Беседа с художником Владимиром Александровичем ФЕДУКОВЫМ о реализме и реальности жизни с Христом в русской деревне
Праздник для «безпоповцев»
Уютный, на совесть восстановленный приходской домик рядом с Покровским храмом на высоком берегу Сухоны. Тайга. Ястребы. Журавли. Ветер. Но Володе и другим работникам не до романтики – до дождя нужно успеть построить склад, куда он давно уже хочет перенести всё, что оставалось лежать вокруг церкви во время непрекращающегося ремонта – этого добра всегда много.
Владимир Александрович с семьёй живёт в Усть-Печеньге, селе в Вологодской области, уже четверть века. Ни разу не пожалел о сделанном выборе. Дело здесь не в дешёвой пасторали – если какие идиллические картинки и рисовались в воображении, то в течение месяца деревенской жизни они устраняются напрочь. Кстати, никаких пасторалей и не было: знал, на что шёл, покидая без сожаления город.
Руки приделаны к месту, так что трудностей не боялся. А справляться помогают друзья прихода, дети (их пятеро) и местные жители, которым, оказывается, не всё равно, в каком состоянии будет находиться главное здание в селе. Не магазин, не клуб, не ещё что, а именно храм, выдержавший гонения прошлого века и бывший в своё время единственным действующим на двести вёрст вокруг.
В условиях катастрофической нехватки священников небольшая община в северном селе проводит службы без батюшки: читают обедницу по воскресеньям и поют акафист Покрову Богородицы. Литургия раз в месяц для «безпоповцев» – настоящий праздник, не нудная необходимость «отстоять службу».
Оптимизаторская трагедия
Детей в селе становится много только летом – приезжают на каникулы. Городских определить очень просто: при встрече на первых порах не здороваются. Недели через две строгие бабушки напоминают: встретил человека – обязательно поздоровайся.
Кухня, продукты, обеспечение, «социалка» и всё, что с этим связано, – типичная картина «оптимизируемой» во всю прыть деревни, области, страны. Продукты дороже, чем в городе. Спасибо, что народ трудолюбивый, поэтому огороды, несмотря на закидоны погоды, радуют. Детский сад закрыт. Школа, когда-то десятилетка, успешно убита, т. е., простите, опять-таки оптимизирована. Зияющие дыры в окнах классов, где ещё пару лет назад шли уроки. В бывшем клубе провалилась крыша, сейчас он переезжает в здание бездетного садика.
И самое главное – нет работы. Вообще нет. Безработное село с любящими трудиться жителями. Достаточно взглянуть на ухоженные дома и участки, которых здесь подавляющее большинство, чтобы начать хоть немного представлять себе, как эти люди могли бы трудиться в сельском хозяйстве и на любом другом производстве. Но – нет. А раз так, то и молодым здесь делать нечего. Вот и уезжают. Иногда, кстати, вместе с родителями. Так и превращается старое, древнее, крепкое село в летний коттеджный посёлок, который оживает на пару тёплых месяцев, когда приезжают дачники – бывшие местные и кое-кто из «новеньких», решивших построить здесь дом.
Мир без Бога – грустная картина
Если добавить к мирской печальной действительности далеко не всегда радующие сердце новости жизни церковной, то в сердце воцарятся печаль, а то и уныние. Но это только в том случае, если не разделять взгляды Владимира. А он, Владимир Александрович Федуков, четверть уже века заботящийся о Покровском храме, многодетный отец, художник-реалист, словам предпочитающий дело, говорит нам за вечерним чаем:
– Тут вот в чём дело. Я много поез-дил по России-матушке, восхищаясь её небесными пейзажами. Как-то, готовя очередную работу, я пришёл к выводу: картина мира без Бога неполна. Вроде бы всё есть на картине – лес, речка, небо, лодка. Но понимаешь, что чего-то не хватает. Как только присутствует храм или хотя бы намёк на него – всё становится на свои места. То же и в нашей непарадной жизни: если живёшь без мысли о Христе, хоть в лепёшку разбейся, но спокойствия тебе не видать – вот я о чём.
Давайте быть реалистами
– Значит ли это, что храмы нужно искусственно впихивать, что ли, в пейзаж? Как в назойливой рекламе – «купола-колокола»? Или как в речах всяких чиновников, к месту и не к месту вещающих о духовности и скрепах?
