Уроженец Орла, воспитанник митрополита Тихона (Шевкунова), иерей Алексий Гугливатый сегодня несёт служение сразу на трёх единоверческих приходах в подмосковных Гуслицах. Об учёбе в Сретенской семинарии, трудностях выбора жизненного пути, проблемах Единоверия и богослужении как образе грядущего Небесного Царства – беседа с молодым гуслицким настоятелем.
– Отец Алексий, вы – выпускник Сретенской семинарии. Как пришли к решению стать единоверческим священником?
– Ещё до поступления в Сретенскую семинарию во мне теплилось желание служить священником Церкви Христовой на ниве Единоверия, но я не понимал, как возможно было бы это осуществить. Всё-таки в городе, из которого я родом (Орёл. – В.Б.), единоверческих храмов не было уже столетие, со старообрядцами общение было достаточно фрагментарное. Так получилось, что заинтересованность Уставным богослужением, историей Русской Церкви, историей литургики – всё это пробудило особый интерес к старому обряду и к Единоверию как возможности существования старообрядчества в лоне Русской Православной Церкви.
Обучаясь в Сретенской духовной семинарии, принимал участие в «эксперименте» митрополита Тихона (Шевкунова) по адаптации нового церковнославянского перевода богослужебного Апостола и иных богослужебных книг. Со своей стороны, я занимался сравнением переводов времён никоновской «справы», которые используются в современной церковной практике, и текстов «дораскольных», бытующих в старообрядчестве. Мы рассматривали псалмы, избранные песнопения Часослова и некоторые апостольские послания. Эти наработки в итоге составили основу моего диплома бакалавра. Таким образом, с разных сторон жизни и учебного процесса в Сретенской семинарии можно было взаимодействовать, узнавать о старообрядчестве и какие-то собственные исследования использовать во благо Русской Церкви.
Занимаясь сравнением текстов, я всё больше укреплялся в желании послужить Православному Единоверию. В годы учёбы посещал единоверческие общины Москвы и Московской области – Михайловскую слободу, храм Владимирской иконы в Осташово, храм Свт. Николы в Студенцах. В Москве молился в общине единоверцев при храме Новомучеников и Исповедников Церкви Русской, что в Строгино. Общение с братией, священниками и гостями Сретенского монастыря, преподавателями семинарии особенно укрепило во мне понимание необходимости единства старообрядчества с Церковью посредством Единоверия.
– Осенью прошлого года на Покров Богородицы владыка Тихон (Шевкунов), о котором вы упомянули, совершил в Пскове литургию по древнерусскому чину – «по старым книгам». В годы вашей учёбы ректором семинарии был он. И получается, что на выбор будущего служения в какой-то степени оказал влияние именно митрополит Тихон?
– Владыка Тихон – традиционный православный священнослужитель, консерватор в лучшем смысле этого слова. На нашем курсе испытывали практику обучения первокурсников Сретенской семинарии в монастырском скиту, что в Рязанской области. Нам повезло ещё и в том, что лично владыка Тихон в ходе этого эксперимента преподавал на нашем курсе святоотеческое учение о спасении. На этих занятиях мы разбирали по главе из «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника. Домашним заданием было написать сочинение по каждой ступени «Лествицы», с обращением также к «Уставу монастырской жизни» преподобного Нила Сорского, «Аскетическим опытам» святителя Игнатия (Брянчанинова) и Древнему Патерику. Мы их разбирали, и этот воспитательный процесс в духе святых отцов, конечно же, подтолкнул к углублённому изучению подвижнической мысли Святой Руси. Уже позднее я узнал, что на Руси существовала традиция в дни Великого поста ежедневно читать поучения из «Лествицы». Эта традиция и ныне сохраняется у старообрядцев.
