В моём представлении Малеев вовсе не похож на академика, лауреата Государственной премии, премии Правительства РФ, автора всемирно признанного препарата Регидрон.
Скромен до застенчивости. Очень домашний. Лишённый малейшего апломба, высокомерия, академического лоска. В июле Виктору Васильевичу Малееву исполнится 80 лет, но выглядит едва ли на 60. Можно подумать, что жизнь была ему мёдом. Если бы!
О фанатичной преданности Малеева профессии врача-инфекциониста ходят легенды. Спасая людей, он побывал в самых заражённых точках планеты. Это пример человека и учёного, который сделал себя сам.
– Виктор Васильевич, понимаю, как вы устали отвечать на вопросы о коронавирусе, а потому начну с «несерьёзного» вопроса. Вы читали в детстве книгу Николая Носова «Витя Малеев в школе и дома»?
– Читал, но уже в шестом классе. (Улыбается.) В детском доме в Андижане, где я жил до девяти лет, наверное, такой книги не было. Я родился в 1940 году. Повесть Носова вышла сначала в журнале «Новый мир» в 1951 году, а через год – и отдельной книгой. Герой книги и я – однофамильцы, тёзки и ровесники. На этом совпадения кончаются.
У книжного Витьки Малеева были отец и мать. А я детдомовский. Если хотите, подкидыш. Родился на Украине. Когда началась война, мне было 11 месяцев. Меня, маму и сестру эвакуировали в Ташкент. В Ташкенте для эвакуированных свободных мест не было. Нас отправили в Андижан. По дороге я заболел корью. Нас с мамой сняли с поезда.
Мама не умела ни читать, ни писать. Чтобы нас прокормить, разгружала вагоны. Надорвалась. Тяжело заболела. Маму положили в больницу, а я так и остался орать на полу в зале общежития, где жили эвакуированные. Соседям надоел мой крик. Кто-то из них отнёс меня в детский дом. Отец в 1942-м погиб на фронте. Помню, что мне сшили штаны из его новых байковых портянок. В детстве я переболел и корью, и коклюшем, и ветрянкой, и малярией, и менингитом, и дизентерией… Мне об этом мама рассказала, которая не хотела забирать меня из детдома, так как боялась, что не прокормит. В восемь лет из-за болезней я весил чуть больше 20 килограммов.
Выходит, с детства я борюсь с вредоносными микробами. (Улыбается.) Видимо, мне на роду было написано быть инфекционистом, хотя в школе я увлекался математикой. Решал ребятам во дворе задачки, а они меня подкармливали в знак благодарности. В десятом классе писал сочинение на узбекском языке по героической поэме Алишера Навои «Фархад и Ширин». Школу закончил с золотой медалью. Врачом быть не планировал, но в тот год в Андижане открылся медицинский институт. Выбора не было. Настрадавшись в детстве от болезней, решил – буду лечить людей.
– Теперь я понимаю, откуда у вас отчаянная врачебная храбрость, фанатичная преданность клятве Гиппократа. Вы были в самых смертоносных точках мира во время страшных эпидемий: лёгочная чума в Индии, лихорадка Эбола в Гвинее, вспышка холеры в Йемене… Не страшно так рисковать?
– Страхи остались в детстве, когда приходилось бороться за самого себя. Инфекционные болезни – моя профессия. Моя стихия, если хотите. У нас есть шутка: кому холера, а кому мать родна. Я на эпидемиях холеры много работал. В Кении, Сомали, Бангладеш, Йемене, Ираке. Сидел в бомбоубежище под американскими бомбами вместе с тяжелобольными. Надо людей спасать, а не о себе, любимом, думать.
Холере я «обязан» и своим открытием уникальных солевых растворов, в том числе для орального применения – Регидрон. Это была моя докторская диссертация. Больной холерой выглядит страшнее смерти – иссиня-чёрный, сморщенный, как мочёное яблоко, организм обезвожен… А Регидрон наряду с предложенными мною внутривенными растворами даёт быстрый положительный результат. Больной на глазах оживает.
Раньше у нас не было так называемых полиионных растворов. Больному холерой требовалось одновременно возместить ряд электролитов. В полевых условиях эпидемии это неудобно – смешивать растворы, менять режим лечения… Полиионные растворы решили эти проблемы.
– Китайский вирус-убийца 2019-nCoV проник во множество стран. И прогнозы – один страшнее другого. Некоторые специалисты по бактериальному и химическому оружию настаивают на версии, что новый коронавирус – дело рук человека, а не природы. Что в Ухане, скорее всего, была диверсия с использованием биологического оружия. А как думаете вы?
– Да, темпы роста распространения коронавируса в Китае внушительные – до 20 процентов новых случаев в сутки. Умерших пока в пределах двух процентов от подтверждённых инфицированных. Как ни цинично это звучит, но для бактериологического оружия маловато.
Ко мне стекаются данные со всех концов мира. В США, например, с ноября прошлого года от гриппа умерли больше десяти тысяч человек. Десять тысяч смертей от «элементарного» гриппа за три с небольшим месяца. Это тоже диверсия?
