19 февраля 2022 г. год назад ОТОШЁЛ В МИР ИНОЙ протоиерей Михаил ФОРТУНАТО
Михаил Фортунато – потомок русских эмигрантов первой волны. Родился во Франции, в Париже; у него были два брата – Владимир и Андрей, Михаил – старший из них, но разница в возрасте не мешала им помогать друг другу во всех случаях жизни. Их отец был весьма религиозным человеком, он-то и посеял в сыновьях первые ростки Православия.
Париж того времени называли «русским Парижем»: так много в нём было русских эмигрантов. Среди них были и родители Михаила, там они встретились и поженились. В таком «русском Париже» воспитывалось целое поколение русских юношей и девушек. В этой среде они восприняли русский дух, русскую душу, русский патриотизм. Они всегда чувствовали себя русскими, хотя французская культура, конечно, влияла на них – они ходили во французскую школу, служили во французской армии, были гражданами французского государства. «Мы благодарны Франции за то, что она дала нам кров, хлеб, работу, это всё же очень много, – пишет Михаил. – Берусь сказать, что мы принадлежали двум культурам: те, кто сохранили русскость, вобрали в себя две культуры; а вот там, где не хватало культурного “слоя” или родители не могли передать своим детям русскость, молодые люди уходили во французскую среду безвозвратно. Те, кто оставались русскими и даже слишком русскими, часто несли на себе печать трагизма, потому что не принимали французскую среду такой, какая она есть.
Некоторые мои сверстники, потерявши русскость (видимо, её слой был слишком тонок), не впитали в себя и французскую культуру и оказывались таким образом между двумя стульями – печальнее этого трудно чтолибо придумать».
Между тем Михаил возрастал духовно. Как это происходило? Митрополит Евлогий (Георгиевский), который возглавлял тогда Русскую Церковь в Западной Европе, был дальновидным человеком. Он организовывал церковные приходы там, где было возможно, сразу же посылал туда священника, открывался храм – иногда в квартире, иногда в гараже, иногда в каком-нибудь сарае, одним словом, в нищете. Русские ребята в таких приходах воспитывались, их детство и юность были окрашены церковностью.
Отец Михаила часто повторял: «Мы потеряли земную Родину, которую очень и очень любили, а взамен приобрели Небесное Отечество».
Для тех, кто остался по-настоящему русским, по-настоящему православным, Небесное Отечество стало реальностью. В этом большая заслуга зарубежных архипастырей и пастырей, и прежде всего владыки Евлогия.
Продолжая образование, Михаил поступил в Богословский институт в Париже. В нём преподавали блестящие профессора – Антон Владимирович Карташов, отец Василий Зеньковский, преподаватели помоложе: епископ Кассиан (Безобразов), отец Георгий Флоровский, архимандрит Киприан (Керн), отец Николай Афанасьев и многие их ученики.
Преподавание велось только на русском языке. А что касается преподавателей, то самое ценное было то, что они научили русских ребят мыслить.
Много часов было отведено истории философии. Предмет вёл профессор Лев Александрович Зантер, который был учеником отца Сергия Булгакова и который очень занимательно говорил. Однажды студенты спросили у него: «Почему философии отведено так много места?» Он ответил: «Философия – это наука, которая задаёт вопросы, а богословие – это наука, которая отвечает на вопросы». Студентам стало понятно, что философия – это служанка богословия, она лишь вопрошает о принципах бытия.
Когда Михаилу было около тридцати лет, с ним случилось событие, которое потрясло его до глубины души и отразилось на всей последующей жизни. Однажды вечером он молился перед иконой Спасителя, и вдруг Христос стал живым, как будто прошёл сквозь закрытые двери и стал перед ним. Спаситель с любовью посмотрел на него. Михаил затрепетал, его охватило необыкновенное чувство. Он понял, что Христос никогда его не оставит.
Встреча с митрополитом Антонием (Блумом) открыла новую страницу в жизни Михаила Фортунато. Владыка пригласил его переехать в Лондон.
Здесь раскрылся и засверкал прекрасными гранями его талант как музыканта. Он стал регентом кафедрального собора. У этого собора очень интересная история: сначала это была англиканская церковь, её хозяева разрешили русским служить в ней, а потом они купили этот собор, и он стал православным (деньги собрали английские прихожане). Собор назван в честь праздника Успения Божией Матери, а прежнее название, англиканское, – в честь Всех святых. Было решено, что в храме будут два престольных праздника. В день Всех святых собор приглашает абсолютно все православные общины, находящиеся под омофором Московского Патриархата, на престольный праздник. Собор в этот торжественный день переполнен – вокруг правящего архиерея собирается всё священство и все христиане.
Однажды владыка сказал Михаилу: «Тебе нужно стать священником, так как у тебя есть склонности к пастырской работе». Михаил проявил послушание и рукоположился. Поскольку священников в соборе было достаточно, а регентов не хватало, отец Михаил руководил хором, а вне службы занимался пастырской работой: исповедовал и причащал людей на дому, совершал Таинство Крещения.
