Наш корреспондент Андрей Сотников продолжает своё путешествие на
скутере по республикам бывшего Советского Союза. На этот раз он доехал до Абхазии.
Погранпереход с Абхазией прошёл без проблем, почти не смотрят.
Только двери в автомобиле попросили открыть – и езжай дальше.
Прогулки по Абхазии напомнили попадание в сказку. Здания все здесь из советского детства. Какими они были, такими и остались, законсервированными в советском прошлом. С тех пор к ним никто не притрагивался, не реставрировал – в одних живут люди, другие так и стоят заброшенные. Капиталистических нововведений в Абхазии очень мало.
Хорошо это или плохо – другой вопрос. Но капитализм Абхазию обошёл стороной. Капитализм – это синоним больших денег, а их тут очень мало. Абхазия капитализму сопротивляется, она понимает, что ничего хорошего он ей не принесёт.
Ещё в Абхазию надо ехать обязательно с детьми, чтоб показать страну, в которой мы когда-то жили и которую ещё не до конца потеряли. Во всяком случае, здесь она осталась в первозданном виде.
Как и на что живут абхазы – мне неизвестно, но как таковых пенсий в Абхазии нет. Пятьсот рублей пенсией не назовёшь, а именно столько получают абхазы от своего государства. Если возьмёшь русское гражданство, то будешь иметь русскую пенсию в десять тысяч, но это если ты работал при СССР.
Металлолом в Абхазии никто не собирает, он здесь лежит повсеместно, как и у нас в советские годы. Мы от этого уже давно отвыкли. За 30 капиталистических лет мы свою Родину сдали в утиль. Бомжей, кстати, в Абхазии тоже нет. Во всяком случае, я их не видел.
Иномарки в Абхазии постоянно удивляют, особенно сибиряка. Такое чувство, что абхазы все миллионеры, если судить по их автомобилям. Каждая пятая машина – «лексус» или новенький «мерседес».
Часто можно увидеть, как из окна пятисотого «мерседеса» торчат доски, здесь это престижным авто не считается. Просто у нас в России грабительские цены на таможенные пошлины на иномарки, потому простой народ теперь не может позволить себе бэушную иномарку. Поговорил с хозяином небольшого авторынка иномарок, находится рынок недалеко от кафедрального собора в Сухуми. Он сказал, что без проблем: берёшь у него иномарку за триста тысяч рублей, пятьдесят тысяч отдаёшь за всё оформление, машину они регистрируют здесь на фирму, а ты можешь 11 месяцев ездить на ней в России, потом надо приехать продлить регистрацию, но, как правило, говорит, все продают, берут следующую.
Ещё директор авторынка, а это молодой человек, рассказал, что у них в Абхазии в каждой семье обязательно есть автомат или ружьё, и чаще всего документов на них нет, и никто никогда не придёт их забирать. Его отец, он прошёл местную войну, его и сестру обучал в детстве разбирать-собирать автомат, потому что абхазы надеются только на свои силы. Наличие оружия у всех абхазов позволяет им отстаивать свою независимость и сегодня, а не только в период войны.
Съездил в горы поклониться христианским святыням. В Абхазии они на каждом шагу – каменному саркофагу Иоанна Златоуста и гроту, где была обретена глава самого Иоанна Крестителя. В то давнее легендарное время через Абхазию проходил путь, по типу шёлкового, поэтому тут так много святынь. Притом что Абхазия сегодня не очень православная страна, но исконную веру на основе своих традиций она сохранила.
На следующий день поел фруктов в заброшенных садах (хурма и гранаты), а на обратном пути схватил приключение.
Меня задержали милиционеры (в Абхазии они милицию не переименовали в полицию). Четыре человека без опознавательных знаков – наркоторговцев ищут, сказали, что здесь часто схроны делают. Всего обыскали, даже посмотрели последние записи в «Вотсапе», потом сопроводили до автомобиля. Боялся, что сами мне могут что-то подбросить, но пронесло. А может, в Абхазии милиция честная.
В Сухуми мне советовали посетить так называемую брехаловку. Это район на берегу моря, в самом центре города, где ежедневно собираются пожилые мужчины играть в домино, шахматы и просто разговаривать. Кто-то тут рисует картины на продажу. Это отчасти напоминает наш Арбат. Но есть своя особенность – женщин здесь нет. Сказали, что тут можно встретить бывшего министра или кого покрупнее...
База у меня была в Сухуми, где я ночевал в автомобиле, а поездки же совершал на мотоцикле, который привёз с собой.
Потому что ничто в мире не сравнится с железным конём, то есть мотоциклом.
Ночевать в палатке не решился, во-первых, уже прохладно, во-вторых, послевоенная Абхазия немного криминальная страна. Ко мне дважды здесь подходили милиционеры и предупреждали, чтоб я свой мотоцикл не оставлял без присмотра. А то потом им заявления писать буду.
Двор у пятиэтажки на окраине Сухуми, где я базировался, выглядел немного необычно, даже невооружённым глазом видно, что часть квартир заброшена.
Сказали, что они со времён войны стоят в таком виде. Во дворе находился железный гараж весь в дырках, как сито, похоже, его осколками посекло. Если гараж так искорёжило, каково было людям, когда они переживали недавнюю абхазо-грузинскую войну.
Последний день в Абхазии я посвятил поездке по сёлам. Сразу за Сухуми проехал каменный мост. А всякий мост – это всегда стратегический объект. В абхазо-грузинскую войну здесь шли серьёзные бои, ведь за этим мостом Сухуми, столица Абхазии. Вся скала рядом с мостом в мемориальных табличках. Я спрашивал абхазов, в чём была суть той войны и что от них хотели грузины, с которыми они давно живут в соседстве.
Молодые абхазы мне не могли толком ничего ответить, война была более 15 лет назад. У тех, кто постарше, спрашивал, как вы могли победить, если грузин в разы больше? Они отвечали, что мы воевали за свою землю, а это удесятеряло силы. И главное, абхазам помогали соседние дружественные народы – чеченцы, кабардинцы, армяне… и наши казаки. И сейчас на мемориале встречались чеченские, армянские, русские имена, хотя большинство, конечно, было абхазских.
…У меня закончилась вода, и я поехал по деревне. Её жители как-то на меня подозрительно смотрели – незнакомый, на мотоцикле, с бородой… Оказалось, что это больная коронавирусная дерев ня. В одном из садовувидел пожилую женщину, которая прибиралась у могилы. Эта могила находилась прямо в саду её дома. Спросил у неё: «Это могила?»
Она натянула воротник кофты на лицо, типа маски, и подошла к ограде. Оказалось, 8 дней назад она похоронила своего мужа. Он войну прошёл, а эта нынешняя бактериологическая война его доконала. 72 года ему было. Для абхаза это не такой большой возраст, а русские мужики до пенсии и вовсе редко доживают. Великий учёный Менделеев более ста лет назад подсчитал, что к середине ХХ века в Российском государстве будет проживать 500 миллионов жителей...
Я же последние 20 лет езжу и пишу о нашей исторической Родине – то есть Российском государстве.
Андрей Владимирович
СОТНИКОВ