Россия никому не советует переходить в отношениях с ней «красную черту». А где она будет проходить, мы в каждом конкретном случае будем определять сами. Эти слова Владимира Путина из послания Федеральному собранию уже сравнили с его мюнхенской речью, назвали новым внешнеполитическим манифестом России.
Действительно, начался новый исторический период, но слова президента лишь подчёркивают то, что и так уже произошло. Россия падала, Россия восстанавливалась, Россия сосредотачивалась – теперь Россия наступает. Не на Украину или Запад – мы переходим к более открытому и жёсткому отстаиванию своих национальных интересов. Это не значит, что мы не отстаивали их раньше, все годы путинского правления это было сутью нашей внешнеполитической доктрины. Чем больше сил у нас становилась, чем глубже была наша убеждённость в собственной правоте, чем сильнее ход событий доказывал правильность наших оценок внешней ситуации – тем настойчивее и жёстче становился наш тон на мировой арене, тем активнее мы включались в игру на всех полях большой геополитической доски. И тем сильнее нас демонизировали, изображая угрозой всеобщему миру, пытаясь заблокировать и изолировать.
Семь послекрымских лет показали, что это не просто безрезультатно, что это не работает в мировом масштабе (усилия Запада по демонизации действовали только на сам Запад, да и то не слишком эффективно, если брать настроения населения). Сами результаты политики сдерживания России стали свидетельством того, как сильно изменился мир. Причём изменился как в силу объективных причин – разрушение недостроенного атлантического миропорядка началось ещё в нулевые годы, – так и благодаря ускорявшим ход истории целенаправленным действиям России.
Своим открытым бунтом 2014 года мы ускорили кризис западного проекта глобального лидерства (с прицелом на господство). Хотя в ситуации с Крымом мы в первую очередь оборонялись, отстаивали свои национальные интересы. Запад откровенно отказывал нам даже в праве на их формулирование. Отсюда и все разговоры про страну-бензоколонку, про региональную державу, про разорванную в клочья экономику. Россию списали со счетов в 90-е, и очень удивились, когда через Мюнхен и Крым она стала возвращаться к позициям сверхдержавы. Да, не масштаба СССР, но достаточным для того, чтобы сломать всю игру хозяевам казино. Потому что сам Запад к этому моменту надорвался в ходе строительства вавилонской башни глобализации. И даже ограниченные возможности России позволили ей играть на ускорение процесса развала атлантического миропорядка.
Осознание этого (сочетания внутреннего кризиса глобалистского проекта и активной игры России) привело атлантистов к истерике – «русские идут!», то есть русские вмешиваются во всё и вся. Мало им Крыма и Сирии, так они ещё и Трампа избрали, и Брекзит организовали – весь этот горячечный бред мы наблюдаем уже много лет. Попытки изоляции России обернулись полностью противоположным результатом: Запад стал чувствовать себя незащищённым, искать русских под каждой кроватью и видеть их за каждой собственной проблемой и провалом (а последних, естественно, становилось всё больше). «Русские сделали это» – фраза стала шутливым мемом, но если бы только им. Антироссийская пропаганда работает на Россию уже в мировом масштабе: если русские так всемогущи, как говорят на Западе, значит, с ними надо иметь дела, а то и дружить. В глазах Азии, Латинской Америки, Африки Россия получила дополнительную рекламу, которая очень кстати наложилась на наше возвращение в самые разные региона мира. Хотели напугать Путиным, а поработали над укреплением его репутации самого могущественного политика современности.
Поэтому следующей стадией стало то, что Путин по-гоголевски назвал «пренеприличным обычаем», – Россию стали просто цеплять по любому поводу, а чаще и без оного. Нам не привыкать, но отвечать надо. И не потому даже, что за державу обидно – хотя отстаивать честь флага, само собой, надо, – а потому, что мы имеем дело с новой формой давления на нас. В которой тесно переплетаются внутрии внешнеполитические факторы, то есть происходит то, что можно назвать вмешательством в наши внутренние дела и намеренным игнорированием наших национальных интересов. Переплетение историй с Навальным и с Украиной – самое наглядное тому свидетельство.
Санкции и угроза остановки «Северного потока-2» из-за Навального (сначала из-за отравления, а потом изза ареста), нагнетание истерии вокруг «угрозы русского вторжения» на Украину, за которое нужно уже сейчас обозначить для России цену, то есть провести «красные линии» – всё это Запад пытается продать нам как «новую нормальность».
Но Россия не будет привыкать к предложенным ей правилам игры. Ни вмешательство в наши внутренние дела, ни раскачивание темы «спасём Украину от России» нас категорически не устраивает. То есть мы не будем играть с Западом (его атлантической частью) по этим правилам, потому что понимаем, что они нужны лишь как предлог для нанесения нам ущерба. Пропагандистского, политического, экономического и, самое главное, геополитического. То есть Запад хочет отнять у нас инициативу, отвлечь нас на постоянные оправдания – что по Навальному, что по Украине. И это при том, что обе эти темы находятся за пределами тех самых «красных линий», о которых говорил Путин. И Запад это прекрасно понимает, но вновь пытается продавить, прощупать. А вдруг получится?
Нет, лучше даже не пытаться, не провоцировать, чтобы потом не пришлось жалеть так, как давно уже ни о чём не жалели. Эти слова Путина относятся ко всему сразу – и к провокациям на украинском фронте, и к провокациям в любой другой точке, где имеются наши национальные интересы. Их много? Конечно, Россия – глобальная держава. Не держава с амбициями глобального господства (это к бывшим США), а именно страна с глобальными интересами. Они не только на постсоветском пространстве, они есть и в Сирии, и Венесуэле, во Вьетнаме и Сербии, Египте и Анголе. И, что ещё важнее, – они в построении нового миропорядка, чем Москва и Пекин занимаются всё более активно и скоординированно. И в этой работе нам не имеет смысла проводить «красные линии». Мы не позволим, да и сил у чертёжников уже не хватит.
Но не слишком ли самоуверенно говорить о том, что мы сами будем определять, где будет проходить «красная черта» в каждом конкретном случае? То есть Западу мы не позволяем нас сдерживать, а сами уже готовы диктовать ему своё понимание дозволенного? Нет, не слишком, потому что речь идёт не об экспансии России на чужие территории, в зоны чужих национальных интересов. Речь идёт об отстаивании и возвращении своего – того, что Запад пытался или всё ещё пытается увести у нас. И дополнительно конкретизировать, объяснять им это – нет никакой нужды, потому что знает кошка, чьё мясо съела. Точнее – пытается съесть.
Пётр Эдуардович
АКОПОВ