Бойцы службы эвакуации – первые, кто приходят на помощь нашим воинам на передовой. Их задача – как можно быстрее вывезти раненого с поля боя, оказать первую медпомощь в пункте эвакуации и доставить его в госпиталь.
Очень часто их называют ангелами-хранителями. А ещё в руках этих парней, которые нередко работают под шквальным огнём без сна и отдыха, ключи от Царства Небесного, ибо в их обязанности также входит вывоз с поля боя погибших. Именно они собственноручно возлагают тела наших бойцов или то, что от них осталось, в мешки для 200-х и застёгивают их, отправляя домой в последний скорбный путь.
Спасти человечество
Изрядно покоцанная боевая «буханка» всегда на приколе, а бойцы службы постоянно наготове. Ведь сигнал о выезде на точку может поступить в любое время суток. Бывает, что вызов поступает в два или даже несколько
мест. И тогда встаёт вопрос приоритета. Это, конечно же, 300-е, то есть раненые.
Сегодня было всё штатно: прилёт в одну из батарей подразделения. Вокруг всё сровнялось с землёй до основания, деревья превратились в щепки.
Под ногами рытвины от снарядов и осколки, солнечный свет заслоняет плотная стена гари.
Один 200-й и один 300-й. «Раненые ещё есть?!» – кричит в звенящую пустоту командир эвакуационной службы с позывным Гавр. Звук его голоса расходится гулким эхом. Это скорее для проформы. Воронки все обойдены, кусты
проверены. Ревёт мотор – «буханка» несётся с бешеной скоростью по степям Донбасса, поднимая за собой клубы пыли. Водитель просто ас, на уровне гонщиков «Формулы-1».
«Держись, братуха, всё нормально, все конечности на месте», – успокаивает раненого бойца старший группы, одной рукой держа ёмкость от капельницы, а второй сжимая его руку.
«У нас важное задание – мы должны спасти человечество. Поэтому мы здесь», – говорит совсем молоденький санитар, разряжая атмосферу. Без шутки здесь никуда, иначе загнёшься раньше времени. Да и, несмотря на пафосность, не шутка это, а самая что ни на есть правда. Речь идёт о человечестве без пола и возраста, без мужчины и женщины, без папы и мамы. То есть без души. Без Христа.
Казачьего рода
Гавр родился в Ленинграде. Предки его родом из осетинской станицы изпод Моздока. На протяжении всего XIX и начала XX веков они служили за веру, царя и Отечество в Терском казачьем войске, многие в звании полковника.
Один из них первым из осетин получил Георгиевский крест. Прадед Гавра, незадолго до Октябрьского переворота, дослужившись до места в Собственном Его Императорского Величества Конвое, перебрался в Санкт-Петербург.
Дед в 1941 году ушёл добровольцем на фронт из блокадного Ленинграда. Ну а его внук добровольно отправился на СВО в сентябре 2022 года из Петрозаводска.
В Карелии Гавр был казачьим атаманом и в течение десяти лет работал в региональном Центре патриотического воспитания молодёжи, устраивал зарницы, игры Победы, военно-спортивные состязания, уроки мужества.
«Почему решил пойти на СВО?» – «Да всё очень просто, – отвечает он. – Я столько раз говорил ребятам, что нужно Родину любить, а когда будет нужно – и защищать. Поэтому иначе поступить не мог. Кроме того, я казачьего рода, все мои предки служили Отечеству, я просто встал в этот строй».
Так, с небольшим отрядом из шести казаков Гавр оказался в добровольческих отрядах «Онего» и «Ладога», сформированных в республике Карелия.
А после их перехода в Минобороны оказался в артиллерийском подразделении.
Скорость и маскировка
Чем только не довелось заниматься карельским казакам с самого начала – и рытьём блиндажей, и разведкой, и охраной, и связью. Но после того как они прошли обучение по оказанию первой медицинской помощи, пришла идея создать в подразделении службу по эвакуации раненых. Тем более что к этому времени в часть прибыли две машины, деньги на которые собрали неравнодушные жители Карелии. И вот уже полтора года отряд «Онего 10» вытаскивает с поля боя раненых и погибших.
В подразделение входят четыре дежурные группы по три человека – это старший группы, водитель и боец-санитар. На выезде всегда две – основная и резервная. С собой – штатное оружие, фармакологические препараты, бинтыжгуты, шприцы, капельница.
«Основное в работе эвакуаторов – скрытность и скорость. Сейчас на эвакуации работают машины небольшие – пикапы, "буханки". А медицинские "Уралы" и КамАЗы до передка не доезжают, потому что их сразу же вычислят
и уничтожат», – рассказывает петрозаводчанин.
