Родной брат моей мамы Николай Петрович Смирнов 1914 г. рождения – участник Великой Отечественной войны с первого дня до победного в 1945 г. в городе Вена. Гвардии старший сержант, командир отделения радиосвязи прошёл дорогами войны от Москвы до столицы Австрии.
Гвардейские миномёты реактивного действия БМ-13 были разработаны нашими инженерами и опробованы на полигонах перед самой войной, показали высокую эффективность. Необходимость опробовать это оружие в боевых условиях торопило командование Красной армии, тем более противник уже был на территории нашей страны.
По предложению начальника Военной артиллерийской академии им. Дзержинского генерал-майора Говорова начальником первой в Красной армии особой батареи реактивного действия был назначен капитан Флёров Иван Андреевич – слушатель Академии.
В ночь на 3 июля 1941 г. колонна машин и семь экспериментальных установок БМ-13 выехала на фронт по маршруту Москва – Ярцево – Смоленск – Орша. Личный состав батареи составлял 198 человек. Боеприпасы и личный состав везли 44 грузовые машины. Через два дня батарея прибыла на место и вошла в состав Западного фронта.
В это время Военная артиллерийская академия им. Дзержинского спешно организовывала курсы подготовки личного состава по обслуживанию установок реактивных миномётов БМ-13, решала вопросы комплектования дивизионов и батарей для отправки фронтам этого эффективного оружия.
Легендарный исторический залп батареи Флёрова по фашистам на станции Орша и в городе Рудня вынудил высшее фронтовое командование противника организовать на батарею Флёрова охоту с целью завладения секретом установок БМ-13, особенно секретами реактивного снаряда. В случае критической ситуации нашим командирам батарей приказано взрывать установки и боеприпасы, чтобы не доставались врагу.
Этот приказ действовал до конца войны. Так и поступил капитан Флёров, попав в окружение 6 октября 1941 г. у д. Богатырь Смоленской области. Осенью 1995 года вяземские поисковики нашли вместе с «Катюшами» 7 ракетчиков. Среди них опознаны останки капитана Флёрова.
Из окружения, из Смоленского котла, вышли тогда 46 человек. Это солдаты, вобравшие опыт экспериментального рейда батареи БМ-13 в боевых условиях. Их опыт очень пригодился для инженеров-конструкторов и командиров штабов крупных подразделений при планировании и проведении боевых операций. Запущенные в серию установки БМ-13 получили ценные рекомендации по улучшению конструкции.
Основой успешного использования этого эффективного оружия является связь. Связь – глаза и уши реактивной батареи, связь многоканальная – со своим штабом, со своим командованием и связь с соседями по фронту, – пехотными, танковыми и артиллерийскими подразделениями, в состав которых были назначены корректировщики огня из числа офицеров этих подразделений.
Реактивные установки БМ-13, как правило, ведут огонь с закрытых огневых позиций с расстояния до цели в 3-4-5 км. Стрельба называется «навесной» по пристрелянным ориентирам.
Помнится, дядя Коля с нескрываемой любовью вспоминал своих однополчан, радиопереговоры, работу своих радистов. Неоднократно повторяя, что когда «поют "Катюши"» (он так и говорил «поют»), то в сердцах наших солдат поселяется такое чувство надёжной защищённости, такое бодрое состояние души, что паники места не было и нет, поднимается бодрость духа. К «Катюше» обращались, как к родной сестре за помощью: «“Катя, Катюша”, подбрось огоньку, танки прут. Квадрат 8, ориентир 2, вправо двадцать».
В октябре 1941 года Н.П. Смирнов учился на краткосрочных курсах по изучению материальной части реактивных установок, радиостанции, изучали тактические приёмы ведения боевых действий с выездом на полигон.
В эти напряжённые дни, когда враг рвался к столице, Николай Петрович выпросил у командира увольнение, чтобы навестить свою сестру, учительницу начальных классов в селе Казанское, недалеко от станции Фрязево. Увольнение дали, но с сопровождающим товарищем. Путники появились на крыльце школы, где жила сестра, уже поздно, когда село видело первые сны. На стук не реагировали, огрубевший голос брата сестра не узнала, страх от событий на фронте заставлял людей быть осторожными. Бойцы встали перед окном и зажигалками осветили свои лица.
Как вспоминала моя тётя Вера, сестра Николая Петровича: «Стоят перед окном двое – один маленький, щуплый, в шинельке, – в нём и узнала она своего брата. Другой огромный, в полушубке, как потом выяснилось, сибиряк под два метра ростом». Зиму этого года тётя Вера вспоминает как самое голодное время за всю войну.
Утром, собираясь в обратный путь, гости опустошили свой вещмешок, оставив суточный сухой паёк, а дядя Коля, как будто вспомнив главное, сказал сестре: «Веруня, а ведь у меня ложки нет, жду, когда у друзей освободится». Сестра, не раздумывая, достаёт из шкафчика тяжёлую столовую серебряную ложку и даёт брату. Прерывая его вопрос: «А попроще нет?» – сказала: «Бери, бери!». Проводила их за калитку, долго смотрела вслед, потом повернулась к церкви, которая стояла через дорогу, и про себя молила Бога за брата, взывая ко всем святым о помощи ему, повторяя много раз: «Боже, спаси и сохрани!»
