Нужно ли мужество смиренным?

Ответы протоиерея Александра ШАРГУНОВА

 

«Будьте святы, как Я свят», – говорит нам Христос. Для меня эти слова удивительны. Потому что я не понимаю, как может человек достигнуть этого. Я буквально погибаю в грехах и не могу выбраться из изматывающей суеты. Каждый день меня окружает множество соблазнов. Один мой знакомый, тоже, так сказать, «полуцерковный» человек, мне сказал: «Я почти не сомневаюсь, что Христос пришёл, чтобы открыть истину. Но что толку знать истину и быть неспособным жить по ней! Это только усугубляет отчаяние». Что же такое освящение? Возможно ли его достигнуть?

О. И. Львов, г. Санкт-Петербург

Освящение – это постепенное преображение человека, чтобы он достиг постепенного уподобления Господу Иисусу Христу. Это восхождение к вершине, которой здесь никогда не сможем достигнуть, но смысл христианской жизни в том и состоит, чтобы восходить на эту гору Преображения и приближаться ко Господу. Исходный пункт этого освящения – естественный человек. Апостол Петр говорит: естественный человек – это суетная жизнь, то есть напрасная, та, которая «всуе». Ибо всё исчезает в смерти. Но ведь нам даны от Бога и естественные дары: разум, совесть, воля. И мы ответственны за то, как их употребляем. И благодатные дары: заповеди Божии, таинства Церкви, среди которых самое главное – покаяние. Они благодатны, потому что через них действует сила Самого Христа. Нам дан и дар свободы. Христианам свобода дана не для зла и не для прикрытия зла. Бог ценит свободу человека, потому что сотворил его свободным и мыслящим. В святости цель нашего существования, чтобы мы были в радости в день Его посещения, поэтому необходимо послушание истине. А это значит послушание воле Божией и святой Церкви во всём, что она проповедует и предлагает в святых таинствах. Жизнь христианская должна быть святой во всех планах. Жизнь трезвенная в молитве, смирение, готовность страдать, делая добро, и благословлять злословящих нас. Вся наша жизнь, всё, что предлагает нам Господь, и тем более благодатные дары в Его Церкви, и есть лестница, возводящая нас к истинной жизни, к небу. Но от нас зависит, начинаем ли мы восходить по её ступеням. Сами мы едва ли сможем встать даже на первую ступеньку. Но сила Христова и Его любовь преодолевают всё.

Одним из самых драгоценных качеств человека ещё до христианства считалось мужество. А у христиан выше всего ставится смирение.  Однако и христианам, особенно когда смертельная болезнь или иное большое несчастье, требуется, наверное, прежде всего мужество?

Г.К. Попов, г. Арзамас

У христиан подлинное мужество не бывает без смирения. Святое мужество, благородство сердца, которые требуются в наших отношениях с Богом, необходимы не для того, чтобы чего-то достигнуть. А для того чтобы душа, узнавшая недоступность совершенства (Того, Кто «в свете живёт неприступном»), не отступала, но собирала всё своё мужество и отвагу, чтобы следовать невозможным путём, на котором Бог не перестаёт возрастать, а человек – умаляться. Потому что только на самом деле умаливший себя будет вознесён. Даже до Бога.

Лев Николаевич Толстой и многие другие мыслители и художники не верили в Воскресение Христово. Тем не менее они признавали величие Христа как гениального нравственного и духовного учителя. Толстой даже написал роман под названием «Воскресение», имея ввиду только внутреннее нравственное возрождение человека. И он при этом считал себя христианином. Почему же Церковь утверждает, что слова «Христос воскресе» это краткий символ её веры? Может быть, следует понимать христианство шире, чем то, что исповедует Церковь?

