Знающие люди говорят: чтобы написать икону, мало строгого соблюдения и знания законов вероисповедания. Тут нужна одержимость таланта, не развращённого светскостью современной жизни. Не случайно у некоторых икон люди проводят часы – настолько силён их дух.
Они как бы призывают вернуться к ним снова. Прихожане не могут понять до конца, как удаётся иконописцу передать взгляд, жест, цвет… Это его тайна.
Не каждому художнику может быть доверена эта работа. Говорят, что тут без помощи свыше не обойтись. Порой мы мало знаем о людях этой профессии.
Расскажу об одном из них.
Александр Германович Бучельников родился в Михайловске. Окончил Бобровское училище по специальности «Декоративно-прикладное искусство и народные промыслы». Это был первый выпуск «сувенирщиков» – мозаика, маркетри (инкрустация), резьба по дереву. Интересы в те годы были вполне земными: спорт. Сначала лёгкая атлетика. Имел второй разряд на средних дистанциях 400–800 м, выступал на соревнованиях в Казани. Срочную службу проходил десантником спецназначения. Полк стоял в Ферганской долине. Позже в 1979-м специально отобранные бойцы из этого полка вошли в Афганистан. Александр Германович к тому времени уже демобилизовался. Вернулся на малую родину, женился. Вместе с супругой Ниной встал на лыжи. И неудивительно! Нина Анатольевна – кандидат в мастера спорта. Работал на заводе художником-оформителем.
– Шёл 1985 год, когда меня заинтересовала именно икона, – вспоминает Бучельников. – Я первый раз попал в храм в Артях. Посмотрел иконостас. И вот потихоньку-потихоньку стал пробовать. Переменилось что-то в мировоззрении. А потом уже в Михайловске стали открывать церкви. Я пришёл туда, познакомился с батюшкой. В то время им был отец Андрей Рыжаков.
Просвещённый человек, окончил Щукинское училище. Его брат Виктор, театральный режиссёр и педагог, до недавнего времени худрук московского театра «Современник». С тех пор я пошёл по церковному пути. Увлёкся
живописью иконописных мастеров.
Правила этого письма – левкас, золочение. Учился в Псково-Печерском монастыре. И впитывал всё. Свою дипломную работу «Святая голова Иоанна Предтечи» сделал в Троицком монастыре Сергиева Посада. Она над жертвенником находилась в различных храмах Москвы, Псково-Печерского монастыря, Екатеринбурга, Нижних Серег. Однажды прихожу в церковь Михаила Архангела в Михайловске и – о чудо! – вижу её. Захожу в келью к настоятелю, рассказываю всю историю, и он отдаёт её мне со словами: «Иконы – они живые».
– Вы в детстве-то крещены были?
– Да, крещёный. Моя мама Серафима Николаевна преподавала в старших классах русский язык и литературу. В то время крестить детей как бы не запрещали, но в то же время и не приветствовали. И тем не менее это свершилось. Меня опускали в воду, а миропомазание уже потом прошло.
Это неотъемлемая часть. Когда человек укрепляется в вере, то понимает, что это такое – христианство. Он берёт на себя ответственность о крещении, о рождении. Когда в конце 90-х годов вернулся с учёбы, влился в артель под руководством Олега Вострецова, был на подхвате в Храме на Крови, делал прориси. Меня взяли в бригаду под руководством члена Союза художников России, главы секции церковного искусства Николая Шушалыкова.
– Знаю, что этапной работой в вашей судьбе в 2003–2010 годах стали росписи в духовно-просветительском центре «Патриаршее подворье».
– Там были мастера! Вместе с ними расписывал потолок лестничного пролёта. Работали в яичной технике, на цельном яйце. Ползали по лесам. На фрагменте коронования нарисована группа стоящих людей. Где-то изображён я, тут – Антон Ломаков из Сухого Лога, там – Таня Водичева. Все художники себя увековечили. (Смеётся.)
– Наверное, вам многое даёт общение со священниками?
– При мне уже пять владык сменилось: епископы Мелхиседек и Никон, потом владыка Викентий, затем митрополит Кирилл, сейчас митрополит Евгений. Мы с ним встречались как-то.
Он говорит: «Александр, иконы – это путь, вспомоществующее средство, которое тебя направляет». Это поправляет моё душевное здоровье. Однажды реставрировал афонскую икону.
Мыл её, чистил. Она сейчас в Иннокентьевском храме. На окраине города Красноуфимска, на кладбище, стоит деревянная церковь, построенная и освящённая в 1886 году во имя преподобного Иннокентия Вологодского.
Она не столь красива, как центральные храмы города, но ценна тем, что никогда не закрывалась, сохранив особую духовную атмосферу намоленного пространства. В 1934 году запретили только колокольный звон, но богослужения продолжались весь советский период. Потом мне привезли икону – вообще непонятное изображение.
Пришлось с ней поработать. Писал маслом. А к этой доске когда-то газета «Известия» приклеилась, в виде стола её использовали. А когда посмотрели, поняли: там же образ Иисуса Христа Вседержителя. Икона сейчас находится в Троицком соборе в Красноуфимске.
Алексей МОЛЧАНОВ