От Москвы до Вены всю войну ложка-подарок была с Николаем Смирновым, но по назначению служила только до границы Советского Союза, к которой Красная армия теснила противника, выгоняя его с нашей территории. Во время очередной наступательной операции, получив радиошифровку из штаба фронта, старший сержант Смирнов побежал в штаб танкового корпуса, который находился на удалении 200-250 метров. Уходя с радиостанцией на автомобильном шасси, старший сержант приказал сменить позицию на другое место. Он знал по опыту, что такого класса радиостанции противник пеленгует, чётко определяет координаты местоположения. Так оно и случилось. Выбежав из штабного блиндажа, старший сержант Смирнов направился к своему автомобилю с радиостанцией, как вдруг начался шквальный миномётный обстрел того места, где была до этого радиостанция.
Не доходя до цели, старший сержант Смирнов получил страшный удар в грудь, который сбил его с ног и лишил сознания на несколько секунд. Очнувшись, сержант заскочил в радиорубку, стал выяснять, что же случилось, ощупывая себя, когда обстрел прекратился. Левый карман гимнастёрки порван, дыра величиной с полпальца. Спешно проверяет содержимое кармана – подаренная сестрой серебряная ложка и блокнот радиста для записи радиосообщений. Ложку не узнать – изуродована и обезображена. Крупный осколок мины ударил в выпуклую часть ложки, сплющил её и вывернул в другую сторону. Блокнот радиста частично смягчил удар, но огромный синяк медленно расползался по левому боку. Пока друзья радиста рассматривали ложку и дружно поздравляли его с «днём рождения», дядя Коля полностью осознал всё случившееся, и холодок пробежал по его спине. До дня Победы, до того дня, когда военный репортёр запечатлел его на фото сразу же после сообщения из штаба фронта о капитуляции Германии, оставалось несколько тяжелейших кровопролитных месяцев.
Эта фотография командира отделения связи была опубликована в победном номере фронтовой газеты 1-го Украинского фронта. С газетной полосы смотрел на читателя усталый солдат с выстраданной улыбкой радости, понятной и рядовым, и офицерам, дожившим до светлого дня Победы, когда с трудом верилось, что завтра будет тишина без разрывов и тревог и без смертей, скоро встреча с родным домом и семьёй и исполнение заветных мечтаний – «босиком бы пробежаться по росе», уснуть безмятежно сладким сном на сеновале под шум дождя по крыше дома, покрытой дранкой, посидеть с удочкой на берегу родной речушки. Такие простые, желанные людские радости. Победа!!!
Очередной визит к сестре Николай Петрович Смирнов, главный бухгалтер Фряновского камвольного комбината, совершил 8 мая 1964 года в день своего рождения. Ещё не было официального праздника Дня Победы. Этот визит он назвал «Актом передачи драгметалла»: он привёз сестре ту самую серебряную ложку, вернее, то, что от неё осталось. У сестры своя семья. Муж – фронтовик, командир взвода дивизионной разведки, участник штурма Кёнигсберга Виктор Антонович Горшков, отчаянной смелости и отваги офицер, ходивший не однажды в рукопашные схватки и уничтоживший два десятка солдат противника из захваченного у них пулемёта (так написано в полковом представлении на награду).
Передавая ложку, дядя Коля со смущением сказал: «Прости, сестра, не сберёг твой подарок». На что услышал в ответ:
«Чудак человек, зато она тебя сберегла, а это важнее».
Сестра с помощью двух дочерей собрала в гостиной стол с закусками и по настоятельной просьбе мужчин отправилась с дочками-подростками гулять по селу. После многочасовой прогулки они тихо зашли в дом и, пока в прихожей разувались, невольно слышали возбуждённый разговор мужчин.
Отец рассказывал о зимнем рейде в тыл врага с группой разведчиков. Группа выполнила задание, вернулась без потерь, получила благодарность от руководства, а вид у исполнителей был виновато-плачевный, подавленный. У сержанта от нервной дрожи даже стучали зубы. На обратном пути группе пришлось бежать по участку поля, которое было усеяно замёрзшими трупами наших солдат. Трупы замёрзли до состояния каменных плит. По ним и бежали разведчики, опасаясь противопехотных мин, которыми было заминировано поле.
На отдыхе разведчики делились впечатлениями о своём рейде за линию фронта в тыл врага, и все признали, что у них была одна мысль: «Братцы, простите нас Христа ради!» – когда они бежали по трупам, заглушая чувство вины перед павшими.
Когда хозяйка с дочками зашли в гостиную, мужчины замолчали. В комнате дым коромыслом, пепельница полна окурков, водка на одну треть пустая, а глаза мужчин на мокром месте – полны слёз.
Как признавались мне мои двоюродные братья и сёстры, их отцы – и Николай Петрович, и Виктор Антонович – о войне никогда не говорили и не любили об этом вспоминать.
Валерий Кронидович
АРХИЕРЕЕВ