От владыки Тихона можно было нередко услышать, что ему больше нравится старообрядческий текст Псалтири и Часослова. Преподавательский состав семинарии был подобран исключительно из патриотов Русской Церкви и нашего государства. Здесь были и замечательный преподаватель древнерусской письменности профессор Александр Николаевич Ужанков, историю Русской Церкви вёл Александр Константинович Светозарский, с которым мы очень часто беседовали на тему старообрядчества, а любовь и благоговение к церковнославянскому языку нам привила наша замечательная проф. Лариса Ивановна Маршева.
Когда встал вопрос о моём рукоположении для единоверческого храма, владыка Тихон поддержал меня. А рукоположён в священный сан я был митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием (Поярковым).
– Вы приняли сан, ещё находясь в рядах семинаристов. Не было проблем или какого-то недопонимания с преподавателями и сокурсниками, для которых, может быть, не совсем был понятен ваш выбор и редкая на сегодняшний день для Русской Церкви богослужебная практика?
– Когда я учился в семинарии, то о моих стремлениях было известно многим. Бывало, конечно, приходилось сталкиваться с непониманием со стороны некоторых учащихся и преподавателей. Во многом это было связано с тем, что люди задавались справедливым вопросом: «Ты поступал от обычного прихода, а служить хочешь по-старому, тебе это зачем?» Приходилось объяснять, что это мой личный выбор и наше с супругой желание (сейчас матушка Татьяна – головщик и первый помощник отца Алексея на богослужениях. – В.Б.).
А поскольку Поместный Собор 1917– 1918 гг. позволяет православному христианину осуществлять свободный выбор в пользу Единоверия, то и многие недоуменные вопросы на эту тему отпадают сами собой.
– Поговорим о непосредственном месте вашего служения. Подмосковные Гуслицы – один из исторических центров русского старообрядчества.
– Да, эта местность в Орехово-Зуевском районе Московской области издревле была заселена старообрядцами. В 2016 году я переехал в Гуслицы – 10 июля меня рукоположили в диакона, а 12-го – в священника. Тогда же я был назначен настоятелем восстанавливающегося единоверческого храма святителя Петра митрополита, также дали в послушание храмы, часовню в деревне Мисцево. С тех пор вот и несём с супругой служение в этих местах.
К слову, в Гуслице у меня произошло несколько радостных встреч. Во-первых, в Куровском живёт мой одноклассник, с которым с 5 по 9 класс мы сидели за одной партой. Здесь он, оказывается, работает машинистом электропоезда нашего направления. Другое приятное открытие – единоверческий храм Петра митрополита в Авсюнино начинал строиться во второй половине XIX века на средства, завещанные настоятелем Сретенского монастыря архимандритом Вениамином (Петуховым). В этом я увидел определённый Промысл Божий и духовную связь со своими родными местами.
– О ком из гуслицких подвижников недавнего прошлого ваши единоверческие приходы бережно хранят добрую память?
– Мы храним память обо всех, кто стоял у истоков возрождения приходов в Гуслицах. Главным начинателем здесь была почётный гражданин Орехово-Зуевского района Устинья Григорьевн
Андриянова. Благодаря ей началось возрождение Единоверия в Гуслицах. Она собирала людей, организовала Спасо-Преображенскую единоверческую общину в городе Куровское, выбила землю под строительство храма, нашла меценатов для восстановления старой церкви и строительства новой в честь Иоанна Лествичника. Устинья Григорьевна всячески прилагала усилия, чтобы возродился единоверческий храм в деревне Авсюнино. И хотя при её жизни этого сделать не удалось, но во многом благодаря её предложениям и трудам это случилось уже в наше время, когда здание храма наконец передали единоверцам. А люди на молитву в Авсюнино собирались ещё с 1990-х годов, благодаря трудам Устиньи Григорьевны. Когда она работала председателем совхоза, то смогла сберечь от уничтожения, а позже и восстановить святой источник во имя Казанской иконы Божией Матери в д. Авсюнино. В деревне Мисцево, в 20 километрах от Куровского, в 1990-е было построено молитвенное помещение для воссоединившихся на правах Единоверия с Русской Церковью старообрядцев. Устинья Григорьевна много потрудилась в деле изучения гуслицкого краеведения, сама создала в родной деревне Степановке музей, там же открыла мемориал в честь погибших воинов-старообрядцев и всячески сохраняла память о святорусской старине, пропагандируя её среди молодёжи. Также Устинья Григорьевна в 1990-е годы организовала делегацию прихожан новообрядческих храмов гуслицкой местности, пожелавших возрождения Спасо-Преображенского Гуслицкого монастыря в г. Куровское. Сейчас смотришь на этих людей, которые подростками ходили с ней в экспедиции, многие из них сегодня – прихожане гуслицких единоверческих храмов. Во такая великая подвижница, годы жизни она посвятила служению Церкви и людям.