Зимой этого года во многих субъектах Российской Федерации был превышен эпидемический порог по гриппу и ОРВИ. В стране были закрыты полмиллиона школ. И здесь будем искать бактериологическое оружие?
Слухи и панику рождает незнание. Мы же думаем, что инфекцию как таковую давно победили, ведь ХХI век на дворе. И вдруг – вспышка. И все на ушах стоят. Я работаю инфекционистом более полувека. Десять лет был главным инфекционистом России. Весь опыт подсказывает, что мы недооцениваем инфекционные риски. Принято считать, что на первом месте по смертности стоят сердечно-сосудистые заболевания, онкология, диабет... Но именно к этим заболеваниям зачастую приводит неадекватная оценка инфекционного фактора. Инфекционный фактор сопровождает, как правило, каждую болезнь. У нас в организме 40 триллионов микробных тел. Мы напичканы микробами с головы до пят, но и «своих»-то микробов до конца не изучили, а уж как мутируют вирусы в окружающей нас среде, не знаем тем более. Что за микробы у животных? Не знаем...
– Да и животных наверняка многих не знаем. А уж насекомых…
– Вот и я о том же. Что мы знаем о микробах растений? Весь опыт изучения – поверхностный. Изучение микроорганизмов началось всего-то 130 лет назад. 110 лет назад были открыты вирусы. А природе более четырёх миллиардов лет! Человечеству 200 000 лет, а микробам и, стало быть, вирусам – миллиарды лет. Мы изучили детально всего пять-шесть процентов возбудителей инфекций. Остальные для нас – тайна за семью печатями. Надо в этом признаться.
Природа – великий манипулятор и комбинатор. В результате её рекомбинаций и человек произошёл. К слову, не исключено, что он, человек, и исчезнет с лица земли в результате природных манипуляций. (Грустно улыбается.)
Инфекция, в частности, коронавирус, – это, повторюсь, природный фактор. Звери, животные, насекомые, рыбы тоже подвержены инфекционным заболеваниям. Они испокон веков болели, болеют и будут болеть. То, что способна сотворить природа, в таких масштабах не сделает ни террорист-одиночка, ни группа диверсантов. Помните дедушку Мичурина? «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё – наша задача». Задача невыполнима. Природа мстит нам за наше в неё вероломное вторжение.
Сейчас гуляет много конспирологических версий. Идёт нагнетание страха. Я бы назвал эту истерию инфекционно-информационной эпидемией. Людей загоняют в страх. Так удобнее людьми манипулировать. Напуганному человеку можно внушить что угодно. Мы ведь примеряем на себя, свою семью, родных и близких все политические, социальные страхи.
– И от этого становится ещё страшнее.
– Недавнее наводнение в Иркутске... Тоже ходила версия, что это климатическое оружие, которое применила Америка. А тут ещё и Китай от места наводнения недалеко. Удобная версия.В землетрясении в Турции тоже пытались найти американский след. Мол, турки покупают у нас зенитную ракетную систему С-400, а американцы в отместку «организовали» туркам землетрясение.
В 2014 году со специальной миссией я летал в Западную Африку, в Гвинею, где была самая страшная за всю историю вспышка лихорадки Эбола. Вспышка началась в Гвинее и перекинулась в Сьерра-Леоне, Либерию, Нигерию, Сенегал… На моих глазах гибли тысячи людей. Тогда тоже много писали, что американцы и французы хотят резко сократить население Африки, окончательно подорвать её экономику, чтобы властвовать безраздельно, вот и применили бактериологическое оружие. На самом деле вирус Эбола передаётся людям от диких животных и распространяется среди людей от человека к человеку. Впервые он был выявлен в 1976 году в Судане и Конго. В случае с Конго (Заиром) деревня, в которой вспыхнула эпидемия, находилась рядом с рекой под названием Эбола. Отсюда болезнь и получила своё наименование.
В 2015 году в Бразилии была вспышка лихорадки Зика, которая переносится комарами и которая охватила 33 страны.
Самый свежий пример. В ульяновском суворовском училище несколько десятков человек заболели эхинококкозом. Это паразитарное заболевание, которое вызывают ленточные черви. Заразиться им можно через пищу и воду, при контакте с животными-носителями. От человека к человеку оно не передаётся. Эти черви поразили лёгкие ребят. Паразитов удаляли хирургическим путём. Обыкновенное русское разгильдяйство снова пытаются прикрыть разговорами о диверсии.
Но хватит о грустном. Хотите, расскажу, чем закончилась история с книгой «Витя Малеев в школе и дома»?
– Ещё бы!
– В год столетия писателя Николая Носова (2008) звонят из издательства и просят написать предисловие к подарочному изданию книги. «Я тут при чём?!» – спрашиваю. «Это прикольно», – говорят. Отказывался. Не моё это дело. Но пришлось написать. На гонорар накупил книг. Сейчас подписываю детям при встречах: «От академика Виктора Малеева».
Беседовал
Сергей Николаевич АРСЕНЬЕВ