Смольный институт благородных девиц был открыт по инициативе Екатерины II. Императрица была неприятно удивлена нравами и необразованностью большинства девушек-дворянок времён её молодости – было ясно, что барышни из дворянских семей нуждаются в хорошем воспитании и образовании.
Так было решено основать воспитательное общество для девиц, где те могли обучаться основным наукам, изучать языки, манеры, правила хорошего тона, музыку, танцы, домоводство и рукоделия. Одним словом, всему тому, что помогло бы воспитанницам института как в светской жизни, если они составят блестящую партию, так и в скромном быту в провинции или должности гувернантки, если им придётся обеспечивать себя самостоятельно.
Школа для принцесс и фрейлин
За годы существования Императорского воспитательного общества его окончило немало прекрасных девушек, которые стали гордостью и красотой русской истории и культуры. Поначалу это были барышни дворянского происхождения, но с течением времени в Смольном институте появилась мещанская половина. Кроме того, вслед за Смольным по всей России начали открываться подобные институты – Киевский, Казанский, Харьковский, Одесский, Белостокский, Орловский, Закавказский и многие другие.
В советское время было принято описывать институток изнеженными, глупыми и неприспособленными к жизни барышнями, однако это представление очень далеко от истины. Барышни в Смольном и других закрытых девичьих институтах с ранних лет привыкали к строгой дисциплине, порядку, опрятности. Они закалялись, что помогало укрепить здоровье, а княжна Екатерина Мещерская, поступив в Патриотический институт, ежедневно занимаясь гимнастикой, исцелилась таким образом от врождённого порока сердца. Выпускницы Смольного могли прекрасно справляться как с ролью придворной дамы, так и наладить быт в скромной офицерской квартире на окраине империи.
Когда Россия вступала в войны, смолянки первыми записывались сёстрами милосердия на фронт. Они не дрогнули перед чудовищными картинами Первой мировой и гражданской войн, их не сломил бедный эмигрантский быт и даже сталинские лагеря. Это было прекрасное женское образование и воспитание в одном флаконе. Ничего лучшего пока ещё педагогика не изобретала и едва ли когда-то придумает.
Шесть черногорских княжон
Высокий уровень института доказывает и тот факт, что в нём обучались не только барышни лучших фамилий России, но даже иностранные принцессы. В 1875 году смолянками стали две старшие дочери Черногорского короля, принцессы Зорка и Милица, а вскоре к ним присоединились их младшие сёстры – Анастасия, Мария, Елена и Анна. Барышни столь высокого происхождения впервые поступили в институт.
Они были окружены заботой начальницы и классных дам и, безусловно, возбуждали живой интерес у остальных воспитанниц. Принцессам был предоставлен целый ряд привилегий: они жили не в общих дортуарах, а в отдельных покоях, кушали дочери короля тоже отдельно от других смолянок – вместе с начальницей института, кроме того, им было позволено содержать при себе горничную. Это и понятно: для девочек 9-10 лет было непросто вдруг оказаться не только в закрытой школе, но вдали от семьи и своей родины. Императрица проявляла к принцессам материнскую заботу: в выходные дни и праздники за ними приезжал экипаж, увозивший их в гости к императорской семье.
Однако эти привилегии и особый статус принцесс не помешали им подружиться с другими воспитанницами. Тем более что распорядок дня был одинаково строгим для всех: ранний подъём, молитва, быстрый завтрак и занятия. Брат принцесс шутил, что в Смольном муштра похлеще, чем в военной академии.
Девушки оказались очень способными: Елена хорошо рисовала, а Анастасия окончила институт с золотой медалью императрицы Марии Фёдоровны. А ещё принцессы славились своей жгучей южной красотой. Особенно Елена соответствовала своему прекрасному имени: в Петербурге долго поговаривали о дуэли между Карлом Густавом Маннергеймом и принцем Арсеном Карагеоргиевичем, причиной которой стала черногорская принцесса. Насколько эти слухи правдивы – сложно сейчас судить, но известно, что именно о Елене Черногорской поэт Габриэле д’Аннунцио писал: «Это завораживающий тип красоты, вызывающий приязнь, смешанную с восторгом. Кажется, из всех античных граций только эта принцесса знает секрет гармонии».
Жизнь принцесс в России, судя по всему, была интересна, а главное – безопасна – ведь на Балканах в 1870–1880 гг. было крайне неспокойно. Помимо образования, черногорские княжны надеялись составить хорошую партию – ведь познакомиться с русскими великими князьями и иностранными принцами в Петербурге было гораздо проще, чем в Черногории.
