18 июня 1838 г. 185 лет назад РОДИЛСЯ Александр Александрович КИСЕЛЁВ
Александр Александрович Киселёв принадлежал к плеяде крупных живописцев, авторов лирических реалистических пейзажей второй половины XIX века. Академик живописи, профессор, руководитель мастерской пейзажной живописи Императорской Академии художеств (1897–1911), член Товарищества передвижных художественных выставок, он был ещё и художественным критиком, заведующим художественным отделом журнала «Артист».
Пейзажные работы Киселёва, отображающие русскую или малороссийскую природу, непритязательный деревенский быт, разворачивающийся на фоне этой природы, кавказские виды, пользовались неизменной популярностью среди любителей живописи. Ему удавались изображения как заброшенных уголков русской природы, так и её просторов. В своих картинах он значительное внимание уделял разработке световоздушной среды.
Илья Репин писал о творчестве Киселёва: «Его пейзажи я назвал бы самыми цельными, простыми, при всей строгости реальной правды и знания профессорски своего предмета».
Этому восприятию Репиным творчества Киселёва вторит мнение С.С. Голоушева («Сергея Глаголя»), одного из младших друзей Киселёва, тесно сотрудничавшего с ним в журнале «Артист»: «Большинство его картин отличается каким-то праздничным ликованием, – он враг тоски и уныния». Это «жизнерадостное отношение к натуре тесно связано с натурой художника», – отмечал в очерке о художнике в журнале «Артист» С. Глаголь.
Киселёв был талантливым педагогом. Обладавший чрезвычайно простым и понятным письмом в живописи, он и в качестве «частного профессора», и профессора живописи Академии художеств прививал своим ученикам строгую логичность, простоту и цельность в работах. О каких-то учениках Киселёва было известно и раньше, например, о М.А. Мамонтове, племяннике известного мецената, организатора Абрамцевского кружка С.И. Мамонтова, или об И.С. Остроухове, который «впервые сел за мольберт под руководством добрейшего А.А. Киселёва». Остроухов под впечатлением от поразивших его картин Киселёва, которые он увидел на VIII выставке передвижников 1880 года, попросил художника дать ему несколько уроков, взялся за кисть и потом в течение нескольких лет регулярно занимался у Киселёва, получив у него не только первые профессиональные навыки, но и найдя в нём мудрого старшего друга на многие годы.
Благодаря постоянному стремлению к совершенствованию Киселёв всегда был интересен своим ученикам, которые часто становились его ближайшими друзьями, с которыми он вместе работал на натуре, обсуждал с ними свои картины, новости искусства. Он любил советоваться с молодёжью по поводу своих статей, публикуемых в журнале «Артист» и газете «Московские ведомости».
Постоянная неудовлетворённость своей работой была порукой профессионального роста художника. Репин говорил о Киселёве: «Он постоянно шёл вперед, постоянно учился, освежался живой действительностью. Образованный недюжинно художник и в искусстве усвоил себе правильный научный метод, был и тут строго логичен и прогрессивен. В последний год своей жизнедеятельности…
он сделал необыкновенные шаги вперёд в своём искусстве и приобрёл такую живость и быстроту в исполнении своих задач, что даже сам немало себе удивлялся». Вероятно, именно благодаря этому постоянному стремлению к совершенствованию Киселёв всегда был интересен своим ученикам.
Он никогда не навязывал ученикам своё мнение. «Вы меня слушайте, – часто говорил он, – а делайте так, чтоб на меня не было похоже». «Преподавание его, – писал Минченков, – сводилось к доброжелательным собеседованиям с учащимися». В период, когда русское искусство переживало сложный период переосмысления живописных систем предшествующего периода и поиска новых путей, такое критическое отношение к своему творчеству и к преподаванию было наиболее полезным и оптимальным для молодёжи.
Александра Александровича никто и никогда не видел резким и нетерпимым. По словам его товарищей по цеху, он «всегда был озарён добродушной улыбкой всего светлого своего лица и юмором тонкого и безобидного остроумия, заставлял много смеяться своих собеседников…
Между шутками и нескончаемым остроумием до шалости, он успевал тут же переделать и все безотлагательные дела Правления: написать циркуляры, записать протоколы и редактировать “под шумок” – все, часто и сложные вопросы по делам Товарищества». Удивительным образом Киселёв умел сглаживать острые углы и находить точки соприкосновения у непримиримых противников, решать вопросы без, казалось бы, неизбежных столкновений даже в пору исполнения инспекторской должности в Академии художеств.
Благодаря редкостным свойствам своего характера – жизнерадостности, общительности – разносторонне образованный и отзывчивый Киселёв всегда находился в центре художественных событий Москвы и Петербурга. По словам
Игоря Грабаря, он стал «одной из заметнейших фигур старой художественной Москвы».
Смерть настигла художника 2 февраля 1911 года в его кабинете в Петербурге в момент работы над документами Товарищества передвижных художественных выставок.
Элеонора ПАСТОН,
главный научный сотрудник отдела живописи
второй половины XIX – начала XX века
Государственной Третьяковской галереи