Как-то отец Михаил дал интервью корреспонденту одной из английских газет. А потом сказал: «Советую вам пообщаться с нашей молодёжью». Батюшка пригласил на эту встречу несколько юношей и девушек. Журналист стал задавать вопросы, но эти вопросы были такие неуклюжие, такие неуместные, что и священнику, и молодым людям стало неловко за него. Потом корреспондент спросил: «Ну скажите мне в конце концов, что даёт вам Православная Церковь?» Юноши и девушки ответили: «А мы и есть Православная Церковь!» Этот ответ показал, насколько молодые люди были воцерковлены и религиозно грамотны.
В приходе, кроме русских, есть и англичане. Это благочестивые, глубоко верующие люди, которые очень естественно влились в церковную общину, русские хорошо узнали их и полюбили.
Ради них они поступились своей привилегией в языке, и сейчас богослужение совершается как на церковнославянском, так и на английском. Английский язык, на котором проходит служба, не есть разговорный язык сегодняшнего дня – он возвышенный. Дело в том, что в XVI веке английский язык претерпел большие изменения – сказалось влияние Уильяма Шекспира и других великих писателей, и эта высокая культура языка дошла до сегодняшних дней и вошла в богослужебный язык. Перевод Библии на английский произошёл в Британии как раз в XVI-XVII веках, и Священное Писание звучит удивительно красиво, достойно и высоко.
Не будем забывать, что вся Европа, в том числе и Англия, десять веков (!) была православной, и только в одиннадцатом веке в результате раскола христианский мир разделился на западный и восточный. В Англии за тысячу лет просияло много святых. Среди них есть и преподобные, и страстотерпцы, и мученики, и святители, есть и святые жены. В приходе есть особый праздник – британских святых, так же как в России существует праздник Всех святых, в земле Российской просиявших.
Отец Михаил любил вспоминать, как он первый раз посетил Россию. Это случилось в 1967 году. Он с женой Мариамной прибыл морем в Ленинград.
Супруги остановились в гостинице «Европейская». Передаю слово отцу Михаилу: «Мариамна решила отдохнуть, а мне не терпелось посмотреть Россию – какая она, и я, не откладывая в долгий ящик, вышел погулять. И я всё узнавал, я никогда в жизни не видел этот город, но он был мне знаком. Почему?
Потому что я о нём читал. Пушкин, Гоголь, Достоевский так хорошо описали Петербург, что я его прекрасно знал с юных лет. Россия – Родина моих отцов.
Это моя культурная Родина. Я понимаю поэзию только на русском языке. На других языках она для меня потеряна.
Я очень люблю русскую поэзию: она такая музыкальная, такая глубокая, такая благозвучная».
В 90-е годы отец Михаил стал посещать Россию регулярно: начался самый значительный и самый интересный период его жизни. В Англии он приобрёл большой опыт хорового церковного пения. Пришла пора поделиться им
с теми, кто таким опытом не обладал.
Революционные события прервали в нашей стране традиции церковного пения, его молитвенный строй. Отец Михаил стал ездить в различные духовные училища и семинарии Русской Православной Церкви с тем, чтобы поделиться ценным опытом. У него появились друзья, любимые учебные заведения.
Например, он работал в Свято-Тихоновском богословском институте, подготовил всенощное бдение и литургию на праздник Рождества Пресвятой Владычицы нашей Богородицы; занимался со студентами, будущими регентами.
География постепенно расширялась: батюшка несколько раз побывал в Костроме, Калуге, Коломне, Вологде.
Посетил Западную Сибирь, где занимался в Томской семинарии. В Новосибирске был гостем протоиерея Бориса Пивоварова, который является настоятелем храма в Академгородке; пробыл у него целую неделю, занимаясь в гимназии с детским хором.
Запись в дневнике: «Как-то молодые люди меня спросили: “Отец Михаил, а где вы так хорошо научились говорить по-русски?” Я ответил: “В семье”. – “У вас акцент интересный, москвичи “акают”, а вы не “акаете”. У вас сибирский акцент”.
– “Да, да, я сибиряк”, – пошутил я».
...Однажды я пришёл на Божественную литургию в московский храм Трёх Святителей на Кулишках. Хором руководил отец Михаил. Пение было такое, что казалось: батюшка молился, и вместе с ним молился весь хор и все
прихожане. Здесь сохранилась старая дореволюционная традиция церковного пения.
Такой традицией полностью владел протоиерей Михаил Фортунато.
– Я рад, что мне удалось внести свою лепту в духовное возрождение России, – сказал он, обращаясь к прихожанам.
– Я регент и одновременно певчий, я всю жизнь воспевал Христа – в храме, в келейной молитве, везде, где бы я ни был...
Николай Петрович КОКУХИН
Использованы фото из книги
Н.В. Балуевой «Протоиерей
Михаил Фортунато: регентский
жест в литургическом контексте»