Только одна из принцесс не смогла окончить институт: в 1885 году княжна Мария заболела. По одной из версий – воспалением лёгких, перетекшим в чахотку, по другой – тифом. Несмотря на лечение и заботу врачей, принцесса умерла. Это было большим горем для её сестёр и родителей. Её провожали с почестями, которых, наверное, не знала прежде ни одна черногорская княжна. В церемонии участвовали лично император Александр III и наследник престола, цесаревич Николай Александрович, а также великие князья.
Родители Марии впоследствии опасались сурового петербургского климата и побоялись отправлять в Смольный своих младших дочерей – Ксению и Веру.
Пять разных судеб
Остальные пять принцесс после окончания составили прекрасные партии, а две из них связали свои жизни с Россией и домом Романовых.
Старшая принцесса, Зорка, которую также называли Любицей, вышла замуж за сербского короля Петра I Карагеоргиевича. Она прожила всего 25 лет и умерла от послеродовой горячки вместе с новорождённым ребёнком. Старшая дочь Зорки, принцесса Елена Петровна, в 1911 году станет супругой князя крови императорской Иоанна Константиновича, а её сын Александр, будущий король Александр Карагеоргиевич, тоже получит образование в России – в Пажеском корпусе. Известно, что король Александр Карагеоргиевич был одним из немногих монархов (если не единственным), кто помогал русским эмигрантам после революции и принимал самое живое участие в их судьбах.
Милица и Анастасия остались в России: Милица стала супругой великого князя Петра Николаевича, а Анастасия сначала была замужем за герцогом Лейхтенбергским, а затем – за великим князем Николаем Николаевичем. Эти княгини сыграли неоднозначную роль в истории России и до сих пор их имена вспоминают в связи с увлечением спиритизмом при дворе, а также с «распутинщиной». «Суеверные, простодушные, легко возбудимые, эти две черногорские княжны представляли собой лёгкую добычу для всякого рода заезжих авантюристов», – писал о черногорских сёстрах великий князь Александр Михайлович.
Считается, что именно Милица и Стана познакомили царскую чету с Григорием Распутиным, но впоследствии сёстры рассорились с императрицей Александрой Фёдоровной и стали ярыми противницами Распутина. Обе княгини эмигрировали из России вместе со своими семьями в 1919 году.
Принцесса Елена Черногорская некоторое время считалась возможной кандидатурой для избранницы цесаревича Николая, во всяком случае, на такой брак очень рассчитывал её отец, считавший, что это усилит политический вес Черногории в Европе. Особенно много толков об этом было в свете после того, как Елена Черногорская свой первый бал открывала в паре с цесаревичем Николаем. Многие тогда задумались о том, что эта смолянка может стать русской императрицей…
Однако этим планам не было суждено сбыться – цесаревич с детства был влюблён в принцессу Аликс Гессенскую. Не нашли эти планы поддержки и у императрицы Марии Фёдоровны, мечтавшей видеть своей невесткой совершенно другую Елену – принцессу Орлеанскую.
Тем не менее Елена Черногорская составила не менее удачную партию, а если учесть события 1917 года, то можно сказать, что гораздо более удачную. Она стала супругой Виктора-Эммануила III, вместе с ним взошла на трон и до сих пор считается одной из любимых итальянских королев. В 2001 году начался процесс беатификации королевы Елены Савойской. В Италии её запомнили не только яркой красавицей, но ещё и благотворительницей, всегда приходившей на помощь нуждающимся. В годы Первой мировой войны она была самоотверженной сестрой милосердия, а помогать бедным не прекратила даже после свержения Савойской династии с престола.
Принцесса Анна Черногорская была замужем за Францем-Иосифом Баттенбергским, представителем морганатической ветви гессенской династии. Чета Баттенбергов очень часто гостила в России до революции – Франц-Иосиф был дружен с императором Николаем II, а принцесса Анна всегда была рада побывать в местах, где прошла её юность. Мемуарист Владимир Джунковский много общался с Анной и считал её самой скромной из черногорских сестёр.
Так сложились судьбы шести черногорских принцесс, учившихся в Смольном институте. Интересно, что когда в годы русского исхода институты благородных девиц эвакуировались, то именно в Сербии воспитанницы и педагоги нашли новый приют: Смольный и Харьковский институты соединились с Мариинским Донским и открылись снова в сербском городе Белая Церковь. Девушки продолжали воспитываться там до 1941 года, а сам институт находился на попечении короля Александра и королевы Марии.
Елизавета ПРЕОБРАЖЕНСКАЯ