– Нет, конечно. Память о Боге – это не вымученно-назойливая, сверлящая голову мысль, а естественные, идущие от сердца спокойствие, благодарность, свет, мне кажется. Что же касается искусственного «впихивания» церквей в пейзаж, то это лишнее. Разве нельзя говорить о Боге, показывая красоту созданного Им мира, например, в натюрмортах? Возьмите наших уважаемых голландцев с фламандцами – разве они в своём XVII веке, выписывая каждую деталь, лепесток цветка, не говорят о его Создателе? Тут многое, конечно, от взгляда зависит, как смотрит на мир зритель или сам художник. Но добрый взгляд на творение логичным образом говорит о Творце.
– Недавно с большим успехом прошла выставка ваших работ в Вологодской картинной галерее. Все, с кем общался, как один говорили: «Как хорошо, что русский реализм не исчез!» В ваших картинах нет претензии на «исключительность»: мол, вот как я выпендрился, вот какой я необычно «эксклюзивный» и «замечательный».
– Думаю, тут дело в том, что мы устали от всяких претензий на «эксклюзив». А если ты живёшь в северной деревне со всеми её особенностями, то тут, поверьте, не до выпендрёжа. Я не о том, что я такой скромный, а о своём стремлении в меру сил отразить эту естественность и простоту в пейзаже. Я вообще плохо говорю – мне работать больше нравится.
Возвращение
к деятельному созерцанию
– Северная деревня со всеми особенностями… Современные особенности не очень радуют, правда? Уничтожение образования, производства, медицины, отсутствие молодёжи и малышей оптимизма не прибавляют. Но вы с семьёй живёте здесь, несмотря ни на что. Это бегство из города? «Внутренняя эмиграция» подальше от мира?
– Нет. Это – постоянная забота о семье и о храме. Бегством наш отъезд четверть века назад из города я бы не назвал – мы его оставили просто за ненадобностью. Когда что нужно, выбираемся туда – машина есть. О «внутренней эмиграции» тоже нет речи – скорее, это жизнь там, где ты учишься внимательному взгляду на людей и мир. Деятельному созерцанию, я бы сказал. Есть ли подобная возможность у городских жителей в той суете, часто озлобленной, я сомневаюсь.
Отшельничеством нашу жизнь никак не назовёшь. Мы познакомились и подружились с потрясающими людьми. Про священников, художников с писателями и говорить нечего, но бывают и путешественники – плывут себе на плотах, видят нашу церковь, пристают к берегу, просят рассказать, познакомить. Многие потом возвращаются с друзьями. Летом гостей, конечно, больше, но в любое время года хватает. Нет, чего-чего, а скуки здесь не бывает.
Знаю: святые здесь могут
появиться
– Наверное, у многих об особой духовности русской деревни складывается слишком идеализированное представление: через одного – не преподобный, так блаженный. По опыту знаю, что это не так.
– На страницах портала Православие.Ру есть публикации покойного отца Алексия Новикова, его матушки. Отец Алексий говорил: «Не спеши разругаться в пух и прах с человеком, который тебя обидел, с которым вы поссорились – очень возможно, что этот самый человек спасёт тебе жизнь завтра». Абсолютная правда. Я не могу записывать всю русскую деревню в святцы поголовно, но то, что здесь могут появиться святые, я знаю. Смотрите: в годы гонений, когда наш Покровский храм был единственным действующим в этих местах, сюда на службы ходили из других сёл и городков. Приходили на всенощную, уходили после литургии на следующий день. Пешком. Кто-то за сутки одолевал 70 км. Простые скромные христиане, для которых этот неподъёмный для нас подвиг был совершенно естественным. Ночевали здесь, в Усть-Печеньге: жители пускали к себе путников, хотя необязательно сами ходили на службы. При суровом, пристрастном взгляде можно, конечно, заявить: «Устьяне – не христиане» (была такая глупая поговорка в здешних местах). А если вдуматься? Могут ли плохие люди помогать другим приходить в храм, привечая их, заботясь о них, оказывая им гостеприимство?
Возьмём наши дни. Не так давно нашей общине для отопления храма подарил один постоянный благотворитель дрова. Тридцать кубов или около того. Кстати, сам этот человек наотрез отказывается называть себя: «Нечего обо мне говорить, нечем мне особо хвалиться». Так вот, помочь уложить эти дрова в поленницы собрались даже те, кто в церковь хорошо если раз в год заглянет – «иначе не по-нашему!» За пару дней справились. Скажите, это разве не христианство? И кто я такой, чтобы осуждать тех, кто к Христу идут не так, как я себе это представляю? Всё зависит от взгляда, которым ты смотришь на мир, и людей, и от умения смотреть внимательно, не осуждая. Смотреть сердцем. Созерцая, проще говоря.
Беседовал
Пётр Михайлович МИХАЙЛОВ