– Служба по старопечатным книгам – это непросто. Хотя бы потому, что требует довольно много времени и, как следствие, стоит большой нагрузки и сильного напряжения человеческих сил. Притом что приходы единоверцев в основном немногочисленны – люди иногда весьма преклонных лет... Зачем тратить столько времени, когда современные богослужения более адаптированы к жизни человека и не требуют такой погружённости, такой нагрузки, как древнерусское богослужение?
– У священномученика Симона, епископа Охтенского, первого единоверческого епископа, как-то столкнулся с мыслью, что обожжённые Божией благодатью люди в Царствии Небесном будут находиться в вечном молитвенном предстоянии и блаженстве. В связи с этим св. Симон как бы вопрошает: как же мы можем гнушаться богослужения из-за его сравнительной продолжительности? Священномученик Симон свою мысль подводит именно к вопросу продолжительности богослужения у единоверцев.
В принципе, служба наша такова, что позволяет соединяться с Богом в молитве на несколько большее время, чем это происходит обычно на богослужениях в современных православных храмах.
Единоверческие общины состоят из определённых людей. Как бы это ни звучало для кого-то обидно, но единоверческие общины – не для многих, а для тех, кто любит богослужение, любит молиться, желает несколько отрешиться от мирской суеты, поэтому в некоторых единоверческих общинах богослужения проходят ночью. Например, в храме Святителя Николы в Студенцах, который находится в центре Москвы, всенощные бдения – ночные. Они начинаются в 23:00, а заканчиваются к 6 утра. И люди приходят, понимая ценность этого богослужения, понимая ценность отрешения от всего, что находится за пределами церковной ограды. Другой мир. Отрешение ради молитвы, ради соединения со Христом, ради блаженного пребывания в молитве, которая как будто не кончается. Мнимая безконечность и красота древнерусского богослужения – как символ Царства Небесного.
Что касается наших гуслицких приходов, то у нас всё больше связано с тем, что край старообрядческий, и люди привыкли именно к такому богослужению.
Они привыкли, что отпевание длится не 15 минут, а полтора часа. И богослужение Великим постом насчитывает гораздо большее количество земных поклонов, и великопостная служба сложная, но люди приходят утром и вечером каждый день, например, на первой неделе поста. Несмотря на тяжесть служб, люди всё равно приходят.
Связано это с тем, что народ в Гуслицах научен по-другому. Можно сказать, что такую привычку они впитали с молоком матери, с поучением дедушек и бабушек. Эти люди участвовали в войнах, попадали под гонения, но, несмотря на это, стремились в свои храмы, на эту продолжительную службу. Здесь так воспитаны. Что касается молодёжи, которая к нам приходит, то их привлекает девственная чистота службы, не нарушенная никакими сокращениями.
– Чуть более ста лет назад на Поместном Соборе Русской Церкви было принято решение о даровании единоверцам единомысленных епископов.
В наши дни такой «особый» архиерей существует в РПЦЗ. Однако для России и постсоветского пространства, где приходов чуть более тридцати, несмотря на регулярные прошения единоверцев, такого епископа пока не рукополагают и не назначают.
