Начатая в прошлом году спецоперация наглядно показала, сколь существенное значение в современной войне имеет оснащённость Вооружённых Сил современными видами техники, а также способность личного состава её грамотно применять.
Однако техника эта не возникает из ничего. Её создают люди, военные и гражданские специалисты, инженеры и конструкторы. Которые тоже не появляются сами по себе на пустом месте – их необходимо не просто готовить, а буквально выращивать. И в Российской империи, и в СССР эта задача решалась в целом успешно. Сможет ли наша страна справиться с ней сегодня?
Моя судьба сложилась так, что после многих лет работы на разных предприятиях я вернулся в те же самые стены, в которых начинал свой путь студентом три десятилетия назад. Вернулся уже преподавателем. И сегодня, проходя по знакомым местам, иногда вспоминаю обстановку в университете в те годы.
Я помню, как в перерывах между парами по мрачным коридорам с облупившейся штукатуркой на стенах и потолке брели толпы угрюмых и озлобленных молодых людей, которых держала здесь, в первую очередь, бронь от призыва в армию. И как под гулкими сводами эхом отдавалась матерная ругань…
Я вспоминаю, как убелённые сединами преподаватели, ветераны отрасли, которые в юности создавали советский ракетно-ядерный щит и прокладывали дорогу в космос, уже минут через десять после начала лекции говорили: «Всё равно вам это всё не нужно, вы же торговать в кооперативы после института пойдёте…»
Трудно забыть и массово распространённый в студенческой среде тех лет настрой – скорей бы всё это закончилось, скорей бы получить свидетельство об образовании и пойти «делать деньги».
Для меня, поступившего в институт в год первого полёта «Бурана» и по юношески наивно даже в ту пору ещё мечтавшего оказаться среди тех, кто искренне рвётся на передовую линию техники и желает заниматься великими инженерными задачами, это во многом было личной трагедией. Ну и, конечно же, ни о какой романтике студенческих лет, о которой всегда с таким воодушевлением рассказывали на кухнях родители, в той обстановке и говорить не приходилось.
Прошло более тридцати лет. Сегодняшний день во многом отличается от той поры. Я вижу в аудиториях много светлых лиц, встречаю искренне одухотворённые интересом взгляды. В коридорах студенты часто собираются в кучки и обсуждают что-нибудь техническое, и особенно отрадно видеть среди них много красивых девушек. А на одном из этажей нашего корпуса, среди высоких растений зимнего сада и макетов, как говорят в авиакосмической инженерной среде, «изделий», уже много лет стоит фортепиано. И по вечерам, когда занятия завершены, бывает, плывут его звуки по затихшему
этажу, если за клавиши садится кто-нибудь из студентов или преподавателей.
И учиться, и работать здесь стало намного приятнее. Но говорить о том, что ситуация отвечает всем пожеланиям и мечтам, пока не приходится.
Конечно, популярный некогда постулат о том, что «студенты не интересуются тем, чему их учат, поскольку в жизни им ничего из этого не пригодится», слава Богу, актуальность свою теряет с каждым годом. Но, к сожалению, даже у тех ребят, у кого есть живой и вполне искренний интерес к конкретной теме, очень слаба, если так можно выразиться, общая база, на которой этот самый интерес развивается и реализовывается. А ведь ни одна область знаний не существует сама по себе, в отрыве от других областей.
Что происходит в итоге? Студент радостно сдаёт домашнее задание, над которым действительно вполне честно потрудился. Но сдаёт с ошибкой. Начинаю проверять – и выясняю, что каким-то странным образом у него Солнце зимой освещает орбиту спутника со стороны северного полушария! И столь вопиющей несуразицы он даже не замечает. Хотя, если бы обратил внимание – не сомневаюсь, он сам бы понял, что где-то ошибся.
И это вопрос даже не столько к преподаванию школьных предметов, сколько к той сфере интересов, в которых ребёнок вращается в этом самом школьном возрасте. В первую очередь – к тому, что он читает и смотрит, поскольку значительная доля той самой общей базы, да и вообще интерес к окружающему миру формируется у него отнюдь не в школьном классе под взглядом учительницы.
Но Гарри Поттер – это, увы, не Жюль Верн. Не Джек Лондон. Не Томас Майн Рид и не Роберт Льюис Стивенсон. А познания в магии вряд ли будут полезны при анализе полёта космического аппарата.
