним; если даже в самой церкви мы не сохраняем благоговения; если, постясь от мяса и рыбы, не сдерживаем своих страстей; если, раскаиваясь столько раз во всей этой жизни, мы, однако, остаёмся неисправными, то вера наша – это ничего не стоящая глина! Под видом, который извне окажется добродетелью, благочестием, смиренномудрием, живут лицемерие, зависть и гордость. При такой вере многие, считающие себя христианами, на самом деле суть идолы христиан.
Обидно, но приходится сказать, что наша вера не есть вера живая, а лишь мёртвые останки веры наших предков.
Она не имеет в себе Духа Божия, Духа Христова. И мы сильно заблуждаемся, если надеемся с такой верой достигнуть вечного блаженства.
Все дела веры, а их много, обнаруживаются через любовь.
Любовь – дар не от мира сего, ибо это имя Самого Спасителя.
Она – наставница пророков, сшественница апостолов, сила мучеников, вдохновение отцов и учителей, она – совершенство всех святых! «Любовь, – говорит святой Иоанн Златоуст, – есть предмет всякой добродетели, и ею мы все спасаемся.
И имя Церкви Христовой есть не имя разделения, а единения и согласия».
И среди света Христовой истины, как велик мрак нашей мысли. Какое заблуждение омраченного разума. Если иудеи не знали Христа, это было ещё объяснимо и даже терпимо: «сии не познаша, ниже уразумеша, во тьме ходят». Но мы, православные, просвещённые святым крещением христиане, во тьме ходим?! Горе нам! Почти все мы слепы в познании веры, хотя для этого нам даны и ум, и сердце: ум – для поучения в заповедях, сердце – для любви к ближнему. Где совершенная вера, там у всех – одно сердце, одна душа. Христиане первых веков тому пример, они имели одно сердце и одну душу! Что же представляет из себя сердце и душа современного христианина? О, сколько там несогласий и противоречий. Ни мира, ни единомыслия нет в душах наших. У каждого свой особенный язык, и мы не понимаем другого. И языков у нас у каждого столько, сколько страстей прижилось и угнездилось в душе. И каждая страсть – это великая болезнь нашей души. И жизнь становится мучением, когда движения нашей природы буйны, рассуждения безумны. Из всех страстей, до безумия волнующих жизнь, самая большая – это ненависть!
О, что это за недуг! Это возгоревшаяся желчь, это великая тяжесть уныния сердца, это яд в крови, отравляющий всякое удовольствие, распаляющий жестокость. Эта страсть, столь безумно возбуждающая душу, есть «дух лукавый», приходящий из ада, где он только и имеет силу, где только осуждённым и позволено ненавидеть друг друга.
«Кровь, требующая мести, не есть уже кровь человека, это кровь, загрязнённая, земляная, кровь от земли» (св. Амвросий). Месть составляет наслаждение для души мелкой, болезненной и ничтожной. Чем человек благороднее, тем меньше он способен гневаться. Это беснование и есть дерзость и безумие низменных душ. Ненависть не свойственна природе человека разумного, ей свойственна любовь, прощение и сочувствие к согрешающим из любви к ним. И если мы не страшимся потерять человеческий образ, мы должны не противиться голосу природы в себе!
Без любви мы не можем быть ни людьми, ни тем более христианами! «Любовь от Бога, – говорит апостол любви Иоанн Богослов, – и Бог есть любовь». И мы не можем наслаждаться этой божественной любовью, не думая о других, которые тоже нуждаются в любви. Любовь к ближнему – признак обретения в нас истинной любви к Богу. Всё учение Христа выражено в простых словах: верить и любить. Такая любовь понуждает нас помогать другим и, если надо, спасать их от гибели. И чтобы послужить спасению ближнего, мы не должны бояться, если это потребуется, отдать здоровье своё, имущество духовные и телесные силы.
Надо ежедневно жить для Христа, чтобы свидетельствовать о нём. Работать для Христа ежедневно – это трудно, ведь это значит ежедневно умирать для себя. При такой жизни наши эгоизм, наше отвратительно-самостное «Я» постепенно будет умирать, пока не умрёт совсем, но тогда живой Христос станет жить в нас непрерывно, а через Него будет и плод. Тот, кто потеряет жизнь ради Господа, тот сохранит её. Сам Спаситель говорит: «Вы соль земли». Соль тогда только сообщает свой вкус другим предметам, когда отдаёт себя.
Если любовь есть свойство человечности, то неужели так трудно нам стать человечными? Если прощение – характерная особенность христианства, разве стыдно христианам исповедовать свою веру? Слепота, достойная слёз!
Никогда не было так, как в этом веке, когда любовь сильно охладела и даже совершенно угасла в людских сердцах.
Когда друзья не любят друг друга, когда хулами оплачивают благодеяния, когда людям надо снова учиться любить даже тех, кто их любит. Когда даже христиане ни во что не ставят царскую честь, дарованную нам от Бога, состоящую в том, чтобы быть добрым человеком по естественному состоянию и добрым христианином по чину веры.
Где вы, первые времена христианства, светлые дни благодати, век святости, когда для христиан были тысячи гонителей, но ни одного из них они не считали в сердце своём врагом? Когда прощение не считалось заслугой, ибо славно и вожделенно было страдание за Христа? Когда быть христианином значило быть благородным?
О, нынешние христиане! Это, так сказать, антиподы древних христиан.
Чувства христианского милосердия – вот дух веры Иисуса Христа. Пусть наше негодование направляется против наших же недостатков, тогда оно будет всегда справедливо. По отношению к врагам обнаружим любовь и мир. Этого требует природа, так повелевает закон: «Любите враги ваша и будете сынове Отца вашего» (Мф. 5, 44–45). Великое заповедал Господь, но великое и обещал. Тот не ученик Христов, кто не любит врага своего, кто не воздаёт добром за зло.
Господи! Дай нам ревность в сердце наше, свет нашему разуму, божественную благодать, обращающую нечестивых к святости и соделающую нас – христиан – добрыми в исповедании самой жизнью и совершенными в познании и деянии.
Иисусе Премилосердный, ниспосли изобильный дождь Твоей Божественной благодати, чтобы произрос в нас плод спасения! Явись мысленно и возвесели нас светом славного Твоего Воскресения! И даже если найдёшь заключёнными двери сердца нашего, пройди всё-таки туда внутрь, как ты прошёл сквозь заключённые двери к Твоим ученикам, и вдохни нам благодать Святого Твоего Духа и Божественного мира! Скажи нам ещё раз: «Приимите Дух Свят, мир вам».
(Продолжение следует)