Протоиерей Александр Шаргунов - Врата адовы не одолеют

 

7 февраля - Cобор новомучеников и исповедников Церкви русской

 

В день новомучеников и исповедников Российских мы исповедуем, что врата адовы не одолеют Церковь Христову. Молимся нашим святым, чтобы было дано нам мужество, чтобы не было в нас уныния и страха, от которого по причине бедствий, как говорит Христос, будут изнывать все народы.

То, что Церковь наша пережила, по глубине не сравнится со всем, что было в человеческой истории. Благодарение Богу, мы удостоились быть свидетелями раскрытия в мире зла до конца и явления Христовой любви до конца – никогда не было такого поругания человека, и никогда не расцветала так святость его. Среди апокалиптической, дышащей холодом смерти зимы Церковь сегодня наполнена цветами, и нет недостатка, как говорит священномученик Киприан, ни в лилиях, ни в розах – от царственных мучеников, от священномучеников Владимира и Вениамина до преподобномученицы великой княгини Елисаветы и до самых простых верующих людей. Сколько было расстреляно, замучено, сгинуло епископов, священников, монахов, женщин, и мужчин, и детей за колючей проволокой концлагерей, в тюрьмах, на каторгах ГУЛага!

«Предаст же брат брата на смерть и отец – чадо, – говорит Христос, – и будете ненавидимы всеми людьми имени Моего ради». Во времена гонений 20-х,30-х и 40-х годов, когда совершался безпримерный геноцид русского православного народа, это всё буквально исполнилось. Лишая человека Бога, лишали его братских, кровных связей, чтобы люди не чувствовали себя ни народом, ни семьёй, ни личностью. Мало было страданий за гибель близких – требовался публичный отказ от расстрелянного отца-священника, ну а если это ребёнок – откажись перед всем классом от родителей и от веры, от Бога: Сталин заменит тебе твоего отца-предателя. Надо было всех повязать кровью, всех сделать соучастниками в преступлении, даже своим молчанием.

Мы не можем сказать, что те гонения от нас далеко. Оттого что не было покаяния народа, революция – переворот Божественного и нравственного порядка – совершается сегодня ещё наглее. Вместо прежних красных лживых плакатов – на каждом углу знамёна мамоны. Через средства массовой информации голос древнего змия вкрадчиво, в мягкой псевдонаучной форме совета внушает, что заповеди устарели и современный человек может жить по новым, современным законам. Тот же самый сатанинский гипноз, то же предание братом брата на смерть. Упразднить Бога – значит упразднить человека в личности, в семье, в народе. Как в 17-м году, нужно дискредитировать Церковь, чтобы потом произвести какие угодно разрушения. 

Самое страшное – это когда зло уже перестаёт маскироваться. Чем взял Ленин? Чудовищной уголовщиной. Надо было выбить у народа почву из-под ног. И теперь то же происходит. Сколько праведников ежедневно мучается сегодня в душе, как в те послереволюционные годы! Их безкровное мученичество предчувствует новые потоки крови миллионов. Но даже если Церковь, допустим, переживает относительно спокойное время – всё равно мы всегда должны быть исполнены готовности к новым гонениям, вот о чём говорит Христос. И больше того – желать, как сказано в молитве новомученикам Российским, сподобиться этих страданий: могущий вместить да вместит.

Мы часто упрощаем диагноз бедствий православной России: «Это всё за наши грехи». И это правда. Но быть настоящим христианином не является гарантией для наступления спокойных дней. Когда впервые открывалась нам в Церкви благодать, мы с изумлением думали: «Как хорошо быть с Господом! Господь добрый Пастырь, Который покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим!» А теперь Добрый Пастырь нам говорит: «Вот, Я посылаю вас, как овец посреди волков». Он говорит это не только мученикам, а всем христианам.

Так подобает пострадать всем, кто Христов, и никто из нас не может удивляться, если скорби становятся сверх силы. Оттого что Церковь стоит не только перед лицом конкретных земных угроз, а война с нею всегда выходит за пределы земного, оттого что мы – христиане, вместе с новомучениками сегодня мы восклицаем: «За Тебя умерщвляют нас всякий день, считая нас за овец, обречённых на заклание». Сила нашей молитвы определяется глубиною страданий и доверия Господу. 

Но именно здесь начинается наша победа. Когда мы предстоим перед высшим испытанием веры, Дух Святой, по обетованию Христову, ходатайствует за нас. Не для того, чтобы облегчить внешние обстоятельства и спасти земную жизнь, но для того, чтобы сделать наше свидетельство совершенным. Сегодня требовать подлинного свидетельства о Христе – значит призывать к мученичеству. В I и XX веке не мечтатели какие-нибудь, а самые трезвенные на свете люди, у которых тело истерзано в пытках, свидетельствуют перед всем миром, что победа уже одержана. Всё, что будет с нами, будет по Его святой воле, и мы можем принять всё происходящее без боязни. И волос с головы вашей не пропадёт, говорит Христос. Промысл Божий, Его забота простирается до мельчайших подробностей нашей жизни. Не бывает так, чтобы Он не знал, что совершается с нами. Но Он не просто знает – Он несёт на Себе все наши страдания. Как сказал в одном видении убитый христианин: «За то, что тело моё после смерти подверглось поруганию, Господь воздал мне особым утешением».

И сегодня Христос укрепляет нас. Все наши несчастья, трагедии, крушения – в руке Божией. Мы никогда не должны ничего испугаться. Что бы ни происходило – мы в торжестве Воскресения. Господь – Вседержитель, Он всё содержит, до самой малой чёрточки владеет всем. Потому мы должны принять всё, что дано нам сегодня, спокойно. Это и есть христианство, и другого христианства не может быть. Это то, чем отмечены мы от Бога как люди, готовые к любой ненависти мира, потому что Христос победил. Благодать Воскресения даётся нам ценой победоносной Голгофы – Его и нашей. Через все века – тот же крест, та же слава, та же любовь. Мы подходим после литургии ко кресту и целуем икону Воскресения и частицы мощей новомучеников. Из стоящих в храмах – кто будет мучеником, если начнутся гонения? Безконечно драгоценнее, чем проклинать тьму, зажечь свечу в ночи и быть свидетелем Света, Который светит во тьме, и тьма не может Его объять.

Протоиерей Александр Шаргунов