В качестве другого удручающего момента можно привести в пример проблему с пространственным воображением. Без которого не только решение, но даже понимание самой постановки задач, связанных, например, со сферической геометрией (а это в нашем случае определение положения орбиты в околоземном пространстве, построение зоны обзора поверхности Земли со спутника или зоны видимости спутника с наземной станции и многое другое) вызывают огромные затруднения. На занятиях постоянно с этим сталкиваюсь и стараюсь помочь эти затруднения преодолеть. Но трудно достичь за семестр того результата, к которому и в Российской империи, и в СССР подводили с детства через те же уроки рисования.
Можно привести и другие подобные примеры. Но, думаю, уже понятно, что общую проблему, которую они иллюстрируют, не решить одному человеку. И даже одному институту её не решить. Необходима системная работа на государственном уровне, изменение самого образа жизни детей и школьников, формирование интереса к познанию мира, к творческой жизни.
Да, определённые подвижки, наконецто, начались, но следует понимать, что результат от них проявится не завтра – ведь созидать гораздо сложнее, чем разрушать. А судя по происходящим в мире событиям, у нас есть не так уж и много времени для того, чтобы сформировать новое поколение инженеров, способных создавать технику новых десятилетий. Причём такое, которое уже не позволит сбросить себя в ту зияющую пропасть, в которой оказались их ровесники конца 80-х – начала 90-х.
Кроме того, не одними лишь познаниями в профессиональной области определяется тот след, который оставляет после себя человек. И не одни лишь они могут пригодиться в жизни и в работе.
Вспоминаю, как в начале «нулевых» работал на одном частном конструкторском предприятии. И как-то во время корпоратива один из сотрудников – лощёный такой «амбициозный мальчик» – в разговоре со мной, не стесняясь, заявил: «А зачем ты матери деньги отдаёшь, какое отношение она к твоей жизни имеет?»
От очень жёсткой реакции я тогда сдержался. Может быть, нам обоим тогда сильно повезло, что я сдержался. Но именно этот случай я сегодня привожу в пример, когда предупреждаю защитивших дипломную работу студентов о том, что уже скоро, попав на предприятия, они столкнутся с самыми разными людьми. Далеко не всегда отличающимися не только чистыми помыслами, но и элементарной порядочностью. И ежели с таковыми придётся общаться, то необходимо уметь отстаивать и не бояться защищать свои взгляды и систему ценностей.
В инженерном сообществе до сих пор не утихли споры о том, какой специалист более ценен – имеющий широкий кругозор или же узкоспециализированный? Русская и советская традиция всегда больше ценила первых. В последние десятилетия возобладала тенденция ориентироваться на вторых. Где здесь истина? Да, человек, не умеющий видеть дальше границ своей специализации, не сможет быть творцом-первопроходцем, и никогда из такого не получится ни Игоря Сикорского, ни Сергея Королёва. Однако нужно осознавать, что сегодня и самый гениальный одиночка уже не сумеет досконально овладеть всем багажом знаний, необходимым для создания современной техники.
И что сама её сложность диктует необходимость наличия специалистов обоих типов, при этом работающих в плотном взаимодействии друг с другом. Но вот чего действительно очень хотелось бы – так это того, чтобы будущий инженер России был, подобно его великим имперским и советским предшественникам, всесторонне образованной личностью. И не только проявлял себя первоклассным специалистом в своей области, но и разбирался бы в литературе, поэзии, музыке, живописи… Ведь и само инженерное дело – это тоже не только наука, но и во многом искусство.
Вот только добиться этого уж точно не получится никакой «обязаловкой». Необходимо, чтобы человек сам проявлял интерес к окружающему миру во всей его многогранности, чтобы этот интерес стал его духовной потребностью. А этого, как я уже говорил, можно достичь только соответствующим воспитанием с самого раннего детства. Более того – созданием той окружающей обстановки, в которой человеку хотелось бы расти над собой, творить, быть причастным к великим свершениям и стремиться познать как можно больше граней мира, в котором мы живём.
Завершить хочу древним афоризмом Плутарха: «Ученик – это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь». Удивительно, но с помощью образов всего одной строчкой античный мыслитель и философ выразил все те мысли, которые мы с вами только что обсуждали.
Между тем у высказывания Плутарха было и продолжение. Которое гласило: «А зажечь может только тот, кто сам горит!»
Пожалуй, сложно найти сегодня более актуальное для всех нас пожелание.
И относится оно, конечно, не только к тем, кто посвятил себя инженерному делу.
Иван СОБОЛЕВ,
инженер, преподаватель МГТУ
им. Н.Э. Баумана