После получения сигнала о раненых или убитых группа добирается до указанной точки, маскирует машину в ближайшем перелеске или населённом пункте и добирается до раненых.
Здесь главная задача – донести ребят до «буханки» живыми и максимально готовыми для дальнейшей эвакуации.
Но часто приходится это делать под шквальным огнём ВСУ, которые охотятся за эвакуаторами, поэтому зачастую медицинскую помощь приходится оказывать прямо в машине, которая на всех парах мчит до ближайшего ПСО
(пункта доставки раненых) или полевого госпиталя, где уже передаёт наших бойцов медикам.
«С врачами у нас здесь сложилось определённое братство. Мы постоянно обсуждаем новые случаи, почему не довезли бойца живым, осуществляем разбор полётов, когда такое случается.
Самое главное – все заточены на победу и на спасение жизни наших парней», – признаётся командир отряда.
«В третий раз не попадайся!»
У бойцов и водителей «Онего 10» хлёсткие позывные: Псих, Лётчик, Док, Ипат, Демид, Мир, Сайгон, Дьяк, Тор, Сэм и Гринч. На сегодняшний день все они, вместе с Гавром, награждены медалями «За спасение погибавших». А самым главным качеством для бойца службы эвакуации они считают профессионализм, который приходит со временем.
Наряду с этим – умение сопереживать, неравнодушие. «Страх за собственную жизнь отключается в момент работы.
Основная задача – спасти ребят. А после того как возвращаемся с задания, только и хватает сил перекреститься и сказать: слава Богу, сегодня пронесло, все живы-здоровы», – комментирует командир.
И это не фигура речи. Украинская сторона давно выплачивает премиальные за уничтожение российских машин скорой медпомощи или службы эвакуации раненых. Красный крест на борту для них не помеха, а дополнительный
раздражитель. Вопреки правилам ведения войны, про человечность тут и вспоминать нечего. Есть в бандеровцах что-то звериное, садистское, всплывающее из инфернальных глубин.
На самом деле работа эвакуатора – сколь опасная, столь грязная и кровавая – очень тяжела психологически.
Часто в таких подразделениях нагрузка снимается спиртным. Но бойцы «Онего 10» дали обет на войне не употреблять алкоголь. После войны или в отпуске можно будет расслабиться.
Ну а самые радостные моменты – это когда встречаешь на передовой некогда спасённого бойца, который вернулся на фронт, признаются петрозаводчане.
К бойцам службы эвакуации они относятся как к своим ангелам-хранителям.
А бывало и такое, когда в очередном 300-м эвакуаторы узнавали вынесенного с поля боя несколько месяцев назад: «Родной, это опять ты? Ужо в третий раз нам не попадайся!»
Смерти вопреки
На вопрос, к чему сложнее всего было привыкнуть, Гавр отвечает, что ко многому. Но вот оказалось, что можно привыкнуть даже к виду оторванных конечностей, сгоревших и изуродованных тел, но вот свыкнуться со смертью
товарищей – невозможно. Только вчера с ним разговаривал, обсуждал планы на будущее, а сегодня везёшь его в мешке для 200-х. Особенно тяжко, когда это твой земляк и ты лично знаешь его родных и близких. По всем правилам родным должны сообщить о гибели бойца из военкомата. Но в такие моменты напряжённо думаешь, позвонить ли самому, – вздыхает начальник службы.
Это, пожалуй, самая скорбная задача подразделения – вынос павших и их оформление. Обычно во время боя 200-х оставляют до темноты, когда прекращается огонь. Но карельская группа старается вынести тела ребят максимально быстро, чтобы доставить их целыми.
«Ещё важно не потерять погибших, чтобы затем не перепутали на приёмке в госпиталях, в пунктах распределения, в моргах. Мы стараемся сразу быстро и оперативно записать все данные как на пакете, в котором находится погибший боец, на нём самом, во всех документах, чтобы, не дай Бог, его не перепутали. Важно, чтобы павший боец доехал до своего дома и его достойно, по-христиански или мусульмански, похоронили», – отмечает Гавр.
Ведь души их живы, я это чувствую, – уверен он. И добавляет: в службе эвакуации атеистов нет. Пример тому – его собственное подразделение: за полтора года ни одной боевой потери. Хотя обычно в группах эвакуации убитых не меньше, чем у штурмовиков, потому что они ничем не прикрыты и на поле боя как на ладони. «И у нас бывало всякое. Например, снаряды прилетали буквально в пяти шагах от нас, но благодаря сырой земле не разрывались. Но Господь миловал», – вспоминает командир, а на мой вопросительный взгляд коротко отвечает, перекрестившись: «Молимся».
Андрей Викторович ПОЛЫНСКИЙ
RG.RU
Фото: Группа эвакуации «Онего 10» /
RG.RU