Епископ Русской Зарубежной Церкви Иероним (ШО) имел честь познакомиться с будущим Патриархом Алексием II, тогда ещё митрополитом, в 1960-е годы, когда учился в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле и приехал в СССР по туристической визе. Их новая встреча произошла почти 40 лет спустя, на церемонии подписания Акта о каноническом общении между РПЦЗ и Московской Патриархией. К удивлению владыки Иеронима, в ту пору ещё протоиерея, Святейший вспомнил и узнал его.
– Владыка, вы познакомились с будущим Патриархом Алексием II, ещё будучи семинаристом в Джорданвилле в 1960-е годы. Как это было?
– Будучи ещё семинаристом, я был знаком с иконописцем Пименом Максимовичем Софроновым, который пригласил меня съездить с ним в СССР. Пимен Максимович был уроженцем Эстонии, когда Прибалтика ещё входила в состав
Российской империи, и в эмиграции уже стал известным среди русской публики, да и, по-видимому, в самой России тоже.
В те годы компания «Интурист» устраивала поездки для иностранцев в Советский Союз. У меня был заграничный паспорт, а поскольку «Интурист» делал визы для своих клиентов, то нетрудно было туда ездить. Конечно, с известными ограничениями.
Сопровождая Пимена Максимовича, я получил разрешение навестить Эстонию, и в течение нескольких дней побывал в Таллине, посещал там богослужения в кафедральном соборе. Когда я подошёл ко кресту, настоятель храма
мне сказал: «Владыка интересуется, кто вы такие?» Конечно, я ему сразу сказал.
На другой день, кажется, на всенощной под Преображение, священник мне посоветовал подойти под благословение, когда митрополит Алексий станет на кафедре в мантии после разоблачения в конце литургии. Я так и сделал, и, как был научен в семинарии, сперва поцеловал ему руку, потом плечо и снова руку. При этом владыка спросил, священник ли я. Узнав, что я – всего только семинарист из Джорданвилля, он посоветовал: «Только закрывайте рот, пока вы здесь, и всё будет хорошо!»
– Спустя много лет вы написали письмо Патриарху и даже получили ответ от него. Что это была за переписка?
– В 1980-х годах я уже был соборным протоиереем при Покровском соборе РПЦЗ в Чикаго. В то время существовал и патриарший приход в Чикаго, и его настоятель отец Владимир часто бывал у нас на службе, в особенности на всенощной. Он любил петь в хоре, и таким образом мы познакомились. Однажды отец Владимир рассказал, что готовится к поездке на Родину, и мне удалось через него послать письмо Святейшему.
У отца Владимира была личная встреча с Патриархом, и он передал ему моё послание прямо в руки.
Наши Чикагские архиереи (архиепископ Серафим и епископ Алипий, тогда викарный) положительно смотрели на вопрос примирения в Русской Церкви, и я тоже разделял их взгляды. Об этом я и написал в письме. А через некоторое время получил личный ответ от Патриарха Алексия II. Он написал: очень ценно, что среди духовенства в Зарубежной Церкви есть такое чувство. Годы спустя после этого объединение наконец-то произошло.
– Вы расценили послание от Патриарха как благословение?
– Безусловно. Но у меня это не единственное послание от Патриарха. Недавно я получил Благословенную грамоту уже от Патриарха Кирилла. Правда, по каким-то причинам её доставили к нам в Синод в Нью-Йорке лишь через 10 лет после даты отправки.
– В следующий раз вы встретились с Патриархом Алексием II уже во время подписания Акта о воссоединении в Москве. Что вам запомнилось из той встречи?
– Этот случай, кажется, даже вошёл в видеозапись литургии того дня. Мы все подходили к Патриарху поздравлять с праздником Вознесения Господня, и всем остальным он говорил только: «С праздником», а ко мне – к моему радостному удивлению – обратился: «Уже столько лет прошло. Тогда вы были семинаристом, а теперь вы уже заслуженный протоиерей!» Мне очень трогательно было, что спустя почти 40 лет Патриарх меня помнил! Мы ведь с ним встретились в первый раз на Преображение 1969 года, а тут – Вознесение 2007-го!
– Вы говорили, что стали епископом из уважения к Патриарху. Расскажите, в чём это выражалось?
– Когда мне сперва предлагали принять архиерейский сан, я думал, как бы выкрутиться. Но Патриарх Алексий сразу это одобрил, дал своё благословение, его указ пришёл на другой же день. И я почувствовал, что поводов не подчиниться у меня нет.
– Насколько важным для Церкви было то, что сделал Патриарх Алексий II?
– Если бы не Патриарх Алексий и митрополит Лавр, весьма вероятно, что раскол между Зарубежной Церковью и Русской Церковью продолжался бы, как и прежде. Процесс примирения пошёл в правильное время и при правильных людях.
– Насколько легко вам, американцу, было понимать русского Патриарха? Я имею в виду в первую очередь не язык, поскольку русским вы владеете в совершенстве, но духовно.
– Я бы не стал отделять это от моего опыта, связанного с Россией в целом. В своё время, проучившись всё лето в Мюнхене и впервые приехав в Россию, я понял: пускай культура и «образ мышления» американцев отличается от немцев, французов, итальянцев или греков, мы с русскими похожи в своей национальной культуре. И когда меня пригласили на обед, кажется, к внуку Льва Толстого, я помню, как чувствовал, что, хотя мы и говорили с ним и его семьёй по-русски, мне казалось, что это просто обычные американцы. То же самое я могу сказать и о Его Святейшестве Патриархе Алексии II.
– Как вы сейчас вспоминаете Патриарха, спустя 15 лет после его кончины?
– Конечно, с чувством глубокого уважения и почтения. Царствие Небесное, Святейший владыко!
Беседовал
Дмитрий ЗЛОДОРЕВ