Ответы протоиерея Александра ШАРГУНОВА
Один мой нецерковный знакомый спросил: «Для чего вы поститесь? Разве Богу не всё равно, что вы едите? Странно, что в одно время вы едите всё, а в другое соблюдаете диету. Не есть ли это суеверие, которое так часто любят обличать верующие? Разве духовная жизнь как-то связана с пищей?» В чём-то, мне кажется, он прав. Для многих православных пост заключается только в перемене пищи. Какой бы Вы могли дать совет, чтобы отношение к посту у них стало более осмысленным, духовным?
А.Н. Ефимов, г. Липецк
Бог заповедал пост. «Только постом и молитвой» изгоняется «род сей», то есть всякое зло. Но Господь оправдывает Своих учеников, когда они не постятся, представляя образ Жениха и радости.
Потому нормально, что ученики, которые живут с Ним, не постятся. Пост не имеет смысла, если не ищут Бога, если не стремятся исполняться Его присутствием, отказываясь от всего, что мешает приблизиться к Нему. Но для чего воздержание в пище?
Сколько людей в силу обстоятельств плохо питаются и даже недоедают. Или вследствие болезни вынуждены соблюдать строгую диету и постоянно поститься. Постараемся найти духовный смысл в посте. Поститься духовно – значит искать присутствие Божие в Его тайнах, в знамениях веры и в различных образах Его присутствия, которые не столь очевидны: в Его творении, даже когда земля трясётся от катастроф, в Его Промысле, даже когда зло торжествует вокруг, в Его Евхаристии, даже когда кажется, что Бог оставил нас.
Духовный смысл поста – это способность разделить с другими это воздержание, освобождающее нас от того, что цепями держит нас: отказ от алкоголя, от табака, от всякого рода пустых забот. Каждый должен сам решить, от чего он прежде всего должен разумно отказаться, сообразуясь со своей жизнью.
Духовный пост прежде всего может быть в том, чтобы искать Бога там, где у нас нет желания Его найти. Например, в ближнем, который не всегда очень нравится нам. Так можем мы придать нашей каждодневной жизни новизну, исходящую от Бога.
Мне кажется, что основная проблема нашей жизни даже не в том, что так мало людей обращаются ко Христу. Большинство из них приходят к Нему, чтобы получить помощь в земных нуждах. Они даже готовы поверить в такое чудо. Но сколь многие из них верят в спасение, даруемое благодатью покаяния и причастия Святых Христовых Таин?
О.К. Сухорукова, г. Москва
Вы точно обозначаете суть происходящего. Бог делает так, чтобы неудовлетворённость обладанием материальными благами заставляла нас желать существенного. Христос становится Хлебом жизни, чтобы удовлетворить наш голод Бога. Но мы – пресыщенные или жаждущие? Чего нам недостаёт? За нашими элементарными материальными нуждами скрыты самые основательные нужды.
Самое великое благо, которое мы можем совершить для других – не в том, чтобы передать им наши богатства, но в том, чтобы открыть им их богатства. В этом самом великом благе – блаженство, которое открывает Спаситель в Своей Нагорной проповеди. Она начинается словами «блаженны нищие», заключающими в себя все заповеди блаженства. Как, какими трудами и скорбями можем мы передать нашу радость другим? Самая великая скорбь нищих – в том, что никто не нуждается в их дружбе. Потому что все ищут только земного блага.
Человек алчет и жаждет, и у него могут возникать всё новые потребности, которые невозможно ничем удовлетворить. Пусть получит он ответ на все материальные нужды и желания. Но неодолимая потребность в насущном, в существенном будет постоянно томить его.
Есть такая восточная притча об одном милостивом царе, готовом исполнить все просьбы нищего. Он приказал своим слугам наполнить золотыми монетами суму нищего. Но монеты, опущенные в суму, непонятным образом исчезали. Царь с изумлением спросил нищего: «Скажи мне, что за волшебную суму ты носишь?» «Это ничем неутолимые человеческие желания, – ответил тот, – потому сума всегда оказывается пустой».
Поистине, человек алчет и жаждет. Он нуждается в том, чтобы быть созданным, спасённым, воссозданным. Он обращён к своему Творцу и Отцу, к своему Спасителю. Земля даёт ему хлеб, чтобы насытить его тело, но кто даст ему хлеб, который требует его душа?
Чтобы подлинно ответить на нужду человека, Господь приходит к нему и предлагает истинный хлеб, совершенное питие, навсегда исцеляющие его от всякого голода и жажды. Толпы, теснящие Христа, как и многие из нас сейчас, только наполовину понимают Его: «Господи, давай нам всегда такой хлеб, чтобы нам не надо было больше выращивать его в поте лица и в страхе неурожая». Разве и самарянка не просила живой, всегда текущей воды, чтобы не ходить ей черпать воду в колодце? Господу надо уточнить: «Хлеб, сошедший с небес, – дар Отца, не имеющий никакого сравнения с манной пустыни.
Это Я Сам, это новый дар Отца». Теперь мы понимаем смысл Евхаристии. Господь стал хлебом жизни, чтобы утолить наш голод по Богу. Этот хлеб – как обыкновенный хлеб, чтобы мы могли принять то, что безконечно превосходит наши способности и силы, и ответить на любовь, которую даёт нам Бог.
Причащаться Святых Христовых Таин – значит дать Христу войти в нас. Если мы не препятствуем Евхаристии нашими нераскаянными грехами преобразить нас, мы будем едины с телом Христовым, как Он с нами, научаясь Его любви и потому входя в Его блаженство.
