К выездному пленуму Союза писателей Белоруссии и России в Могилёве
Во время работы над книгой «Брусиловский прорыв» мне довелось побывать в городке Кобрине, овеянном славой Суворова, где формировался 171-й пехотный Кобринский полк, в котором воевал мой отец – поручик, раненный во время легендарного прорыва, потом в Пинске и соседней деревне Колбы, где служил Александр Блок, а вот до Могилёва – каюсь, не доехал. А ведь там с августа 1915 по ноябрь 1917 года в здании нынешнего краеведческого музея находилась Ставка Верховного, которым являлся сам царь Николай II. Да потом и Алексей Брусилов руководил отсюда армией, и сменивший его Лавр Корнилов, который 1 сентября 1917 года там же именем Временного правительства был арестован. А 20 ноября 1917 года на перроне могилёвского вокзала был без суда убит толпой разъярённых моряков и солдат последний Верховный Главнокомандующий Русской армией – Николай Духонин за то, что выпустил на свободу Корнилова. И давно ещё врезалось в память, что именно под Могилёвом завещал развеять свой прах Константин Симонов над Буйничским полем: «Я не был солдатом, был всего только корреспондентом, однако у меня есть кусочек земли, который мне век не забыть – поле под Могилёвом».
Не довелось доехать… Теперь вот, может, выпадет судьба приехать на пленум Союза писателей Союзного государства России и Беларуси. Мы уже провели два съезда, несмотря на то, что строительство Союзного государства идёт трудно: преследуют политические, экономические, юридические бури, нестыковки и разногласия. Но на культурном, духовном-то поле, казалось бы, проще – братья с родственным языком, христиане с общими традициями. А оказалось, что тут-то размежевание порой сильнее, чем у политиканов и рвачей – «хозяйствующих субъектов».
Мне выпало учиться много лет в одном семинаре с ясноглазым белорусским хлопцем Владимиром Некляевым, писавшим сперва на русском – «под Евтушенко», он и с официозом тоже заигрывал, был включён в группу молодёжи, которая должна была приветствовать XXVII съезд КПСС. Тогда это было залогом стремительного повышения социального и профессионального статуса. Но поразительно, как не умели наверху разглядеть карьеристов и предателей! Я, например, слыл за свои стихи и песни чуть ли не антисоветчиком, а теперь вот – последний защитник советского наследия из всего потока! А ставший ярым самостийником Володя Некляев тогда читал свои барабанные стихи:
Плыви, страна – эпохи ледокол
Греми в цехах, вставай в полях хлебами…
Плохо – «вставай хлебами». Но лицемерие – куда хуже… Поэт-песенник стал лидером белорусской националистической оппозиции, картинно тягался с Лукашенко за пост президента, а потом отсиживался в Польше. Снова вернулся и вот что сказал в интервью: «После событий в Украине оппозиция как бы сошлась на том, что наш путь не революция, а эволюция. Хорошо, пусть. Но системы типа нынешнего белорусского режима не способны к эволюции, любые изменения ведут их к разрушению. Значит, надо вынуждать режим к изменениям, используя для этого все возможные способы».
Способы эти известны и зримо опробованы на Украине, их черты проступают и в Беларуси, и в самой России – разрушение славянского мира, общей истории, великой литературы, посягательство на традицию и кириллицу, антисоветизм и расшатывание веры православной. Сегодня даже либералы и бывшие демократы твердят: Кремль упустил Украину! Но ведь дело не в том, что не вмешивались во многие процессы, разворачивающиеся на самой Украине, надеясь на дешёвый газ, но и подрывали Русский и Славянский мир изнутри, потакали таким же антисоветским силам, подавали через политиканов, свою «пятую колонну» и СМИ пример. Разве не так?
На фоне этих сложных процессов, разжигающих идейную и творческую вражду поползновений, в 2011 году был создан единственный творческий совместный союз – Союз писателей двух стран. Поддержать бы такое всемерно! Но на Втором съезде сопредседатель этого Объединённого союза писателей – ушедший Валерий Ганичев – горько сказал: «Не без ехидства и подначивания мне задавали вопрос, когда заключили соглашение о создании единого Союза писателей Союзного государства России и Белоруссии: а не пустая ли это политическая декларация? С твёрдостью пришлось ответить: если для вас историческая дружба и единение наших народов, наши общие традиции в борьбе за независимость и свободу Отечества, наше общее духовное поле, наша православная уверенность – всё это декларация, то для нас это суть наших взаимоотношений». Часто суть подменяется внешними нестроениями и сотрясается глубинными противоречиями. Они явственно прозвучали, когда я написал в «Российском писателе» заметки о работе скоротечного, но такого важного Второго съезда объединённого Союза, который прошёл усилиями в основном белорусской стороны в культурно-деловом центре посольства Белоруссии в Москве на Маросейке. В докладе сопредседателя от Беларуси Николая Чергинца было перечислено много совместных дел, встреч, реальных достижений – от праздников поэзии побратимов до издания тридцати номеров журнала «Белая вежа». На октябрьском пленуме в Могилёве этот перечень будет безусловно расширен, тем более что посвящён он святой для большинства писателей дате – 75-летию Победы. Но, конечно, могло быть сделано и должно быть сделано гораздо больше…
В июле Президент России Владимир Путин подписал Указ «О проведении в Российской Федерации Года памяти и славы». Там есть прямое указание правительству обеспечить разработку и утверждение плана основных мероприятий по проведению Года памяти и славы. Как войти в этот план какими-то совместными встречами и программами? У русского, да и, уверен, у белорусского писателя Год памяти и славы – длится всю сознательную жизнь, от поездки по местам боёв до выступлений перед читателями, от книги до очередной статьи.