Структурно старообрядные приходы входят в те епархии Московской Патриархии, на территории которых находятся, и подчиняются правящему архиерею. Считаете ли вы, что правила Собора 1917–1918 гг. актуальны и сегодня?
– По моему мнению, правила Собора 1917–1918 гг. актуальны и поныне. Они ничем не противоречат времени настоящему и вполне соответствуют тем запросам, которые существуют сегодня у единоверческих общин. К сожалению, современное положение Единоверия таково, что, возможно, единоверческий епископ пока не может быть избран из числа наших священнослужителей. Но вместе с тем определённая структура администрирования приходов, которая существовала к моменту созыва Собора 1917–1918 годов, была бы полезна, если бы её возродили. А именно структура благочиний. У единоверцев существовали благочиния: Московское, СанктПетербургское, Волжское, Уральское и так далее. Объединённые в благочиния ставропигиальные приходы были более способны решать внутренние проблемы и задачи. Поэтому считаю, что в наше время было бы замечательно возродить эту структуру благочиний.
Для многих эта идея покажется сомнительной. Но, думаю, что если существование епископа для кого-то выглядит как камень преткновения, то создание благочиний единоверческих приходов в структуре РПЦ было бы на данном историческом этапе куда более необходимым и справедливым. А ещё лучше – не создание дополнительных благочиний, а прямое подчинение Патриарху. Были бы такие патриаршие ставропигиальные единоверческие приходы. Это моё видение возможного решения проблемы. Но оно вполне соответствует решениям Собора 1917–1918 гг., которые актуальны и сейчас.
Стоило бы обратить внимание на исполнение постановления этого Собора.
Например, о том, что прихожанином нашего храма может стать любой православный христианин, без особого благословения, по собственной воле. Что перейти на богослужение древнерусским чином может любой православный приход, если ¾ его прихожан за это проголосуют на собрании. Что у единоверцев должно существовать выделенное администрирование, нацеленное на решение проблем и вопросов этих приходов. Может быть, о епископе говорить пока рано. Но выделение приходов в особые благочиния – патриаршие, ставропигиальные
– это, я считаю, исполнимо и вполне необходимо.
– Не так давно митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, заявил, что «препятствия для воссоединения Русской Православной старообрядческой Церкви с Русской Православной Церковью отсутствуют».
Насколько это объединение, на ваш взгляд, сегодня реально?
– Думаю, что говорить о возможности объединения пока рано. В том числе потому, что Единоверие в наше время пока ещё возрождается, но не имеет стойкого положения в Русской Церкви. Мы знаем
как положительные примеры открытия единоверческих приходов, так и негативные, когда смена архиерея в той или иной епархии может пошатнуть не только положения священников на приходах, но и саму возможность служить по-старому, и вообще перспективу существования такого прихода в епархии. Для того чтобы старообрядчество было заинтересовано в единстве с Русской Православной Церковью, Единоверие должно быть сильным как учреждение и явление и поддерживаться священноначалием на всех уровнях. Если появляется известие, что где-то единоверческому приходу угрожает уничтожение, то должны быть приложены максимальные усилия, чтобы приход, его самобытность и обычный традиционный строй были сохранены. К единоверческим приходам должно быть больше внимания, к их службе и внутренней жизни, чтобы там, где у общин есть нужда в храмах, духовенстве, оказывалась бы помощь.
Старообрядцы за стабильность. Они не будут готовы переходить в приход, который сегодня единоверческий, а завтра, по желанию священника или архиерея, вдруг становится новообрядческим. Для старообрядцев это неприемлемо. Поэтому сейчас рано говорить, что у нас нет никаких проблем для принятия старообрядцев в РПЦ. Но мы, единоверцы, конечно, живём надеждой на то, что все мы во Христе будем едины.
Беседовал
Владимир Вячеславович БАСЕНКОВ