О.А. Купченко, г. Калуга

«Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если мертвые не воскресают» (1 Кор. 15, 14–15). Этими словами, которые большинство верующих знают наизусть, апостол Павел решительным образом подчеркивает важность для всего христианского благовестия – веры в Воскресение Христово. Оно – основание её. Христианская вера держится истиной свидетельства о том, что Христос воскрес из мертвых, или же она рассыпается.
Если упразднить эту веру, несомненно, возможно найти в христианстве много идей о Боге и о человеке, достойных всяческого внимания (таковым искателем был, например, Толстой и, увы, как ни странно, являются сегодня многие западные богословы), но христианская вера в этом случае будет мертва. Иисус Христос окажется религиозным деятелем, Который потерпел полное поражение. Несмотря на это, Его личность останется великой в чисто человеческом плане (и Его власть действенной в той мере, в какой Его проповедь убеждает нас). Он перестанет быть критерием истины, единственным критерием будет наша личная оценка, избирающая полезное для нас. Это означает, что мы останемся тем, что мы есть. Наша личная оценка – высшая инстанция.
Только если Христос воскрес, является что-то подлинно новое, изменяющее мир и всё, что происходит с человеком. Тогда Христос становится критерием, на который мы можем опереться. Ибо Бог истинно явился нам. Вот почему Воскресение является решающим пунктом. Существовал ли Христос только в прошлом или, напротив, Он существует в настоящем? Это зависит от Воскресения. В зависимости от того, отвечаем мы «да» или «нет» на этот вопрос, – речь идёт не о каком-то простом событии, одном среди других, но о том, кто такой Иисус Христос.
Вот почему необходимо с особенным вниманием слушать свидетельство о Воскресении, которое предлагает нам Новый Завет. Но мы должны, прежде всего, отметить, что это свидетельство, если рассматривать его с исторической точки зрения, представляется в исключительно сложном виде, и рождает много вопросов. Что же произошло? Очевидно, что для свидетелей, которые встретили Воскресшего, было нелегко это выразить. Они оказались перед явлением, которое выходило за пределы их восприятия. То, что случилось, глубоко потрясло их и подвигло к свидетельству об этом – тем не менее это было совершенно необычным.
В Евангелии от Марка мы читаем, как ученики, сойдя с горы Преображения и услышав слово Христа, что Сыну Человеческому надлежит «воскреснуть из мертвых», спрашивали друг друга, что это значит (Мк. 9, 9).  Ученики не знали этого и должны были узнать, только реально встретившись с воскресшим Господом.
Всякий, кто приближается к повествованиям о Воскресении в надежде понять одним умом, что может значить воскресение из мертвых, не может не воспринимать их ложным образом. Не обязательно отвергать их как нечто безумное. Многие справедливо утверждали, что даже если Христос возвратился к жизни из гроба, тем не менее следовало бы сказать, что чудесный факт природы – такой как возвращение к земной жизни одного умершего – не может ни в чём помочь человечеству. И с точки зрения нашего существования среди смерти, он не имеет ни малейшего значения.
В этом всё дело. Если Воскресение Христово – чудо реанимации, оно в конечном счёте нисколько бы нас не интересовало. Это имело бы не большее значение, чем реанимация, осуществляемая искусством медицины после клинической смерти. Для мира в целом и для нашего существования ничто бы не изменилось. Чудо реанимации означало бы, что Воскресение Христово было того же порядка, что и воскрешение юноши из Наина (Лк. 7, 11–17), дочери Иаира (Мк. 5, 22–24) или Лазаря (Ин. 11, 1–44). В самом деле, они возвратились к течению прежней жизни, чтобы спустя некоторое время, достаточно непродолжительное, умереть навсегда.
Новозаветные свидетельства не оставляют нам никакого сомнения, что в Воскресении Сына Человеческого произошло что-то совершенно иное. Воскресение Христово открыло переход к совершенно новому роду жизни, которая уже не подчинена закону смерти, но находится за пределами этого, к жизни, являющей новое измерение человека. Вот почему Воскресение Христово не единичное событие, которым мы могли бы пренебречь и которое принадлежит только прошлому. В Воскресении Христовом является возможность совершенно новой жизни для всех людей, для всего мира открывается будущее совершенно нового рода.
Вот почему апостол Павел соединяет неразрывным соединением наше воскресение и Воскресение Христово: «Ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес. Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1 Кор. 15, 16, 20). Иными словами, апостол Павел говорит, что Воскресение Христово – событие, касающееся всех людей, или его не существует. И только в той мере, в какой мы понимаем его как начало нового измерения человеческого существования, вступаем мы на путь истинного разумения свидетельства о Воскресении – такого, каким оно представлено в Новом Завете.
Только исходя из этого, мы можем понять начало этого новозаветного свидетельства. Христос не возвратился в нормальную человеческую жизнь этого мира, как это произошло с Лазарем и с другими умершими, воскрешёнными Христом. Он перешёл к иной новой жизни – к непостижимой огромности Бога, и Он является Своим апостолам, исходя оттуда.
Для учеников это было также совершенной неожиданностью, и для них требовалось время, чтобы прийти в себя. Правда, что ветхозаветная вера говорила о воскресении мертвых в конце времён. Новая жизнь была связана с началом нового мира, и в этой перспективе здесь было нечто доступное для понимания: если существует новый мир, существует также и новый образ жизни. Но воскресение к совершенно иной жизни среди старого мира, продолжающего существовать, – такое не было предвидено, и потому прежде всего не было понятным. Вот почему обещание Воскресения первое время оставалось непостижимым для учеников.
Вера в Воскресение раскрывается так же постепенно, как это было по отношению ко Кресту. Никто не мог помыслить о распятии Мессии. Теперь, когда это стало фактом, следовало по-новому читать Писание – исходя из этого факта. Писание раскрывалось по-новому, и в этом его свете факт обретал смысл. Новое чтение Писания могло, очевидно, начаться только после Воскресения, ибо только в свете его Иисус Христос мог быть увиден как Посланный Богом. Потому в Писании следовало различать два события – Крест и Воскресение, по-новому понимать их и таким образом обретать веру во Христа как Сына Божия.
Это значит, что для учеников Воскресение должно было быть столь же реальным, что и Крест. Но реальность просто превосходила их, и после всех сомнений и ужаса, которые были вначале, они не могли уже противиться этой реальности. Это поистине Он, Он – Живой, Он говорил с нами, Он давал нам прикоснуться к Нему, даже уже не принадлежа к миру того, к чему уже обычно невозможно прикоснуться.
Парадокс был неописуем: факт, что Он был совершенно иной, Тот, Кто силою Божией живёт совершенно новым образом. Не принадлежа уже нашему миру, Он всегда присутствует в нём реальным образом – это подлинно Он, в полноте Своей личности. Речь шла об абсолютно небывалом явлении, превосходящем обычное человеческое знание и тем не менее абсолютно несомненном. Это объясняет единственность свидетельств о Воскресении: они говорят о том, что превосходит всякое разумение и тем не менее присутствует в нашей жизни абсолютно реальным образом.