Правда, сама история – и древняя, и недавняя – используется порой в политиканских целях, работает на разделение славян, на разрыв глубинных связей. Процветает, например, доморощенная теория о том, что Великое княжество Литовское зародилось не на территории современной Литвы, а в окрестностях Новогрудка. Из нового местоположения колыбельки средневекового княжества следовали два актуальных вывода – здесь доминировали белорусская шляхта и белорусская мова. Самостийники-великолитовцы используют интеллектуальную уловку, с помощью которой выпускник филфака, чьи родители (если не он сам) были извлечены советской властью из глухой вёски, мог, наконец, найти что-то общее между собой и вожделенной аристократией Великой Литвы: он ведь говорит на той мове, на которой, предположительно, говорила шляхта! В Витебске открыли памятник литовскому князю Ольгерду, который много и довольно успешно воевал с Москвой. Там же было заявлено, что планируется установка памятника литовскому князю Миндовгу. Оппозиция без помех отметила 500-летие битвы при Орше, когда польско-литовское войско разгромило московскую армию. На поле битвы разместили барельефы с портретами польско-литовских военачальников. Чуть позже Нацбанк РБ выпустил памятные монеты с изображением участника сражения князя Константина Острожского. Я уж не говорю о том, что институт истории НАН Беларуси решил, что термин «Отечественная война 1812 года» в белорусской историографии использовать не правомочно. Надеюсь, что Великую Отечественную не переименуют просто во Вторую мировую, как на Украине?
Мы теперь слабо представляем общую картину литературной Беларуси, мало знаем творчество лучших представителей. Безусловное знамя либеральной белорусской литературы и всего официоза – Светлана Алексиевич. Не знаю, где она живёт сейчас, но крыша у неё явно поехала. Богачка в блеске всех титулов, включая российские премии, дала пространное интервью одной испанской газете: «Недавно я была в Москве и решила сходить в храм на службу. Вижу возле собора большое количество полицейских, бойцов подразделений по пресечению безпорядков, толпа гражданских. Думаю, что-то случилось: покушение или ещё что. Но мне отвечают: “Нет, просто мы все идём в церковь помолиться во славу российского ядерного оружия“. Представляете? Помолиться за ядерное оружие русских! Полиция вместе с военными и политиками! Это отвратительно!..». Писательница, которая умудряется писать лживые книги под видом невыдуманных рассказов, демонстрирует полёт фантазии: «На следующий день сажусь в такси, водитель меня спрашивает, православная ли я? Отвечаю, что нет. “Тогда извините, вам придётся освободить машину, поскольку это православное такси, и мы обслуживаем исключительно христиан-ортодоксов”. Вечером отправляюсь в театр – у входа – группа казаков с нагайками, требующих отменить спектакль по Набокову. И это я говорю всего о нескольких днях в Москве».
Каков набор, а! – медведь, водка и балалайка отдыхают… Чувствуя, что популярность, гонорары и гранты от этой врушки утекают, она решила примкнуть к гей-сообществу. Первый белорусский лауреат Нобелевской премии Алексиевич в интервью польскому изданию призналась, что любила в жизни как мужчин, так и женщин. В интервью она рассказала, что пишет книгу о любви. Сначала она хотела сделать «50 женских рассказов и 50 мужских». Однако вскоре приняла решение, что её новое произведение будет посвящено отношениям между дамами… Ясно, кого там сделали знаменем и почему лопнула Нобелевская премия по литературе?
Мы все горячо поздравили самого известного среди русских литераторов поэта и главного редактора журнала «Немига» Анатолия Аврутина с получением из рук Президента Белоруссии Александра Лукашенко высокого ордена Франциска Скорины. Но Анатолий пишет на русском:
Этот рокот вселенский.
Мрачны небеса.
На душе пустота… Только снова
Белоснежным крылом ослепляет глаза
Птица русского слова.
Хотелось бы узнать, кого и как осеняет птица белорусского слова… Вообще – чем дышит братская Беларусь?
Александр Александрович БОБРОВ,
секретарь Союза писателей России