В течение всей нашей жизни нам даётся приступить к святому святых – пить из неисчерпаемого источника. Всё зависит только от нашего ответа на единственный вопрос: есть ли у нас эта жажда или мы уже насыщены тем, что предлагает нам земная жизнь? Чего нам по-настоящему недостаёт?
В книге Деяний мы читаем, что Апостольский Собор предписывает христианам из язычников удаляться от идолов, от удавленины и крови (для иудея кровь – это жизнь, то, что принадлежит одному только Богу). Удавленина – убитое удавлением животное. Также выделяется воздержание от блуда. Почему из всех заповедей выделяется только одна заповедь о хранении телесной чистоты?
Б. Филимонов, г. Ростов-на-Дону
Апостольский Собор относит блуд к разряду самых главных грехов, препятствующих общению во Христе. Святые отцы говорят о том, что целомудрие – это совершенно новая добродетель, которую христианство принесло в мир. Оно явило чистоту тела в нечистом мире. Целомудрие означает целостность личности, целостное осознание мира, которое как зеркало отражает подлинную реальность. Но как зеркало, разбитое на множество осколков, так и сознание человека, повреждённое грехом, утрачивает способность всеобъемлющего, целостного восприятия действительности. История рода человеческого показывает нам, как разрушительно грех блуда действует на человеческую личность. Господь оставил нам, как грозное предупреждение, память о Великом потопе, о Содоме и Гоморре. В Евангелии Спаситель говорит, что в последние времена люди будут жить, как во дни Лота – только по плоти. И развратившееся человечество будет предано огню.
Мы видим, что времена эти стремительно приближаются. Во всём мире открыто заявляют о своих правах разного рода извращенцы. Грех блуда уже не считается чем-то предосудительным. Каждый христианин должен помнить, что тайна нашего спасения связана с тайной целомудрия. За всепревосходящую чистоту Приснодевы Марии человеческому роду было даровано спасение через воплотившегося от Неё Сына Божия.
Всем нам известны слова преподобного Серафима Саровского: «Радость моя, стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Но как стяжать дух мирен, живя в миру, всё очевиднее свидетельствующем о себе, что он лежит во зле? Как обрести благодать Святого Духа в атмосфере, где царствует дух, абсолютно противоположный Евангелию? Разве тот же преподобный Серафим, да и почти все святые, не бежали от этого мира, не искали порой очень надолго уединения, прежде чем выйти со спасительно действенным словом к людям? А нам, связанным по рукам и ногам обстоятельствами нашей жизни, куда бежать?
З.А. Ермакова, г. Владимир
Немногие из людей ищут святости в уединении. И очень немногие из них достигают совершенства в абсолютном одиночестве. Наше призвание, большинства из нас, – иное. Жить с другими, учиться забывать себя, чтобы понимать их немощи и недостатки – путь к подлинной молитве. Ибо нет лучшего способа избавиться нам от жестокости, от упрямства, от грубости, исходящих из внутреннего нашего себялюбия, от неодолимого препятствия свету и действию Духа Святого. Даже для избранников Божиих мужественное принятие внутренних испытаний в абсолютном одиночестве не может заменить совершенный труд очищения сердца, который совершается в них терпением и смирением, любовью к ближним, доброжелательным пониманием их нужд и самых неразумных требований.
Вы думаете, для того, чтобы стать святым, необходимо непременно закрыться с вашими молитвами, вашими книгами, и защититься ими, как толстыми стенами, от людей, которых вы считаете глупыми? Вы думаете обрести благодать, отказавшись от трудов и дел, необходимых для блага других, но для вас скучных и мешающих вам? Вы надеетесь найти Бога, уйдя в мир духовных и эстетических наслаждений, вместо того чтобы отвергнуться ваших пристрастий, ваших желаний, ваших амбиций и вашего самодовольства, даже если всё это имеет целью стяжать любовь Христову? Христос не будет жить в вас, если вы не будете искать Его в других.
Мы далеки от того, чтобы противопоставлять одно другому. Внутреннее созерцание и внешняя деятельность – две стороны одной и той же любви Божией. Но дела живущего созерцательной жизнью должны рождаться из его созерцания и уподобляться ему. Всё, что он делает вне созерцания, должно отражать сияющий покой его внутренней жизни. С этой целью необходимо искать в своей деятельности то, к чему мы стремимся в созерцании: общения с Богом и единения с Ним.
Наконец, тайна всего – совершенное предание воле Божией того, что не зависит от нас, и совершенное послушание Богу во всём, что зависит от нашей воли, в нашей внутренней жизни и в нашей внешней деятельности. Мы должны устремляться к тому, чтобы совершалась Его воля, чтобы слова «да будет воля Твоя» стали нашим дыханием. Если мы будем держаться этого, наша деятельность будет исполнена миром, который мы находим в молитве и в простоте всего, что мы делаем. Люди увидят наш мир и прославят Бога.
Сегодня много говорят о миссионерстве. Но нам важно помнить, что прежде всего таким молчаливым и безсознательным свидетельством любви Божией живущий созерцательной жизнью осуществляет своё апостольство и миссионерство.
Ибо святой говорит тем, как он ходит, как он встаёт, как садится, как берёт предметы и как держит их в своих руках. Достигшие совершенства не должны задумываться о подробностях своих действий. Всё менее сознавая себя, они перестают в конце видеть, как они действуют. И понемногу Бог начинает действовать в них и за них – по крайней мере, в том смысле, что потребность быть единым с Ним, любовь к Нему становится в них второй природой, отмечающей всё, что они делают, своим светом.