Заметили, как стремительно эта древняя заумь из языческой и уголовной субкультуры превратилась в обычность?
Тату бегут накалывать себе уже даже дети. На улице летним днём не увидеть нормального, без наколки женского тела – на плече, ляжке, лодыжке, сухожилии или у пупка набиты то руны, то иероглифы, то буквицы на иврите, то черепки, то дракон, то просто какая-то вязь... Да и у мужиков то же самое.
На самом деле бум татуировок – это ещё одна разновидность нашей войны с Богом, на тропе которой мы так уверенно стоим в последнем акте истории.
Да, татуировки – это неосознанная чаще всего, но самоубийственная наша война с Богом.
Потому что татуировки вторгаются в Его образ и Его подобие.
Бог создал нас совершенными и схожими с Ним.
А татуировки вырастают из желания подкорректировать создание Божие.
Они как бы говорят: «Я знаю лучше Тебя, как надо». Эта фраза вообще что-то вроде девиза нынешнего времени.
Запад в этой войне с Богом прошёл путь дальше и глубже – там за Бога человек решает уже, кто он: мальчик, девочка или скунс, там уже под сотню полов, все виды извращений, там за Бога человек уже решает жить или умереть – пройти «эвтаназию». Это уже почти тотальное предсмертное осатанение. Там тату – уже прошедший этап. Прошедший, но почти обязательный: всякая порнобольная и всякий трансгендер ещё и обязательно с рисованными то рогами, то зверями на несчастном вбесовлённом теле.
Потому что и татуировка, и разные извращения – может, не в равной степени, но одного корня и одного адова духа.
Именно поэтому сюжеты тату почти всегда дышат адом, инфернальным холодом или магической заумью: потому что первый борец с Богом – сатана и тату – это почти всегда его печати.
Именно поэтому Бог ещё почти четыре тысячи лет прямо сказал Своему народу, живущему среди язычников: не делайте, как они, «не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен. Я Господь» (Лев.19, 28).
Это финальное «Я Господь» – очень сильно: это значит, что накалывающий себе татуировки делает богом то, что он себе накалывает, или себя самого (потому что тату чаще всего делается напоказ), а не Бога Истинного.
Поэтому страшны на теле даже «невинные» вроде бы «для красоты и по моде» бабочки, цветочки или слова, тем более из обрядов и заклинаний, – точно так же они программируют твою жизнь, делают из тебя то, что нарисовано на тебе: отнимают у тебя живого Бога, по образу Которого ты создан и в замысел Которого так вторгся своими татуировками.
Наше тело – храм. Бог прямо говорит это уже в Новом Завете: «Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы – храм Бога живого», «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы».
При этом полууголовная мода колоть на себе купола – всё того же языческого мутного корня: близости к Богу это не помогает.
Зачем на себе храм, если ты сам – храм?
И ещё. Простое. Именно потому что наше тело свято и оно мне кажется очень красивым – образ и подобие Божие, именно поэтому татушка – это ещё и просто некрасиво.
Впрочем, красота и вкус – это тоже дар Бога. И мир, лишённый Бога – что в наших телах, что в наших одеждах и городах, будет становиться всё более некрасивым.
Взгляните на архитектуру богоборческих государств прошлого или настоящего – она уродлива. Уродство тату – такого же богоборческого духа.
Подростковые глупости, которые с годами человек хочет вывести – это, наверное, исключение. Есть и ещё одно: я видел татуировки в виде крестов на запястье – христиане Египта, Эфиопии или некоторых мусульманских стран, где христианство гонимо, накалывают их, показывая готовность пострадать за Христа: лишиться руки (её могут отрубить) или жизни. Мне кажется, языческого в этих татуировках нет. Они – печать готовности к мученичеству. В отличие от адовых или просто украшательских наколок на теле.
Один человек святой жизни сказал мне однажды про растатуированного черепами: «Он носит ад на теле, потому что носит ад в душе».
Ад на земле – это предсказанный последний акт истории. Бум татуировок, ставших теперь грустной модой, похоже, ещё одна его примета.
Борис Вячеславович
КОРЧЕВНИКОВ