24 февраля – неделя о блудном сыне
На первый взгляд, это рассказ о плохом молодом человеке, который оставил свой дом, и хорошем юноше, который остался дома. Но в притче всё обстоит сложнее. Эти братья оба грешные, только грехи у них разные. Младший – самовольный, легкомысленный сластолюбец, который растратил жизнь в безпечности и рассеянии, старший – самоправедный, самодовольный человек. Мы не должны пытаться определить, кто из них больший грешник, но слова Христа о блудницах и фарисеях дают возможность предположить, что старший – не меньший грешник, чем младший, и что младший более восприимчив к покаянию. Старший подобен фарисеям с их гордостью и самоправедностью, младший – блудницам, с которыми, как обвиняет его старший, он промотал жизнь. Скажет ли Господь старшему сыну, как фарисеям: «Блудницы предваряют вас в Царствии Божием» и скажет ли младшему, как женщине, взятой в любодеянии: «Иди и больше не греши»?
Вся «праведность» старшего сына внезапно обнаруживается в не менее страшном безсердечии, чем у младшего, который разменял верность отцу на внешнюю сладость. Для него лучше видеть грешника гибнущим, чем спасённым. Кто же из них, в конце концов, блудный сын? Мы не знаем, как заканчивается история. Повернул ли старший сын в дом отца, чтобы встретить своего брата, или повернулся спиной к отцу, его дому и пошёл по чужим дорогам? Оба они грешники, но оба – дети любящего отца, который заботится о каждом из них в равной мере. Как он вышел встретить идущего домой младшего сына, издалека увидев его, так же встретил он в поле и старшего, возвращающегося домой после трудового дня. Каждый может встретиться с другим только в доме Отца, чтобы разделить Его милосердие и любовь и изумлённо познать себя не только сыном, но и братом.
В этой притче предельно просто и ясно изображена любовь Божия к человеку и тайна человеческой свободы, возможность демонического восстания человека против Бога. Перед нами – злая природа греха, неумолимость Божия правосудия и непостижимая любовь Божественная, которая не даёт человеку уйти в бездну погибели. Почему Бог сотворил человека свободным? Разве не было это опасным: человек может злоупотребить своей свободой? Но несвободное добро – не добро.
Венец этой притчи – пир по случаю возвращения младшего сына. В ликовании отца-старика и его слуг раскрывается величественная картина Небесного Отца и Его ангелов, встречающих заблудившиеся души. И на этом пиру предлагается «телец упитенный» – Агнец, закланный прежде основания мира, и здесь ответ о тайне человеческой свободы. Всякий раз, когда на земле совершается грех, невидимый крест пронзает Господа. Мы никогда не могли бы узнать об этом невидимом кресте, если бы Господь не воздвиг видимый крест посреди земли, чтобы мы через этот внешний крест могли видеть невидимый Божий Крест. Самоотдающая любовь Божия в центре вселенной – Божественная литургия, Агнец, закланный на престоле. В этой притче раскрывается изумительная Божия любовь к погибающему в грехах миру. Его неумирающая любовь не может отказаться от нас или уступить нас страшному греху. Он продолжает любить тех, кто отвергает Его позорным грехом, и сопровождает их до тех пор, пока не терпят они полное крушение в своём сопротивлении воле Божией.
Любовь Божия берёт на себя риск, как говорят святые отцы, в даровании человеку свободы. Человек свободен жить в доме Отца, в Церкви Христовой, избыточествуя хлебом жизни, и свободен избавиться от Отца безумием и презрением. С самого начала Бог даёт нам такую свободу, как будто Его нет, как будто Он умер, или мы можем умертвить Его.
Вот что такое на пиру телец упитенный. Именно это означают слова младшего сына в начале притчи: «Отец, дай мне сейчас часть моего имения – ту, которая полагается мне по наследству, то есть после твоей смерти». И вот что происходит с нами: мы в доме Отца, и мы свободны всегда идти на все четыре стороны. И более того – Бог предлагает нам десять дорог свободной вольной жизни, десять Своих заповедей. Отвержение Отца приводит к презрению Его закона. Без присутствия Отца и силы Его любви заповеди теряют смысл, хотя внешне мы можем как будто их соблюдать. И хотя человек свободен в своём выборе отвергнуть лучшее, что даёт ему Бог и Церковь, он не свободен выбрать или предопределить последствия этого выбора.
Свобода – опасная вещь. Как далеко мы можем уйти от Бога по всем существующим в мире дорогам! Блудное человечество, получив от Бога все дары, с самого начала захотело жить независимо от Него. И чем дальше в глубь истории, тем больше удаление от Бога. Последние столетия – восемнадцатый, девятнадцатый и двадцатый века особенно отмечены попыткой людей во всём мире вступить в такое наследство землёю, как будто Бога нет, как будто Он умер или как будто можно Его ещё раз умертвить.
