Война – это перво-наперво выход из зоны комфорта. Не только для воюющих, но и для их семей, и для всех обывателей, потребляющих информационный фастфуд. А нас уже успели подсадить на иглу «привычного понимания», что жизнь – это удовольствие (кайф, релакс и т. п.), только удовольствие и ничто, кроме удовольствий. И вдруг война ломает привычный ритм, бытовые аксиомы и весь прочий модус вивенди. Короче, это классический выход из зоны комфорта и, похоже, выход навсегда.
Значит, более устойчивым окажется тот человек и народ, кто мыслит о жизни не в категориях курортов/распродаж/макияжей/тусовок/карьеры (список очень обширен), а в более жизненных понятиях «борьбы», «усилий», «преодоления себя».
К тому же война – это концентрированная совокупность логистических и физических усилий. Тяжёлый труд. И готов к ней больше тот, кто в мирное время тяжко трудится. В танк легче, наверное, пересесть из трактора, а не из джакузи.
А из офиса в окоп – это перепад гораздо больший, чем в окоп – из шахты.
Многие успешные бизнесмены рванули на войну, оставляя за спиной городскую суету и хорошие деньги, потому что внезапно почувствовали: это (война) настоящая жизнь мужика, а то всё – временные мыльные пузыри. Но так думают не все. И кто так не думает, для того труд войны страшен. Он никак не похож на «труд» заключения контрактов в ночных клубах.
Страх перед войной – это не страх перед убийством людей. Подобные мысли – обычное гнилое лукавство.
Если бы людей реально тошнило от убийства, они запретили бы аборты в медицине и боевики в кино. Они выступали бы против всякой войны во всяком месте и упражнялись бы с утра до ночи в делах человеколюбия. Они бы даже массово перешли на вегетарианство, усматривая в этом тоже прекращение кровопролития.
Нет. Страх войны – это страх того, что я лично вырван из зоны привычного эгоистического образа жизни.
Это нежелание эгоиста включиться в общее дело, требующее материальных, духовных и физических жертв.
Это ещё куча животных страхов, которые только сверху – да и то чутьчуть – прикрыты человеколюбивой болтовнёй и либеральной словесной диареей.
Неверующие верующим часто говорят: жизнь ваша мрачная. Всё-то у вас на языке «труд», «покаяние», «терпение», «молитва». Радоваться вы не умеете.
Вот теперь эти любители «радоваться» насильно принуждаются самим ходом жизни пересмотреть свои незрелые представления о неизбежной драматичности бытия. И в этом пересмотре своего затхлого мировоззрения и состоит один из грозных смыслов текущих событий.
Протоиерей Андрей ТКАЧЁВ