А что случилось с блудной нашей Россией, которая, как говорит святой Иоанн Кронштадтский, больше всех народов земных согрешила, ибо имела у себя неоценённое жизненное сокровище – веру православную с Церковью спасающей, и попрала, оплевала её в лице своих гордых сынов и дщерей! Русь Святую, отчий наш дом мы оставили, изменили вере отеческой и устремились душой по тёмным дорогам, которые так зловеще знакомо сегодня снова петляют перед нами: вначале отступление от истинной веры, затем, как полагается свободному человеку, всяческое вольнодумство, а затем – открытое безбожие и сатанизм с обожествлением низменной чувственности, беснование и свинство.
После ужасов 70-летнего вавилонского коммунистического пленения, казалось бы, могли мы опомниться, прозреть духовно. Но разве нет на нашей родной земле «земли чуждей», где насмешка над святыней, над покаянием, над воздержанием, где столько наших юношей и дев превратили в блудных детей, где так далеко от Бога, что ощутимо дыхание преисподней? Вот почему у многих на родине – разрывающая сердце тоска по родине. Где Отечество наше небесное и где земное? Без небесного не обрести земного, и нет другого пути спасения России, как возвращения нашего к Богу.
«Нет» – возможность свободы. Однако эта возможность свободы всегда означает поражение, неуспех, потерю всех дорог, отрицание себя. Но оттого что Бог не отступает в Своей любви от человека, свобода «нет» обнаруживает то, что имеет «да». И – о чудо милости Божией! – через «нет» человек может двинуться к «да». Однако самое страшное – не то, что всё земное, даже Отечество, мы можем потерять. Существует безконечно горшее – возможность предельного «нет», когда человек отождествляет себя со злом, теряет своё имя, так что на вопрос: «Как твоё имя?» – бесы за него отвечают: «Легион».
Гибнут ли люди навеки, и многие ли гибнут? Может ли человек в своей высшей первоначальной свободе на самом деле решиться быть навсегда против Бога? Всё Писание и то, что мы слышим в притче о Страшном Суде, говорит не только о том, что может быть, но прежде всего о том, что происходит сейчас. Говорит каждому, кто ещё сознаёт своё «я»: ты можешь оказаться осуждённым Богом в самом сокровенном центре себя самого и войти в абсолютное одиночество, в вечный ад, в то, что до конца раскрывает значение «нет».
И тогда, сказано в Евангелии о блудном сыне, он пришёл в себя. Эти простые, потрясающие слова говорят о том, что, пока человек далеко от Бога, он не является подлинно собой и он не свободен, он раб обстоятельств. Он становится собою только на пути домой. Пока человек не придёт домой, к Богу, он не может стать самим собой. С одной стороны, мы находимся в состоянии постоянной свободы: нам всё время нужно делать выбор. С другой стороны, подлинной, реальной свободы мы не достигаем. Как бы щедро ни одарял нас Господь, мы не можем быть в этом в полной уверенности, пока мы грешники. Для человека, который обнаруживает себя не только возможным грешником, но реальным грешником, свобода исчезает в непреодолимой, не имеющей конца безсмыслице этого мира. Но именно несмотря на эту непреодолимость зла, в нашей устремлённости преодолеть его и открывается свобода – как единственный, самый удивительный дар Бога человеку. Даже там, где мы живём для смерти, где каждодневный наш ад, Бог не оставляет нас и касается наших сердец благодатью веры и покаяния.
Самое главное, что хочет сказать нам сегодня Церковь, – не должно быть отчаяния. Сколь многие, дойдя до тяжких грехов и не видя в себе надежды на исправление, впадают в отчаяние и вследствие этого уже безо всякого разбору совершают ещё более тяжкие и мрачные грехи. Высший грех – отчаяться в милосердии Божием. Это значит ограничить его собою, в то время как оно безмерно. Милосердие Божие не знает пределов, ничто не может одолеть его. Вот почему кто отчаивается, говорит святой Иоанн Лествичник, предаёт себя смерти. Безчисленное множество грешников спаслись покаянием и стали святыми.
Он пришёл в себя, сказано в Евангелии, и он пошёл. Это случилось, потому что Агнец, закланный прежде основания мира, был с ним. Вера и покаяние – одно и то же, и это есть единственный путь. У нас нет другого пути, кроме Христа, Который нам говорит: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14, 6). К Нему мы обращаемся со всей пронзительной печалью неодолимой греховности и смертности нашей жизни, со всей нашей неспособностью покаяться, очиститься, помолиться. Ибо Он – наше покаяние, наше очищение, наша молитва. В Нём печаль смертная становится печалью по Бозе, по Богу – Богу воплощённому, сходящему во ад, Который избрал путь ужаса, чтобы освободить нас.
Идти путём веры и покаяния – это возвращаться к любящему Отцу, и узнавать себя любимым, и отвечать на любовь любовью, как Он Сам говорит: «Любовью, которою Я возлюбил вас». Покаяние – это любовь, это плач узнавания того, что мы грехом позабыли, когда мы понимаем, что Он прежде возлюбил нас – до ужаса Креста, до ада. Чтобы в этом аду, где мы оказались, скорбями и раскаянием открылась в сердце рана, через которую проливается Христова любовь. Скоро наступит Великий пост, впереди – чудо Четыредесятницы, таинство исповеди и причастия Агнца Божия, пир веры в дому Отца Небесного, к Которому мы идём в эти дни.
Протоиерей Александр Шаргунов